Чин прощения появился в церкви достаточно давно – со времён монахов, которые жили уединённой жизнью в Египте. Перед Великим постом вся братия собиралась в монастыре и прежде чем удалиться в пустыню на всё время поста, они просили друг у друга прощения за вольные и невольные обиды, примирялись, если какие-то ссоры и разделения случались между ними.
– Прощёное воскресенье – особенный день для верующих, когда надо взять какой-то тон жизни, настраиваясь на Великий пост. На что в церковной традиции, вы считаете, в эти тревожные дни нужно обратить внимание?
Священник Павел Бибин. Фото: psmb.ru– Знаменательно, что очень простой, но особый чин, на который братия собиралась в этот день, предполагал не только прощение, но и прощание, потому что они могли просто больше не увидеться: в пустыни есть и дикие звери, и природные катаклизмы, кто-то мог заболеть, кто-то был стариком. И поэтому монахи считали важным примириться друг с другом, чтобы иметь чистую совесть, чуткую и живую. Ведь без примирения с человеком, особенно с братом по вере, невозможно всерьёз и примириться с Богом, а значит, стать свободным от пут зла, неправды, греха. «Не любящий брата своего, которого он видел, не может любить Бога, Которого не видел», – говорит апостол Иоанн.
Традиция чина прощения в церкви со временем обретала разные формы. Например, сейчас в некоторых русских монастырях этот чин существует в виде такого ежедневного обряда, когда монахи после вечерней службы подходят друг к другу и просят прощения, после чего расходятся по кельям читать молитвенное правило.
Интересно, что Прощёное воскресенье в литургической традиции посвящено воспоминанию Адамова изгнания. Исторически, как и Великий пост, оно связано с традицией катехизации, или оглашения, – научения вере, когда люди вступали в особый период жизни и должны были сделать свой окончательный выбор в пользу христианства. Под руководством наставников оглашаемые вспоминали духовную историю человечества – историю спасения, которая начинается в Библии с момента изгнания Адама из рая. Это отправная точка сорокадневного поста, когда те, кто выбрал веру во Христа как путь жизни, отказывались от «жизни как все», по правилам этого мира, и крестились на Пасху.
Людям, которые встали на этот путь, начинает приоткрываться логика земного пути Христа и смысл Его страданий, смерти и воскресения. И то, как к этому можно быть причастным.
Освящение пасхальных куличей в храме Воскресения Словущего. Фото: Зыков Кирилл / АГН "Москва"– А как вы лично подходите к чину прощения? Есть ли приготовление, как это вообще происходит?
– Если брать внешнюю сторону, то это происходит как и везде: мы молимся, просим прощения и прощаем друг и друга. А если говорить о внутренней стороне, то это и подведение итогов нашей общей жизни за целый год, и в то же время в этом нет чего-то экстраординарного, потому что чин прощения в нормальном случае совершается на каждой литургии, что мы и делаем с братьями и сёстрами. Ведь целование мира, которое дают священники друг другу в алтаре со словами «Христос посреди нас», в нормальном случае должны давать все христиане, находящиеся на молитве. Это и есть чин прощения. Мы действительно друг друга прощаем перед лицом Божьим для того, чтобы вместе по-христиански жизнь.
Сегодня ценность чина прощения повышается, потому что, как мы видим, ненавистная рознь мира сего в очередной раз начинает захлёстывать очень большое количество людей не только в России и на Украине, но и вокруг, в связи с нарастающей трагедией. Поэтому сейчас усилие примирения можно делать даже ежедневно. Когда человек встаёт на молитву, он должен сначала примириться со своими ближними и потом уже просить мира у Бога. Как пишет ефесянам апостол Павел: «Пусть солнце не зайдёт во гневе вашем».
– Мы должны, наверное, всегда прощать, но что делать, если не получается?
– Сказать: «Я всех простил, я всё прощаю», – недостаточно. Это «дешёвая милость», как писал Дитрих Бонхёффер. Цена подлинного прощения очень большая. Если человек готов простить и прощает, то это означает не что иное, как изменение своей собственной жизни: я после этого буду другой. Чин прощения предполагает, что я меняюсь, что меняются люди вокруг меня, что вообще жизнь наша меняется. Бог внимает нашей просьбе, исправляются какие-то кривизны, которые возникают по разным причинам. Прощение – это свободный духовный акт, который, как и всякое действие человеческой свободы, имеет своё действие. Если человек желает простить, Бог будет за него. Научиться просить прощения и прощать важно не только христианам, но и всем людям. Без этого невозможно строить отношения ни личные, ни общественные, ни государственные.
– Бывает раздор между людьми, а бывает – между государствами и народами. Мы сейчас живём в такое время. Возможно ли прощение на этом уровне?
– Это возможно, но, думаю, только как чудо. Как это будет происходить – я не знаю. Но не верить в это, не надеяться на это – значит, сложить руки перед действием зла в мире. Ведь прощение – это восстановление свободного желанного единства. Бороться за это нужно в первую очередь силой духа, силой молитвы, но и личным противостоянием разделению, которое происходит в первую очередь в сердцах конкретных людей. Оно начинается часто между самыми близкими людьми, а потом уже может захватывать и дальних, и целые народы. Мы видим, что люди сегодня разучились жить вместе на одной земле – быть соседями по подъезду, земляками, принадлежать одной группе (скажем, славянской) и начинают рвать планету на части.
У нас была замечательная встреча наших детей с космонавтом Владимиром Джанибековым. И одним из первых вопросов, который ему задали наши дети, был: «Что вы чувствовали, когда увидели Землю из космоса?». Он сказал потрясающую вещь и очень точную, на мой взгляд: «Из космоса не видно границ». Понимаете! Ни блокпостов, ничего. Это одна Земля, и она очень красива. И то, что люди её постоянно пилят между собой… Это я говорю не в пользу глобализации, а к тому, что люди разучились видеть свою жизнь в какой-то небесной перспективе, в перспективе вечности.
Летчик-космонавт СССР Владимир Джанибеков. Фото: Авилов Александр/АГН "Москва"– Вот я, Олег Глаголев, или вы, отец Павел Бибин, – у нас ведь очень скромный, если говорить честно, диапазон возможностей. Во время военной трагедии мы можем что-то делать, кроме того что молиться, поститься и бесконечно бороться со своими страстями?
– Я думаю, что нужно в первую очередь обратить внимание на преодоление розни между людьми. Мы не можем сейчас поехать на Украину и сказать: «Братья, простите нас!». Может быть, такая возможность у нас появится и это перевернёт мир. Сомневаюсь. Постараемся находиться в общении с теми людьми, с которыми возможно, постараемся восстанавливать разрушенные связи, которые есть в нашем окружении. Позвони другу, брату, дяде, тёте, бабушке, дедушке. Спроси, как у них дела. Потому что война действует, как нервно-паралитический газ: парализует связи между людьми. Люди чувствуют себя в какой-то растерянности, в одиночестве, и это очень важно преодолевать самому и помочь преодолевать близким. Нельзя поддаваться панике и страхам. Христос говорил две тысячи лет назад: не ужасайтесь. Любые военные конфликты порождены злом и рождают зло – и сегодняшний конфликт, и те, которые будут за ним. Но если христиане не потеряют веру в Бога и друг в друга – это может привести к рождению нового мира. Христос об этом говорил. Новый мир рождается в муках. По-другому не будет. Это муки рождения нового мира. Через сколько лет это произойдёт, мы ещё не знаем. Человек рождается в течение девяти месяцев, а новый мир – уже две тысячи лет. Такие сроки устанавливает Господь. Он сказал нам наперед: «Это ещё не конец».
В этом трагедия истории: мы, с одной стороны, не можем поддерживать войну, но, как мы видим, новый мир родится не без этого. Через человека мир однажды отпал от Бога, и чтобы восстановиться миру и возродиться человеку, нужно пройти эти испытания, которые кажутся невыносимыми и требуют серьёзных усилий и собранности от всех. У каждого поколения свои испытания, у нас испытания будут эти. Апостол говорит, что верующим никогда сверх сил Господь испытаний не посылает. Надеюсь, мы можем прожить и пережить их достойно, помогая друг другу не разрушиться и выйти с духовным плодом.
