...Однажды святому Патрику довелось проповедовать в одном селении, неподалеку от которого стояло языческое капище в честь кельтского языческого бога Таррануса, чьим символом было солярное «огненное колесо». Проповедь оказалась удачной, и тут же среди неофитов появились предложения разрушить святилище. Патрик воспротивился бездумному разрушению, посоветовав просто «крестить» древнее святилище и проводить там богослужения. Из «колеса» Таррануса святой просто «вынул» лишние «спицы» – так, чтобы получился крест, наложенный на кольцо. Идея оказалась удачной, и вскоре крест в круге стал символом Кельтской церкви, а сам святой Патрик – национальным символом Ирландии.
Сегодня принято считать, что даже христианство в Ирландии возникло усилиями святого Патрика, но это не совсем так. Как следует из «Исповеди» самого святого, он был направлен в Ирландию, чтобы духовно окормлять уже существовавшие на острове христианские общины.
Тем не менее именно святой Патрик оставил самый заметный след в истории как ирландской церкви, так и мирового христианства.
* * *
И, кстати, мало кто знает, но святой Патрик не был ирландцем.
Его настоящее имя – Мэйвин Суккат. Он родился около 415 года (по другим данным, в 389 году) в римской Британии на богатой вилле близ посёлка Баннавен Таберния, то есть дело происходило ещё до завоевания римской Британии германскими племенами англов и саксов.
Отец будущего святого – Кальпурний – был дьяконом местной церкви, а дед Потитус – пресвитером. Суккату было всего 15 лет, когда на их виллу напали ирландские пираты, заметно осмелевшие после того, как самая северная провинция Римской империи осталась без защиты имперских войск. Подростка взяли в плен и продали на одном из невольничьих рынков, после чего будущий святой 6 лет пас стада овец, принадлежавшие некоему ирландскому богачу по имени Милхо.
Именно тогда Суккат и обрёл глубокую и сильную веру.
«Я читал до сотни молитв в день и почти столько же ночью, – позже написал он в своей “Исповеди”. – Я становился на молитву до рассвета и в снег, и в мороз, и в дождь…»
.jpg)
Святой Патрик обращается к королям Ирландии; витраж в Успенском Соборе в Карлоу. Фото: Andreas F. Borchert/WikipeidaЧерез несколько лет будущий святой бежал в Галлию. Возможно, организовать побег ему помог сын хозяина Гуасахт, который много лет спустя стал помощником Патрика и сам был признан святым. После многих приключений Суккат добрался до монастыря Мармутье под Туром, основанного святым Мартином, а потом отправился на учёбу в Рим, где и принял духовный сан. При рукоположении он получил новое имя Патрикий, то есть «аристократ» на латыни. Или Патрик – на кельтский манер.
Несколько лет Патрик служил священником в Провансе, вернулся в Британию, где встретил своих родителей; но потом к нему прибыл галльский епископ Викториций, который привёз письмо от христианских общин Ирландии: тамошние христиане, оставшиеся без епископа, просили прислать им предстоятеля. И вот, получив благословение папы Целестина, в 432 году бывший беглый раб вернулся в Ирландию.
* * *
Когда появилась первая христианская община в Ирландии – никому доподлинно не известно. Возможно, христианство появилось здесь ещё во II–III веках нашей эры, когда на остров бежали христиане из Галлии и римской Британии, спасавшиеся от религиозных гонений. Ориген в те годы писал, что веру в Христа стали принимать все бритты, в том числе и обитающие на недоступных для римлян землях. Известно, что в середине IV века, то есть почти за сотню лет до прибытия Патрика на остров, в Галлию из Ирландии прибыл некий христианин по имени Элифиус, который был казнён по приказу Юлиана Отступника.
Но как бы там ни было, для нас важно совсем другое: пока континентальная Европа в IV–V столетиях переживала религиозные войны, на Изумрудном острове, никогда не знавшем римских порядков, сформировалась уникальная Кельтская церковь, счастливо избежавшая многих опасностей, выпавших на долю остальной Церкви. Массовые расправы и казни, властные интриги, ереси и нетерпимость, соперничество между Западом и Востоком – все эти «болезни роста» благополучно миновали стороной христиан Ирландии, которые даже наладили мирное сосуществование с язычниками и старой жреческой корпорацией друидов. Нет, конечно, взаимоотношения язычников и христиан были вовсе не безоблачными, порой они вступали и в открытые конфликты, но чаще всего обе стороны заимствовали друг у друга различные познания. Прежде всего христиане переняли у друидов организационную структуру и систему образования жреческого сословия в специальных «училищах», по образу и подобию которых были созданы монастырские братства и богословские школы, где, помимо Священного писания и трудов отцов церкви, изучали латынь, греческий, риторику, философию, классическую литературу и естественные науки. Многие ирландские монахи не только свободно читали труды Вергилия, Евклида и Птолемея, но свободно владели еврейским языком, чем не мог похвастать даже папа Григорий Великий.
Картина Франсиско де Сурбарана «Григорий I Великий». Фото: Музей изящных искусств СевильиКаждый кельтский отец семейства считал своим долгом пристроить сыновей в такие школы, так что нет ничего удивительного, что вскоре в Ирландии появились десятки монастырей. Главными из них были: Клонмакнойс, Мэйо и Инишбофин на западе острова; Дерри – на севере; Армаг, Дарроу, Келлс, Килдар и Клонард на востоке; Дэйр Инис Ардмор и Лисмор на юге.
Именно в этих монастырях сохранились до наших дней уникальные библиотеки с рукописными книгами и летописями раннего средневековья. И это при том что подавляющее большинство ирландских и шотландских монастырей пострадали от набегов викингов, а позже – от религиозного рвения протестантов. Судя по всему, до потомков дошло не более сотой доли тех знаний, какими располагали монастыри полторы тысячи лет назад.
Конечно, в становлении Кельтской церкви определённую роль сыграл и природный темперамент ирландцев: люди тогда жили семьями-кланами, и каждый привык ощущать себя частью своей семьи, своего рода. Монастырь же именно так и выглядел: несколько хижин с церковью, больницей, мельницей и один «большой дом» – своего рода «общежитие» монахов. Выражаясь современным языком, монастырь был и студенческим городком, и трудовой коммуной, и единой семьёй, в котором каждому был обеспечен и богатый досуг наедине с книгами, и простор для творчества в кругу единомышленников. Словом, монастырь давал всё, о чём только могли мечтать заядлые коллективисты, каковыми и были ирландцы.
Но именно святой Патрик придал Кельтской церкви завершающий штрих, соединив религиозный пыл монашества с романтикой миссионерства
Клонмакнойс. Фото: JohnArmagh/Wikipedia* * *
Именно Патрик, своими глазами увидевший все недостатки Католической церкви на континенте, составил первое подробное руководство для миссионеров. К примеру, он категорически запретил священникам принимать какие-либо подарки от язычников, чтобы они не заподозрили его в корысти. И в своей «Исповеди» он гордо заявил, что ни от одного из обращённых язычников он не получил даже и суммы, равной цене одного башмака. Но самое главное, что советовал Патрик миссионерам, – это отбросить высокомерие и уважительно относиться к местной культуре и обычаям. Сам Патрик стал первым католическим священником, который стал читать проповеди не на «священной латыни», а на понятном всем ирландцам гэлльском языке.
Он смело приспосабливал христианское учение к кельтской культуре и обычаям – не изменяя Благую Весть, но преображая её, сохраняя нетронутой суть и правила веры, но одев их в привычную кельтскую «оболочку».
Такая вдумчивая и мягкая политика привела к поразительным результатам. Как писал Беда Достопочтенный, Патрик «в течение сорока лет проповедовал чужестранцам христово евангелие, совершал апостольские чудеса… В священнический сан он возвёл около трёх тысяч человек и обратил в веру христову и окрестил двенадцать тысяч; кроме того, в один день Патрик окрестил семерых королей, сыновей короля Амолгита».
* * *
Вскоре, вдохновленные примером служения Патрика, в Ирландии появились и другие миссионеры. Так, аббат Колумба – между прочим, отпрыск ирландского королевского рода – отправился проповедовать Евангелие к язычникам Шотландии.
Колумба стучит в ворота Бруде мак Мелхона. Фото: общественное достояниеВ то же самое время аббат Клонфертского монастыря Брендан Мореход пошёл ещё дальше – он совершил морские походы в Бретань, на Оркнейские и Шетландские острова и даже, как говорят легенды, достиг берегов Северной Америки.
Овеянные суровой романтикой рассказы о подвигах христианского служения воспринимались тогдашними ирландцами с таким же трепетом, с каким и сегодняшняя молодёжь слушает о приключениях гордых воителей или бесстрашных мореплавателей. Чуть ли не каждый монах, мечтая повторить подвиги Патрика и Колумбы, рвался в дальние страны по бескрайнему морю или непроходимым лесам, дабы нести свет истинной веры в души варваров.
Одним из таких энтузиастов был некий Комгалл, послушник монастыря Клонмакнойс, который в середине VI века основал новое движение миссионеров «Странники ради Христа». Штаб-квартирой «странников» стал основанный на восточном побережье Ирландии монастырь Бангор, вскоре превратившийся в крупнейший центр христианской жизни: по оценкам историков, здесь жили более трёх тысяч монахов и послушников.
Выходцем из Бангора был и молодой клирик Колумбан: вместе с с двенадцатью товарищами как первые миссионеры они отправились на европейский континент проповедовать франкским язычникам.
Около 590 года этот маленький отряд миссионеров пристал к побережью Бретани и двинулся в глубь Бургундии, переходя от селения к селению. Учёных гостей из далекой страны радушно встретил король Гунтрамн, внук Хлодвига, да и просили братья немного – разрешения построить монастырь. Король выделил им под поселение заброшенную римскую крепость в местечке Аннегрэ, и вскоре, к изумлению всех местных жителей, на месте поросших сорняками руин появилась новая церковь и цветущие сады. И, конечно же, школа для обучения проповедников из числа местных жителей. Именно таким образом, «возделывая брошенную землю, они возделывали также и души», много лет спустя писал кардинал Йозеф Ратцингер – папа Бенедикт XVI.
Через несколько лет Колумбан двинулся дальше на восток – к Рейну, в земли аламаннов.
Колумбан, витраж аббатства Боббио. Фото: общественное достояниеПоднявшись вверх по реке, отряд миссионеров дошёл до развалин римской Бригантии, где Колумбан основал свой новый монастырь. Кстати, именно с Бригантией связано интересное предание: в этот период жизни святой попытался обратить в христианство и венетов – поморских славян, обитавших в те годы на южном побережье Балтийского моря. Как писал монах Иона, автор жития святого Колумбана, первый опыт общения с вождями венетов оказался очень удачным, и святой всерьёз подумывал, чтобы идти на «земли венедов, которых также называют славянами, дабы просветить их помрачённые умы светом Евангелия».
Но этим планам не суждено было сбыться: в 613 году армия Теодориха вторглась на берега Верхнего Рейна, и Колумбан, опасаясь за жизни своих подопечных, принял решение бежать в Италию. Король лангобардов Агилульф, правивший тогда Апеннинским полуостровом, довольно дружелюбно встретил проповедника и подарил ему участок земли возле Падуи, где святой Колумбан построил новый монастырь Боббио, который впоследствии стал крупнейшим центром средневековой культуры (между прочим, именно Боббио послужил прототипом для того самого аббатства, описанного Умберто Эко в романе «Имя Розы»).
Продолжали действовать и миссионеры, воспитанные святым Колумбаном. Так, оставшийся в Бригантии монах Галлус стал крестить аламаннов и через века был прославлен как первосвятитель Швейцарии.
Святой Аманд, прозванный позднее «апостолом Бельгии», основал несколько монастырей, в том числе и аббатство Турне, которое вскоре стало центром религиозной и общественной жизни региона.
В Париже обосновался Климент Ирландский, который специализировался в преподавании грамматики и заложил основу для создания Парижского университета. Позже в будущей столице франков обосновались и другие знаменитые учёные из Ирландии – к примеру, богослов Иосиф Скотт или Дикуйл, автор работ «Об астрономии», «Об искусстве грамматики» и «Об измерении земного круга», где монах ссылается на более чем 30 греческих и римских писателей – от Гомера до Вергилия.
Картина Яна Полака «Св. Корбиниан». Фото: общественное достояниеВ Нидерландах всеобщую любовь снискал святой Корбиниан, который обучал крестьянских детей грамоте.
Святой Фридолин путешествовал по Рейну, открывал монастыри, а при них – школы. Интересно то, что в житиях указывается, как святой частью учебной программы сделал спортивные игры.
Но самое главное, что на континент пришли сотни и тысячи ирландских «странников ради Христа». Как писал один из франкских авторов, «чуть ли не вся Ирландия, пренебрегая морской преградой, устремилась к нашим берегам с когортой философов».
Энтузиазм достигал порой таких масштабов, что в «странники» записывались целыми семьями. Так, святой Геланус пришёл в окрестности Реймса вместе с шестью братьями и тремя сёстрами. Приезжали и девушки, причём из самого высшего общества. В истории осталось имя Оды Брабантской, юной особы из королевской семьи Шотландии, которая променяла родовой замок на странствующую жизнь миссионера. Также было прославлено имя Османны из знатного ирландского рода, которая предпочла судьбу нищей монахини, рассчитывая личным примером аскетичной жизни увлечь за собой заблудшие души тамошних крестьян.
* * *
Тем не менее как бы не был велик миссионерский энтузиазм последователей святого Патрика, но даже всех ирландских монахов от мала до велика не могло хватить на крещение всей Европы. Да, миссионеры буквально за уши вытащили Католическую церковь из того упадка, куда её загнали римские власти, но они физически не могли духовно окормлять весь континент: примерно с таким же успехом десяток дровосеков могли бы пообещать очистить Германию от бескрайних лесов.
Король Радбод. Фото: общественное достояниеКроме того, ирландские миссионеры попали в ту же ловушку, что и их римские предшественники: пользуясь покровительством франкских королей, ирландцы в глазах славян и других народов стали слугами короля, проводниками его завоевательной политики. И, разумеется, язычники стали противиться принятию христианства, не желая признавать над собой власть франков. Наиболее ярко эту ситуацию иллюстрирует пример с королем Радбодом, который в начале VIII века создал могущественный союз аламаннов и фризов. Ирландский монах Вульфран едва не уговорил короля принять крещение, но, уже ступив одной ногой в крестильную купель, Радбод решил задать миссионеру два последних вопроса. Первый касался посмертной судьбы его предков, второй – участи его врагов-франков. Святой Вульфран со всей прямотой ответил, что предки-язычники жарятся в аду, а крещёные франки будут вкушать блаженство в раю. Услышав это, король тут же передумал креститься, заявив: «Лучше уж я буду вместе со своими храбрыми отцами, чем с этими проклятыми франками».
Именно по этой причине многие народы, включая и славян, остались во тьме язычества ещё на столетие – до тех пор, пока наконец от спячки не очнулась Константинопольская церковь.
