Этот праздник посвящён обычным женщинам – Христовым ученицам, неотступно следовавшим за своим Учителем и не оставившим Его даже в те минуты, когда большинство апостолов попросту разбежались.
В Евангелии от Луки читаем, что Иисус «проходил по городам и селениям, проповедуя Царствие Божие, и с Ним двенадцать, и некоторые женщины, которых Он исцелил от злых духов и болезней: Мария, называемая Магдалиною, из которой вышли семь бесов, и Иоанна, жена Хузы, домоправителя Иродова, и Сусанна, и многие другие, которые служили Ему имением своим» (Лк. 8: 1–3).
Евангелисты упоминают ещё Марию Клеопову, Саломию, а также Марфу и Марию – сестёр Лазаря, воскрешённого Иисусом.
Икона "Воскрешение Лазаря". Фото: Музей истории и искусства НовгородаБольше всего сведений Евангелие даёт о Марии Магдалине, которую многие богословы отождествляют с той блудницей, которая помазала Христу ноги дорогим миром. Так же часто в Священном писании упоминаются и Марфа с Марией, сёстры Лазаря. Известно, что в последующие годы они вместе с братом перебрались из Иерусалима на Кипр, где помогали Лазарю нести епископское служение.
А вот Саломия – это жена простого рыбака Зеведея, мать апостолов Иакова и Иоанна. Когда они последовали за Христом, Саломия тоже присоединилась к общине учеников Господа.
Иоанна была женой Хузы – одного из самых влиятельных чиновников при дворе правителя Галилеи Ирода Антипы. В дни проповеди Христа именно Иоанна брала на себя львиную долю расходов апостольской общины, заботясь о пропитании и всём необходимом для Господа и Его учеников. Есть версия, что такая щедрость столь знатной дамы не случайна – в Священном писании упоминается о сыне некоего царедворца из Капернаума, исцелённого Христом (Ин. 4: 46–54). Возможно, это и был сын Хузы и Иоанны, и благодарная женщина после этого служила Спасителю всем, чем могла.
Кстати, как говорится в «Житиях святых по изложению свт. Димитрия Ростовского», с именем Иоанны связана и история обретения головы Иоанна Крестителя. Как известно, за свои обличения в адрес Ирода Агриппы пророк был обезглавлен по навету Иродиады – царской любовницы и сожительницы, которая после казни выбросила свой «трофей» на свалку. «Лишь только жена Иродова приставника Хузы по имени Иоанна, о коей упоминает святой евангелист Лука, знала то место. Она, скорбя сердцем об убиении великого святого пророка Иоанна и о поругании над его честной главой, взяла эту главу тайно ночью, положила её в сосуд скудельный и погребла на горе Елеонской, в одном из поместий Ирода».
Влиятельной женщиной была и Сусанна. Говорится, что она служила Христу от своего имения, то есть, видимо, давала в кассу солидные суммы денег. Больше о ней, к сожалению, ничего не известно.
Мало что известно и о Марии Клеоповой. Возможно, она приходилась не то дочерью, не то женой Клеопе – брату Иосифа Обручника.
Святитель Иоанн Златоyст о подвиге жён-мироносиц писал следующее: «Не столь удивительно, что они привязались своим сердцем ко Господу Спасителю в те дни, когда сквозь пелену Его смирения и уничижения проступала Божественная слава в Его чудесах, когда раздавалась ещё неслыханная на земле проповедь. Hо для нашей мысли изумительно видеть их, не поколебавшихся в своей любви ко Господу, когда Он, истеpзанный, оплёванный, был предан на смерть».
* * *
Как известно, погребение Христа в пятницу вечером было очень поспешным: в субботу начинался праздник еврейской пасхи, и иудеям было запрещено касаться мёртвого человека. Так что едва забрезжил рассвет следующего дня, как женщины, взяв с собой миро, отправились к гробнице Господа, чтобы оказать Иисусу последнюю погребальную почесть: умастить миром Его тело.
Когда же они приблизились к могиле, то увидели, что пещера открыта, а тяжёлый камень, закрывавший вход, просто был брошен на землю.
«И вот, сделалось великое землетрясение, ибо Ангел Господень, сошедший с небес, приступив, отвалил камень от двери гроба и сидел на нём; вид его был, как молния, и одежда его бела, как снег; устрашившись его, стерегущие пришли в трепет и стали, как мёртвые; Ангел же, обратив речь к женщинам, сказал: не бойтесь, ибо знаю, что вы ищете Иисуса распятого; Его нет здесь – Он воскрес, как сказал. Подойдите, посмотрите место, где лежал Господь, и пойдите скорее, скажите ученикам Его, что Он воскрес из мёртвых и предваряет вас в Галилее; там Его увидите. Вот, я сказал вам. И, выйдя поспешно из гроба, они со страхом и радостью великою побежали возвестить ученикам Его» (Мф. 28: 2–8).
Иоанн уточняет: пока все ушли, у гроба Господа осталась Мария Магдалина, которая, видимо, просто решила побыть наедине, чтобы лучше понять случившееся. И в этот момент перед ней появился Воскресший Спаситель. Вернее, сначала Мария не узнала Учителя, она подумала, что перед нею стоит какой-то садовник со склона Гефсиманского сада, и стала выспрашивать у него, куда это исчезло тело Учителя.
Мозаика "Святая Мария Магдалина". Фото: Музейный комплекс Государственный музей-памятник "Исаакиевский собор"Но «садовник» назвал её по имени, причём сделал это так, как делал только один Человек на земле.
Тут пелена словно спала с глаз Марии.
«Она, обратившись, говорит Ему: Раввуни! – что значит: Учитель! Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я ещё не восшёл к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20: 16–17).
Это очень важное откровение Христа о Себе Самом: оказывается, Воскресшего Христа нельзя узнать глазами или по каким-то особым приметам, но только голосом от сердца – голосом христианской любви.
Потом уже Господь явился апостолам и ученикам. Но первым радостную новость о Воскресении Христа узнали именно они – обычные женщины, которые не побоялись ни гнева первосвященников, ни римских стражников, которых поставили сторожить гробницу Спасителя. Женщинами двигала любовь, которая не ведает никаких преград – даже смерти.
Митрополит Антоний Сурожский писал: «Любовь оказалась крепче страха и смерти, крепче угроз, крепче ужаса перед всякой опасностью, и там, где рассудок, убеждение не спасли учеников от страха, любовь преодолела всё… Так в течение всей истории мира, и языческого, и христианского, любовь побеждает. Ветхий завет нам говорит, что любовь, как смерть, крепка: единственно она может сразиться со смертью – и победить».
* * *
Слово священника
Священник о. Георгий Кочетков:
– В течение церковного года у нас бывает не так много возможностей, чтобы вместе поразмышлять о наших замечательных церковных сёстрах, о женщинах и женских служениях в церкви. И, может быть, имеет смысл сейчас этот дефицит постараться немного восполнить.
Действительно, здесь есть определённая проблема. Хотя все знают, что женщин в церкви, во всяком случае православной, огромное большинство, о них как-то забывают. В церковной жизни они присутствуют как бы постоянным фоном. С другой стороны, если слишком мало братьев, то получается так, что и они начинают как бы подделываться под сестёр, под их мнения и вкусы, и подчас даже внешне немножко становятся похожи на них.
Кроме того, в Священном писании говорится, что во Христе нет «ни мужеского пола, ни женского» (Гал. 3: 28), потому что в Церкви все чисто человеческие различия куда-то уходят. Они становятся не очень важными, не очень актуальными, как бы не системообразующими для нашей жизни во Христе. С другой стороны, тот же апостол Павел говорит: женщины в церкви пусть молчат (1 Кор. 14: 34). Если уж они такие любопытные, юркие, пусть спрашивают о том, что слышали в церковном собрании, у своих мужей (1 Кор. 14: 35), и те пусть учат их. Потому что «муж – глава жены» (1 Кор 11: 3), и этим всё сказано. Он как старший должен учить младших. Это нормальная церковная традиция, которая идёт с ветхозаветных времён и, наверное, всё-таки законным образом остаётся актуальной и в Новом Завете. И что же нам здесь делать?
Сейчас всем известно, что место женщин в церкви умáлено. Действительно, хотя их очень много, они часто бывают малообразованными, а если они и хорошо образованны, то они занимаются чем-то другим, часто не собственно церковным служением, не разрешением трудных духовных проблем, которые связаны с наставничеством и учительством – с тем, что вообще обычно принадлежит в Церкви Христу и тем, кто, как иногда думают, восседает в церковном собрании как бы на месте Христа.
Конечно, тут можно заметить, что в древнейшей церкви никто на месте Христа никогда не восседал. Там для Христа и на агапах, и на евхаристии было Своё место, и его оставляли незанятым. Но потом в церкви что-то глубоко изменилось, и уже с середины II века началась новая эпоха церковной истории, связанная с так называемой евхаристической экклезиологией. Тут как раз и рождается мужская иерархия, и на архиерея, на первосвященника, уже выделенного из всего народа Божьего как народа священников и царей, некоторые святые призывают смотреть как чуть ли не на Бога. Например, мы это читаем в посланиях Игнатия Богоносца второй половины II века. И это серьёзно.
Однако до этого в церкви женщины занимали достойное место. Они могли даже пророчествовать – а пророки и пророчицы стояли по высоте своего служения, по сути, выше епископов, сразу после апостолов, и не было разницы между пророком и пророчицей. Правда, эта эпоха пророков и пророчиц прошла довольно быстро. Как раз к середине II века она почти полностью сходит на нет, и на протяжении последующих столетий это служение в церкви влачит весьма жалкое существование, что вполне понятно.
Итак, что же мы имели в церковной жизни первоначально? Уже в I веке христианской истории мы видим и пережитки ветхозаветного отношения к женщинам, как будто к вторичным членам церковного народа, народа Божьего, народа христианского, и какое-то совершенно новое видение, когда, как мы уже говорили, все человеческие различия уходят на второй план, теряют своё первостепенное значение.
Что же тогда в церкви могли делать женщины, чего не могли делать мужчины, и наоборот: что могли делать мужчины, чего не могли делать женщины? Вопрос этот мучает христианскую совесть уже давно. На него существует множество ответов, есть и достаточно развёрнутые, и всегда в них звучит та мысль, что мы этого до конца не знаем. И это справедливо. И всё-таки… Мужчины были апостолами? Да, но и женщины – если не апостолами, то равноапостольными. Мы помним ту же Нину Грузинскую, или равноапостольную Елену, или равноапостольную Ольгу, или вот Марию Магдалину из числа жён-мироносиц.
Это значит, что женщины могли проповедовать и совершать в церкви таинство слова наравне с мужчинами. О пророчестве я уже сказал: пророками в церкви могли быть и братья, и сёстры.
Что показала дальнейшая история христианства? Когда прошла эпоха, которая предписывала совершать таинства только одному иерархическому лицу, единственному в общине епископу или старейшему пресвитеру, тут оказалось, что женщины тоже могут совершать литургические таинства, вплоть до таинства крещения и – страшно сказать – таинства причащения. Тогда они назывались пресвитеридами.
Пресвитериды – ещё одна тайна нашей церковной традиции и истории. Да, судя по всему, именно они могли быть старшими, особенно в женских собраниях, возглавлять молитву церковной общины. И это никого не смущало. Крестить, наверное, тоже могли и пресвитериды. И только в IV веке по не очень понятным причинам в какой-то из провинций Римской империи служение пресвитерид было отменено, и это как-то оказалось принято всеми, что и понятно в константиновскую эпоху церковной истории.
Священник о. Георгий Кочетков. Фото: psmb.ruМы знаем, что с I до X века в церкви были и диакониссы. Упоминания о них мы находим уже в Священном писании Нового завета. Это значит, что совершать служение диаконии, служение милосердия, «таинство брата», одинаково могли и братья, и сёстры. И в дальнейшей истории церкви неслучайно совершались хиротонии диаконисс в алтаре. Их облачали в священные одежды – стихарь и орарь – и причащали в этот день у престола, сразу после дьяконов. Они тоже могли помогать при крещении, особенно сестёр, а может быть, в случае необходимости и сами их крестить.
Таким образом, фактически всё могли делать сёстры, и они нисколько не были умáлены перед братьями в церкви. Единственный вопрос – могли ли они совершать собственно евхаристию, то есть таинство благодарения? Таинство причащения – могли, а вот таинство благодарения? Это вопрос спорный. Хотя нам известно, что женщины могли быть пророками, а пророки могли возглавлять евхаристические собрания. В древнейших церковных книгах говорится, чтобы пророкам давали «благодарить, сколько они желают» (Дидахи 10: 95). Не сказано, правда, «пророчицам», говорится «пророкам». Но и о принципиальной разнице между пророком и пророчицей нигде не упоминается.
Да, у нас нет ни одного прямого свидетельства о том, что пророчицы могли совершать таинство евхаристии, возглавлять евхаристическое собрание церкви. Но источников о жизни церкви до середины II века вообще очень мало. Однако факт остаётся фактом: прямых свидетельств о совершении женщинами таинства евхаристии, таинства благодарения нет. Правда, нет и никаких запретов по этому поводу.
Итак, мы имеем весьма интересную картину, говорящую о том, что церковная традиция, хотя и развивалась подчас противоречиво, содержит в себе огромный потенциал, касающийся служений женщин, который может быть возрождён. Уже сейчас, как вы знаете, в некоторых православных церквах снова возрождены чины диаконисс и их рукоположение, хиротония. В частности, в Александрийском патриархате. Об этом всё чаще говорят и в разных кругах других православных церквей.
Надо возрождать священнослужение женщин постольку, поскольку у церкви есть такая потребность. Этот огромный потенциал сил, энергии, разума и духа ей надо использовать лучше, чем это было в течение многих последних веков. Уже ясно всем, что женщины могут быть не только матушками батюшек, не только заниматься чёрной работой – мытьём полов и подсвечников в храме или в лучшем случае быть алтарницами, если они монахини или вдовицы.
На пути возрождения женских церковных служений сейчас есть и достижения, и трудности. В XX веке возникла целая проблема женского священства, но это было неверно понято, неправильно истолковано и реализовано. Хотя сама по себе идея была, может быть, и неплохой. Было желание включить большой потенциал христианок, сестёр, в актив церковной жизни. Но это стали делать, к сожалению, немного механически – по образцу служений братьев: их стали даже рукополагать как рукополагают епископов, пресвитеров и так далее. Не была вполне учтена традиция древней церкви, и это вызвало протест среди кафолических церквей, прежде всего православной и римско-католической, которые эту практику традиционной и оправданной не признали. И хотя серьёзных богословских аргументов против женского священства никто не привёл, а может быть, их и не существует, но традиция – вещь упрямая. На неё ссылались, и в этом была своя правда и сила.
