Близился праздник Пасхи, и первосвященники были уверены, что именно во время всеобщего празднования ученики новоявленного Мессии поднимут восстание против властей в Иерусалиме. Поэтому первосвященники утром в среду собрали экстренное заседание Синедриона, на котором была окончательно решена судьба Христа: он должен быть убит, причём как можно скорее – до начала празднеств.
Фрагмент фрески "Суд Синедриона". Фото: Спасо-Преображенский собор Мирожского монастыря«Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб». (Ин. 11: 49–50).
Но легко сказать: схватите Христа.
Сделать это в храме было решительно невозможно – аресту Учителя помешали бы многочисленные поклонники и ученики Христа. Ещё – чего доброго – именно неудачный арест Мессии и станет началом бунта против первосвященников.
Стало быть, решил Синедрион, нужно пленить Мессию в каком-нибудь тихом месте, подальше от толпы и чужих глаз.
Но тут снова возникал ряд сложностей: никто из священников не знал, где ночует Христос с ближайшими учениками. Вчера Он был в одном доме, сегодня – уже в другом, а где Он будет ночевать завтра, знал лишь самый близкий круг Его учеников.
Вторая проблема: как опознать Самого Христа и отличить Его от учеников? Удостоверений личности с фотографиями тогда ещё не придумали, а словесный портрет мало что давал – Христос постоянно пребывал в окружении молодых бородатых мужчин в поношенной одежде, которых трудно было отличить друг от друга.
Хватать всех подряд? Но тогда для спецоперации понадобится целый отряд солдат, которых у охраны храма просто не было.
Да и выдвижение такого количества вооружённых людей в пригород Иерусалима наверняка не останется без внимания друзей Христа. Не стоит забывать, что жители Иудеи были прирождёнными партизанами, которые под каждым селением непременно строили тайные подземные коммуникации – для того бы прятать скот и самим прятаться от римлян, когда завоеватели пытались грабить местное население. Словом, пока центурия-другая солдат окружала бы Виффанию, Учителя давно бы предупредили об опасности и эвакуировали бы в безопасное место.
Словом, решили в Синедрионе, без предателя в рядах учеников Христа не обойтись. И назначили за Иисуса весьма приличное вознаграждение – 30 сребреников, то есть 30 серебряных храмовых сиклей.
Любопытно, что во времена Нового завета один сикль был равен приблизительно римской тетрадрахме – четырём драхмам или четырем денариям. Денарий, в свою очередь, был стандартной подённой платой квалифицированному сельскохозяйственному рабочему или легионеру. Таким образом, за предательство Иисуса священники назначили 120 сестерциев – четырёхмесячное жалованье рабочего или солдата.
Причём этих денег, как сказано в Священном Писании, позже хватило на покупку довольно обширного участка земли у стен Иерусалима, когда Иуда после предательства Христа отказался от денег. «Первосвященники, взяв сребренники, сказали: непозволительно положить их в сокровищницу церковную, потому что это цена крови. Сделав же совещание, купили на них землю горшечника, для погребения странников; посему и называется земля та “землёю крови” до сего дня. Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит: и взяли тридцать сребреников, цену Оцененного, Которого оценили сыны Израиля, и дали их за землю горшечника, как сказал мне Господь» (Мф. 27: 6).
Причём это не просто пророчество… Дело в том, что в Законе Моисея 30 серебряных монет составлял штраф за убийство чужого раба. (Исх. 21: 32).
Таким образом, 30 сребреников стали нарицательным обозначением цены жизни простого человека.
Очевидно, что прижимистые первосвященники явно не хотели переплачивать за предательство.
* * *
Ночь на среду Господь провёл в Вифании, в доме некоего Симона Прокажённого – вернее, бывшего прокажённого, исцелённого Спасителем.
Фрагмент фрески "Пир в доме Симона прокаженного". Фото: Собор Рождества Богородицы Ферапонтова монастыряИ во время ужина к Иисусу приступила некая женщина (возможно, родственница Симона), которая принесла алавастровый сосуд с миром. Миро – это особым образом сваренное с душистыми благовониями оливковое масло, которое использовалось в особых случаях – например, для помазания на царство царей. Или для бальзамирования богатых покойников. Дорогое миро хранилось в особых ёмкостях из алебастра: это был высокий сосуд без ручек с длинным и узким горлышком, которое плотно запечатывали воском или глиной, чтобы содержимое не испарялось. Чтобы откупорить такой сосуд, нужно было отбить горловину или сломать на ней печать.
Очевидно, что миро предназначалось для бальзамирования Симона. Но теперь женщина (её в Священном писании именуют «грешницей») сломала сосуд и возлила драгоценное миро на главу Спасителя – возможно, таким образом она помазала Его на Царствие.
Библеист Анна Шмаина-Великанова: «Помазание в иудейской культуре – основной священный акт. Помазывались цари и первосвященники, а также умершие, хотя и несколько иначе, конечно. Специальная смесь благовоний и масел была предназначена для того, чтобы предотвратить гниение и избавиться от запаха. Поэтому в действии этой женщины прочитывалось, что она считает Христа царём, первосвященником и что она ожидает Его похорон».
«Увидев это, ученики Его вознегодовали и говорили: к чему такая трата?
Ибо можно было бы продать это миро за большую цену и дать нищим.
Но Иисус, уразумев сие, сказал им: что смущаете женщину? она доброе дело сделала для Меня: ибо нищих всегда имеете с собою, а Меня не всегда имеете; возлив миро сие на тело Моё, она приготовила Меня к погребению; истинно говорю вам: где ни будет проповедано Евангелие сие в целом мире, сказано будет в память её и о том, что она сделала. (Мф. 26: 8–13).
По-другому рассказывает евангелист Иоанн: он говорит, что протестует именно Иуда Искариот: «Один из учеников Его, Иуда Симонов Искариот, который хотел предать Его, сказал: “Для чего бы не продать это миро за триста динариев и не раздать нищим?” Сказал же он это не потому, чтобы заботился о нищих, но потому что был вор. Он имел при себе денежный ящик и носил, что туда опускали» (Ин. 12: 4–6).
Но все евангелисты сходятся в одном: именно вечером в среду, во время трапезы в доме Симона, апостол Иуда и задумал предать Учителя.
Фрагмент иконы "Целование Иуды". Фото: Государственная Третьяковская галерея* * *
Почему же Иуда Искариот, три с половиной года бывший рядом со Христом, видевший многочисленные чудеса, которые Тот творил, и даже сам исцелявший больных и изгонявший бесов именем Иисуса, решился на предательство?
Все толкователи Священного писания единодушно утверждают, что Иуда предал Спасителя по прямому внушению диавола. Евангельский текст прямо свидетельствует об этом: «Вошёл же сатана в Иуду, прозванного Искариотом, одного из числа Двенадцати, и он пошёл, и говорил с первосвященниками и начальниками, как Его предать им» (Лк. 22: 3–4).
Евангелист Иоанн пишет прямо: потому что Иуда был вор. Через воровство дьявол и проложил тропинку в самое сердце апостола.
Итак, Иуда был казначеем апостольской общины, и, надо полагать, в его распоряжении были довольно значительные суммы, так как среди почитателей Иисуса было немало богатых людей и мытарей, жертвовавших Иисусу огромные деньги.
Поскольку Сам Христос был абсолютно равнодушен к богатству, то всеми финансами ведал Иуда: часть денег он оставлял на пропитание и прочие расходы Христа и Его учеников, но большую часть средств Иуда просто раздавал бедным.
Бесконтрольность и неподотчётность расходов, очевидно, и соблазнила Иуду, который стал присваивать часть общинных денег себе. Конечно, вряд ли у Иуды получалось тайком тратить украденные денарии на выпивку и блудниц – вся его жизнь протекала на глазах общины, но, возможно, у Иуды были совсем иные амбиции.
Как и многие ученики Христа, он видел Иисуса прежде всего лидером народного сопротивления против римских оккупантов и Царём царей, повелевающим всем миром. Себя же он видел в роли министра финансов в царстве Мессии. И тогда бы он смог распоряжаться всем золотом мира! Уж он бы не стал выбрасывать деньги на ветер и кормить этих грязных попрошаек и нищих оборванцев, многие из которых сами виноваты в своих несчастьях, – нет, он нашёл бы золоту куда более достойное применение!
Этими же настроениями были подвержены и другие ученики Христа. Помните их споры, кому из них сидеть по правую руку от Христа, а кому по левую? Причём сидеть они собирались не где-нибудь, а в тронном зале дворца Ирода Великого.
Но уже к среде стало ясно, что Христос не собирается идти на штурм дворца и прогонять римлян, что он действительно пришёл в столицу только ради своих проповедей.
Все планы Иуды рушились.
И тогда Иуда решил немного подтолкнуть ход событий – спровоцировать открытое столкновение первосвященников с Мессией.
Он просто хотел поставить Христа перед простым выбором: либо позорная смерть, либо легионы ангелов с огненными мечами, сходящие с Небес, чтобы вырвать Сына Божия из лап римлян.
Разумеется, Иуда и не сомневался, что Христос выберет второе, что Господь никогда не бросит на растерзание толпы своего Сына.
Он же сам видел всю силу Мессии, видел, как по Его повелению воскресают мёртвые, как Ему повинуется буря, как злые духи беспрекословно подчиняются Ему… Достаточно одного Его слова, и несокрушимые легионы Рима развеются без следа, как сухие листья!
На замысел Иуды указывает и предательский поцелуй. Обычно на всех фресках и иконах сцену предательства в Гефсиманском саду изображают так: Иуда в окружении воинов, пришедших пленить Христа, тянется губами к щеке Иисуса, на лице которого написано безбрежное омерзение: то, что делаешь. делай скорее!
Но это художественный вымысел. Подумайте, почему Иуда не мог просто указать на Христа пальцем: вот Он, берите его? Да просто потому, что никаких солдат не было рядом с ним. Они наблюдали за Иудой из укрытия – кого он поцелует в знак приветствия, того и будем брать. Личность же предателя должна была остаться для всех остальных учеников тайной.
* * *
Мысль о том, что Спаситель откажется от Крестного подвига, соблазнившись земным царством, действительно сатанинская.
Этой мыслью дьявол искушал Христа в пустыне – сразу после Крещения и Богоявления.
Картина кисти Дуччо ди Буонинсенья "Искушение Христа". Фото: Собрание Фрика, Нью-ЙоркЭту же мысль дьявол пытался внушить апостолу Петру, когда тот стал отговаривать Христа от пути на Голгофу и тут же услышал в ответ самые жёсткие слова: «Отойди от меня, сатана! Ты Мне соблазн! Потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое».
Очевидно, что Спаситель безошибочно узнал того, кто пытался говорить с Ним через самого преданного ученика.
Прозрение Иуды было невыносимым.
Когда Иуда узнал о смертном приговоре, вынесенном Христу, он понял, что все его планы рухнули. Он стал виновником смерти величайшего праведника, он потерял право именоваться учеником Мессии…
Но самым страшным открытием был то, что Господь пришёл в этот мир вовсе не за тем, чтобы воевать за Иудею, что и сама Римская империя была нужна Господу, чтобы в кратчайшие сроки распространить Свет Христов по всем окраинам цивилизации, что замыслы Господа просто космически несопоставимы с нашими убогими попытками указывать Господу Его Дорогу.
* * *
Мнение священника
Митрополит Антоний Сурожский:
– Пётр отрекся от Христа; Иуда Его предал. Оба могли бы разделить ту же судьбу: либо оба спастись, либо оба погибнуть. Но Пётр чудом сохранил уверенность, что Господь, ведающий наши сердца, знает, что, несмотря на его отречение, на малодушие, на страх, на клятвы, у него сохранилась к Нему любовь – любовь, которая теперь раздирала его душу болью и стыдом, но любовь.
Иуда предал Христа, и когда он увидел результат своего действия, то потерял всякую надежду; ему показалось, что Бог его уже простить не может, что Христос от него отвернётся так, как он сам отвернулся от своего Спасителя; и он ушёл…
Сегодня утром мы читали о том, как блудница приблизилась ко Христу: не покаявшаяся, не изменившая свою жизнь, а только поражённая дивной, Божественной красотой Спасителя; мы видели, как она прильнула к Его ногам, как она плакала над собой, изуродованной грехом, и над Ним, таким прекрасным в мире таком страшном. Она не каялась, она не просила прощения, она ничего не обещала, – но Христос, за то, что в ней оказалась такая чуткость к святыне, такая способность любить, любить до слёз, любить до разрыва сердечного, объявил ей прощение грехов за то, что она возлюбила много…
Скажу снова: мы не успеем покаяться, мы не успеем изменить свою жизнь до того, как мы встретимся сегодня вечером и завтра, в эти наступающие дни, со Страстями Господними. Но приблизимся ко Христу, как блудница: со всем нашим грехом, и вместе с тем отозвавшись всей душой, всей силой, всей немощью на святыню Господню, поверим в Его сострадание, в Его любовь, поверим в Его веру в нас и станем надеяться такой надеждой, которая ничем не может быть сокрушена, потому что Бог верен и Его обетование нам ясно: Он пришёл не судить мир, а спасти мир… Придём же к Нему, грешники, во спасение, и Он помилует и спасёт нас.
* * *
О. Георгий Кочетков:
– Меня всегда удивляло, что некоторые до сих пор думают, быть им верными или не быть. Ищут рациональных объяснений, ищут оправданий, взвешивают все «за» и «против», то есть ведут себя как маловерные, у которых нет любви ко Христу. Ибо если любовь ко Христу есть, то разве может перед человеком встать такой вопрос: быть ему верным или не быть? Ведь всем понятно, что верность Христу прямо связана с верностью Христову народу. А для нас это означает верность братству и тем братьям и сёстрам, которых нам дал Господь не для наслаждений и выгод, а для взаимопомощи и служения. Как можем мы колебаться, когда встаёт вопрос верности? Каждый из нас всегда может себя проверить: свободен он в своём выборе и в своей любви ко Христу и к Церкви или нет. Или он остаётся рабом своих страстей, похотей, грехов? Кому и чему принадлежит его сердце? Вопрос о нашей верности – это всё тот же вопрос, который звучал во времена Христа и Его страданий.
Служить Богу можно только верным сердцем. Если нет верности, не будет у человека служения. И нет тех внешних обстоятельств, которые помешали бы человеку быть верным. Ничто в этом мире человеку, пока он человек, помешать быть верным не может. Все наши оправдания – это оправдания себя и своих колебаний, это всё то же маловерие, свидетельствующее об отсутствии любви к Богу и к ближнему, о неисполнении единственной важнейшей заповеди Божьей в Ветхом и Новом Завете.
Меня удивляет, что часто эти вопросы не ставят и в своих семьях, перед детьми, подростками и молодёжью. И дети, и подростки, и молодёжь часто не знают, что такое верность, и не готовы быть верными до конца никому и ничему. Родителям кажется, что это слишком трудные вопросы для их детей. Если они так думают, значит они не знают сами, что такое верность Христу, верность Богу и ближнему. В этом сокрыто самое серьёзное откровение, которое дают нам сегодняшние евангельские слова. «Симон, Симон! Вот, сатана получил дозволение испытать вас, как просеиваемую пшеницу», – говорит Господь Петру (Лк. 22: 31). Каждый человек проходит испытание. Каждого будет искушать сатана, испытывать, словно просеиваемую пшеницу. Каждого будет взвешивать на своих весах и смотреть, способно ли это зерно человеческой жизни, человеческой личности принести плод или не способно, или оно мертво. Петру Господь дальше сказал утешительные слова: «Я молился о тебе, чтобы вера твоя не иссякла» (Лк. 22: 32). Отсутствие верности есть отсутствие веры. Если Господь помолится за нас, чтобы вера наша не иссякла, и если действительно мы примем этот дар, то будем верными, как когда-то называла церковь всех своих членов, так же как она их называла святыми. Святые, потому что верные, до смерти, до уз, до тюрьмы. И если не верные, то не святые!
