Эксперты «Стола» – члены московского малого Свято-Серафимовского православного братства. Среди серафимовцев нет священников, монахов, епископов, старцев и стариц. Братчики – православные христиане разных профессий с разным стажем церковной жизни – от года до нескольких десятков лет. Тема церковного старшинства и старчества у них в духовных генах, поскольку все они любят одного из самых известных старцев нашей церкви – Серафима Саровского – и вместе всерьёз занимаются его наследием.
ИЗ Свято-Серафимовского братства. Фото: предоставлено братствомОткуда пошли старцы
Феномену русского старчества посвящено немало исследований. В XX веке об это писали профессор богословия Василий Экземплярский, церковные историки Игорь Смолич, Иван Концевич, схимонахиня Игнатия (Пузик) – но явление это остается загадочным и притягательным по сей день. Многие хотели бы встретиться с духовно опытным прозорливым человеком, чтобы разобраться в происходящем в мире и в себе самом. Например, в том, как изменит судьбу России, Украины, мира и мою собственную то, что началось 24 февраля 2022 года? Где живёт старец, который мне скажет об этом?
Корни старчества уходят в глубину древней монашеской традиции, когда более опытные монахи наставляли братьев в духовной жизни. Русское старчество этому наследует. Старцами сейчас называют и Нила Сорского, и Сергия Радонежского, окормлявших живших с ними монахов, и Паисия Величковского, которого считают родоначальником русского старчества, открытого миру, хотя наставничество самого Паисия обращено ещё к его монашеской общине.
Но на примере старцев Оптиной пустыни и Серафима Саровского мы видим новый тип старца – человека, к которому стекаются не монашествующие, а люди самых разных сословий из мира.
«Сам преподобный Серафим приходит из монашеской традиции, в Саровском монастыре он был возлюбленным иеродьяконом у старца Пахомия, который без него не начинал богослужений, – говорит братчица Свято-Серафимовского братства художник Ирина Елисеева. – Поначалу мы опознаем это как традиционно аскетическую жизнь – и вдруг в монастырь устремляются потоки людей. Это такой творческий всплеск, обогащение прежней традиции».
Ирина Елисеева. Фото: psmb.ruПостарайтесь побывать в этой обители
«Этот выход старцев к людям компенсировал характерный для синодальной эпохи кризис приходской жизни, когда православные люди, ходившие в храм и соблюдавшие обряды, не находили христианского ответа на самые разные вопросы – от простого устроения быта до того, как одолеть навалившиеся беды и выбрать путь жизни», – говорит председатель Свято-Серафимовского малого братства Кирилл Мозгов, преподаватель Свято-Филаретовского института.
Одним из главных центров русского старчества становится Оптина пустынь, первыми старцами в которой были преподобные Лев, Макарий и Моисей – «духовые внуки» преподобного Паисия Величковского, прямые ученики его учеников. Сюда шли люди всех сословий не только из близких губерний, но и из обеих столиц.
Посетивший обитель по совету Ивана Киреевского в июне 1850 года Николай Васильевич Гоголь, встречавшийся там как раз со старцами Макарием и Моисеем, увидел, что «пустынь эта распространяет благочестие в народе». За пару вёрст до монастыря Гоголь вместе со своим попутчиком философом Михаилом Максимовичем вышли из экипажа, чтобы пройтись, и встретили крестьянскую девочку с миской земляники. Они захотели купить ягоды, но девочка не взяла денег с паломников, сказав: «Как можно брать со странных людей!». Гоголь напишет потом: «Благодать видимо там царствует. Это слышится в самом наружном служении… Нигде я не видал таких монахов, с каждым из них, мне казалось, беседует всё небесное. Я не расспрашивал, кто из них как живёт: их лица сказывали сами все. Самые служки меня поразили светлой ласковостью ангелов, лучезарной простотой обхожденья; самые работники в монастыре, самые крестьяне и жители окрестностей. За несколько верст, подъезжая к обители, уже слышишь её благоухание: всё становится приветливее, поклоны ниже и участие к человеку больше. Вы постарайтесь побывать в этой обители».
«Оптина пустынь – значительный опыт нашей церкви, у которого были свои отличительные черты, – говорит краевед Юлия Степанова из Свято-Серафимовского братства. – Считалась, что сама атмосфера обители людей учит помимо старца. Оптинские монахи вели летопись, в которую записывали все события, которые происходили в мире, размышляя о христианском отношении к происходящему. Иеромонах Климент, например, так сильно переживал за русско-турецкую войну, что раздобыл молитву о даровании победы и читал её по благословению старца на проскомидии».
Кирилл Мозгов. Фото: psmb.ruО чём молился Серафим Саровский на камне
Исследователи русского старчества говорят о такой его характерной черте, как отцовство – попечениие старшего об устроении семьи и дома, его заботливой любви к домочадцам. Границы дома и семьи раздвигаются не только территориально, но и личностно и принимают тех, кто отца и матери не имеет или потерял – сирот. Русское старчество знает не только старцев, но и стариц. Можно вспомнить помещицу, вдову полковника матушку Александру (Мельгунову), основательницу первой общины в Дивеево. В летописи пишут, что к ней «стекались со всех сторон не только простые люди, но и высокопоставленные лица, купечество и даже духовенство, чтобы послушать её наставления и получить благословение».
«Она поселилась рядом с приходской церковью в Дивееве, стала заботиться о тех, кто там живёт, – рассказывает Ирина Елисеева. – И это ещё одна необычная черта русского старчества. Она и о детях села Дивеева заботилась, пока крестьяне были на работах. Они возвращались, а дети уже были накормлены».
Часто старцев представляют как отшельников, не живущих среди людей строгих аскетов, чей мысленный взор устремлён только вверх, к Богу. И в отношении Серафима Саровского сразу вспоминается камень, на котором он молился 1001 день. «Сейчас часто оспаривают, что этот камень в жизни преподобного был на самом деле, – говорит Юлия Степанова. – Но вообще там сложилась тяжёлая ситуация, из которой преподобный Серафим не мог найти выход, потому что как монах он не мог уйти из монастыря, но при этом он не мог и подчиниться монастырскому начальству, запрещавшему ему поддерживать женскую Дивеевскую Казанскую общину».
Матушка Александра (Мельгунова). Портрет конца XVIII в. Фото: общественное достояние«Он же в созидании жизни этой общины явно видел исполнение воли Божьей и благословения матушки Александры, которую называл “великой женой”, чьи “стопы я лобызаю”, – продолжает Юлия Степанова. – Перед этим Серафим отказался стать игуменом, а возглавивший монастырь Нифонт прекратил помощь общине, что фактически означало её разгон. Вот он и встал на камень, не мог найти выход, молился постоянно, ещё и собирал другую общину – Мельничную».
Признаки старца
«В Саровском монастыре были отшельники, но далеко не все они стали старцами – наставниками и ходатаями для народа, не все были способны учить людей жить по Евангелию, – говорит Ирина Елисеева. – Когда преподобный Серафим был в затворе, к нему и туда приезжало много людей, а когда он вышел из затвора, то летопись сообщает, что к нему приходили чуть ли не по две тысячи человек в день». Это, конечно, никак не вяжется с образом одинокого отшельника, заботящегося о своём индивидуальном спасении и презревшем мир.
«Авторитет старцев в народе и церкви часто приводил к зависти и ревности церковной иерархии, про оптинских старцев говорили, что они отбирают паству у епископов, – говорит Юлия Степанова. – В духовную консисторию поступали письма с подобными обвинениями, самый первый оптинский старец Лев (Наголкин) первый и пострадал – куда его только ни ссылали, – и после него тоже».
«Когда опыт старчества как духовного наставничества стали исследовать, то увидели, что он не сводим только к монашеским формам жизни, – отмечает Кирилл Мозгов. – В XIX веке было довольно много немонашеских общин, которые жили по своим уставам, вполне в традиции, но не будучи при этом формально организованным монастырём. Монахиня Игнатия (Пузик) приводит примеры старцев из числа мирян. Нельзя здесь не вспомнить в том числе и особый опыт иноческой жизни многочисленного по преимуществу мирянского братства беседников, непосредственно восходящий к традиции преподобного Серафима. Но в начале XX века во многом в связи с фигурой Распутина возникает серьёзное подозрение к любому старчеству вне монастырской практики».
Сегодня в монастырях старцев либо вообще не ищут, либо готовы принять за такового просто человека с бородой и в подряснике. Главных запросов три: исцеления, чудеса, прозорливость. Они чаще всего никак не связаны с христианством и верой, это запрос на услуги: медицинские, например. Дары же старчества направлены на помощь людям в устроении самостоятельной христианской жизни, а не на решение бытовых, социальных или семейных проблем. Дело старцев в первую очередь было связано с тем, чтобы помочь человеку прийти в чувство, обрести силы для сознательного отказа от греха и зла в своей жизни.
Иеросхимонах Лев. Фото: общественное достояниеНе ищите старцев
«В Оптиной пустыни со времён старца Льва, который там появился в 1829 году, акцент делался на том, что старцы лишь побуждают к покаянию, а на разрешительную молитву, которую положено давать после исповеди, отправляют к духовнику», – говорит Юлия Степанова.
«Подготовка человека к покаянию была более всего связана с духовным общением, – считает историк Екатерина Степанова. – Наш современник философ Сергей Хоружий в своей статье о феномене русского старчества писал о московском священнике святом праведном Алексии Мечёве, что он “как все русские старцы обладал выдающимся даром духовного общения, глубинного личного общения, которое проникает во внутренний мир, сразу и точно выявляет его проблемы и больные места, озаряет их светом христианской истины и любви, поднимает, возводит акт общения к общению в Духе Святом”. Это могло сопровождаться исцелением и прозорливостью, но базовый момент – это, конечно, само общение».
Интересно, что родство этого московского священника со старцами отмечал и мученик XX века епископ Серпуховской Арсений (Жадановский), который писал про отца Алексея, что он «принадлежит к тем русским праведникам, ряд которых начинается от преподобного Серафима Саровского, идёт через Оптину пустынь и доходит до наших дней. Это тип старцев, озарённых тихим светом смиренного жаления и любви ко всем страждущим».
Сын отца Алексия, священномученик Сергий Мечёв, в проповеди в день памяти Серафима Саровского скажет: «Батюшка исходил не из духовной традиции, к которой, как и сам он не раз говорил, он не был приобщён, а исходил из величайшего знания человеческой души и жизни. И когда много лет спустя после начала своей деятельности встретился Батюшка с отцом Анатолием Оптинским, то оказалось, что они совершают не только одно дело, но и в духе одном, – так вывел Батюшка свой корабль… От многих приходилось слышать: “Что вы там делаете – ведь у вас приходский храм, а вы и служите каждый день, и народ принимаете”».
Екатерина Степанова. Фото: psmb.ruРусское старчество как уникальное служение наставления старцев-монахов ищущим и страждущим людям к началу XX века прекращается или находит другие формы.
«Уже в XIX веке распространяется практика монастыря в миру, когда общины ревностных христиан собираются для жизни вместе не за стенами монастыря, – говорит Кирилл Мозгов. – А в XX веке на смену идее монастыря в миру приходит интуиция иночества в миру – жизни среди людей в мире сем, но не по законам этого мира, а по законам братской любви».
«Неслучайно многие новомученики и исповедники Русской церкви в XX веке хотя и существенно опирались на традиции русского старчества, но не воспроизводили их в том виде, в каком их знал XIX век, – считает Кирилл Мозгов. – Новомученик и наследник оптинского опыта старчества отец Сергий Мечёв из ссылки пишет своей общине письмо, где эпиграфом ставит слова Феодора Свирского, ученика преподобного Паисия Величковского: “Господа ради друг от друга не разлучайтеся, поелику ныне, в предбедственное время, мало найти можно, дабы с кем по совести и слово-то сказать”. И добавляет: “не ищите нормального духовного руководства, не такое сейчас время, и не найдёте, а если найдёте, то на мгновение. Переключитесь друг на друга, назидайтесь друг у друга, укрепляйтесь друг другом, утешайте друг друга, друг друга тяготы носите, и так исполните закон Христов, помните, что можете остаться совсем без иереев Божиих”».
Подобные слова, выражающие веру в мудрость и духовную силу церковного собрания, в которое ты призван Христом, говорит и исповедник веры архимандрит Сергий (Савельев): «Мы все должны стать родителями друг другу, все сейчас пастыри». И по сей день это звучит очень неожиданно, особенно для тех верующих, которые не знакомы с опытом общинной и братской жизни, принёсшей свои плоды в Русской церкви в первой четверти XX века.
Все твои грехи беру на себя
«Старцы вообще воспринимались в церкви очень революционно, – говорит Ирина Елисеева. – Сейчас они для нас однозначно старцы, овеянные ореолом святости, но при жизни их далеко не все принимали. В саровском монастыре к Серафиму по-разному относились, многие просто враждебно, потому что не могли признать старшинство и ответственность за церковь, за людей, за жизнь тех, кто формально не поставлен властями, светскими или церковными».
Старцы, как и пророки, в отличие от епископов, пресвитеров или диаконов, не имеют чина рукоположения или поставления. Старец – это человек, который признаётся таковым, когда он являет пример доброй и мудрой жизни и имеет дары передавать свой опыт другим, не навязывая его, а только тогда, когда люди сами готовы его принять.
Серафим Саровский. Фото: общественное достояние«Обновление служения старчества в русской традиции XIX века связано с появлением в церкви людей, готовых взять ответственность не только за себя и свой монастырь, а за церковь, за народ, – говорит Кирилл Мозгов. – Это то, чего люди не находили в приходской реальности, – слова с силой, с солью, доброго примера, умения носить тяготы и брать на себя грехи других. Конечно, авторитет таких людей вызвал напряжение у многих, начиная с иерархии».
Преподобный Серафим считал, что раз он духовный отец, породивший своих чад для жизни со Христом, то это единая семья. «За неделю до кончины старца Серафима к нему пришла одна из сестёр и исповедалась, – рассказывает Юлия Степанова. – Прочитав разрешительную молитву, он ей сказал: “Вот, матушка, от самого рождения твоего и до успения все грехи твои беру на себя. Теперь ты и все вы не имеете нужд”».
Служение старцев в церкви – из тех, воспроизведение которых ничем не гарантировано. Епископ-катехизатор исповедник веры Макарий (Опоцкий) считал, к примеру, что старцев не стало, потому что на них нет духовного спроса. «Пророческое служение и старчество не наследуются, – говорит Кирилл Мозгов. – Даже если ты, подобно Елисею, подхватил милоть пророка, то всё равно твоё служение будет новым, иным, невозможно воспроизводить по чужим лекалам такой опыт. Попытки воспроизведения старых форм скорее вызывают опасения. Возродить этот опыт можно не через внешнее подражание, а через запрос на качественную церковную жизнь, на глубину и подлинность отношений с Богом и ближними».
