Всё-таки что бы ни говорили историки, но когда Господь решил сотворить русский народ, Он начал с Крещения. Хотя, конечно, летописи отталкиваются от другого события – от 862 года, когда, по преданию, Рюрик, Синеус и Трувор – три брата, предводители варяжских дружин, – были якобы призваны на Русь. Правда, существует мнение, что имена Синеуса и Трувора появились в результате ошибочного прочтения русским летописцем иноязычного текста. Дескать, был только один Рюрик, пришедший в землю славян со своим домом (sine hus по-шведски) и верными варягами (trogen varangians), чтобы в качестве военно-полицейской силы обеспечивать безопасность на всём протяжении речных торговых маршрутов от Балтики до Поволжья, где обитали десятки разрозненных племён.
Впрочем, это и неважно, существовали ли Рюрик с братьями на самом деле или нет. Академик Дмитрий Лихачёв, крупнейший специалист по средневековой Руси, всякий раз отмахивался, когда его пытались втянуть в спор между западниками и славянофилами по поводу личности Рюрика. Потому что спорщики просто не понимали смысла тех или иных сообщений летописи, а она в средние века являлась не просто исторической хроникой, но главным документальным обоснованием прав княжеской династии на верховную власть, которую предки получали мистическим путём – как символ того, что их власть одобрена свыше. Но русская «Повесть временных лет» указывала, что Рюриковичи были избраны княжить на общем собрании всего народа – в полном соответствии с законами Великого Новгорода, нанимавшего князей на службу.
* * *
Так или иначе, но в начале X века союз славянских племён был близок к распаду. Попытка восстановить его силой оружия стоила князю Игорю Рюриковичу жизни, а его вдова Ольга, ставшая правительницей при малолетнем сыне Святославе, установила новый порядок даней и повинностей, заручившись поддержкой Византийской империи, к которой она пришла уже не как грабитель или рэкетир, но как смиренная просительница.
И услышала от византийского царя Константина, сына Льва: «Достойна ты царствовать с нами в столице нашей».
Ольга ответила: «Я язычница. Если хочешь крестить меня, то крести меня сам, – иначе не крещусь».
«И крестили её царь с патриархом, – сообщает Нестор-летописец. – Просветившись же, она радовалась душой и телом; и наставил её патриарх в вере, и дал ей заповеди о церковном уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыне, и о соблюдении чистоты телесной. Она же, наклонив голову, стояла, внимая учению, как губка напояемая».
Картина Сергея Кириллова «Княгиня Ольга (Крещение)». Фото: WikipediaЕё сын Святослав Игоревич огнём и мечом завершил объединение восточнославянских племён в некое единое государство, державшее под контролем торговые пути по Волге и Дону. Но вот единого народа в этом государстве ещё не было.
Соображения политической выгоды соблазняли Святослава принять христианство по византийскому обряду, тем более что языческая Европа тогда переживала уже третью волну обращения в новую веру: так, в 960 году крещение принял польский князь Мешко І, в 974-м – датский король Гарольд Блотанд, в 976-м – норвежский конунг Олаф Трюгвассон, в 985-м – венгерский герцог Гёза. Но из-за боязни потерять основы легитимности в глазах собственных воинов Святослав всё-таки решил остаться язычником. Более того, он принял все меры для искоренения на Руси даже слабых ростков христианства, следствием чего стала его гибель: возвращаясь из успешного похода против Византии, Святослав погиб в сражении с печенегами, которых византийцы предупредили о маршруте его дружины.
Зато против родственников и толпы не боялся идти его младший сын Владимир, о жизни которого автор «Повести временных лет» написал настоящую мистическую поэму, созвучную с евангельской историей обращения закоренелого язычника Савла в святого апостола Павла. Именно из вод крестильной купели Владимира появилась не только Русская церковь, но и сам русский народ, собранный из десятков племён.
И вновь Нестор подчёркивает, что выбор христианской веры был совершён не по принуждению, не под влиянием каких-либо внешних обстоятельств и даже не по воле князя, а после решения посланцев от простого народа, и не в силу политики, а под впечатлением от красоты богослужения.
«Ходили в Болгарию, смотрели, как они молятся в храме, то есть в мечети, стоят там без пояса; сделав поклон, сядет и глядит туда и сюда, как безумный, и нет в них веселья, только печаль и смрад великий. Не добр закон их. И пришли мы к немцам, и видели в храмах их различную службу, но красоты не видели никакой. И пришли мы в Греческую землю, и ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой, и не знаем, как и рассказать об этом, – знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах. Не можем мы забыть красоты той, ибо каждый человек, если вкусит сладкого, не возьмёт потом горького; так и мы не можем уже здесь пребывать». Сказали же бояре: “Если бы плох был закон греческий, то не приняла бы его бабка твоя Ольга, а была она мудрейшей из всех людей”. И спросил Владимир: “Где примем крещение?”. Они же сказали: “Где тебе любо”».
Красота и пышность богослужения была главным акцентом всей церковной жизни и в самой Византийской империи, где после победы иконопочитания началась литургическая реформа – был введён новый устав богослужения, новые обряды обручения и венчания, разработан порядок поминовения святых и проведения церковных служб. Некоторые исследователи даже говорят о тенденции к «речевой атрофии»: довольно большое количество молитв было заменено гимнами и песнопениями.
Эскиз Виктора Васнецова. «Крещение князя Владимира». Фото: общественное достояниеНастоящий расцвет переживало и церковное искусство: именно в те годы и был создан поразительный стилистический язык византийской иконописи с обилием золота, символизирующего невыразимую красоту Божественного света.
Но за этой внешней красотой часто забывается то содержание, которое крещение принесло на Русь.
* * *
Несмотря на то что Русь стала 64-й по счёту византийской митрополией, греческие священники, посланные с миссией к славянам, подошли к делу весьма серьёзно.
Первым епископом Новгорода был Иоаким Корсунянин – судя по всему, священник из Херсонеса, где Владимир и принял крещение. Именно Иаоким и крестил Новгород. Новгородская летопись так описывает это событие: «В лето 6497. Крестися Володимир и вся земля Русская; и поставиша в Киеве митрополита, а Новуграду архиепископа, а по иным градом епископы и попы и диаконы; и бысть радость всюду. И прииде к Нову граду архиепископ Аким Корсунянинъ, и требища разруши, и Перуна посече, и повеле влещи его в Волхов...».
Епископ Иоаким первым делом открыл в Новгороде школу для обучения русских священников. И его преемником на посту архиепископа были как раз выпускник этой школы Лука по прозвищу Жидята, который снискал известность как автор «Поучения к братии». Это первое собственно русское произведение духовной литературы.
Также с именем Иоакима связывается и составление первой Новгородской летописи – так называемой Иоакимовской.
Наконец, Иоаким построил несколько храмов, в том числе деревянный собор во имя Софии, Премудрости Божией (13-купольный, сгорел в 1045 году), и каменную церковь Иоакима и Анны, а также в 998 году основал монастырь, называемый Десятинным, или Софийским.
К сожалению, имперский период жизни церкви, а затем и большевистский эксперимент уничтожили всякое воспоминание о жизни древней русской церкви. И все интеллигенты стали сокрушённо повторять вслед за писателем Николаем Лесковым – вот, дескать, Русь была крещена, но не просвещена.
Св. Иоаким Корсун епископ Новгородский. Фото: общественное достояниеИ неслучайно ещё в советское время, при праздновании 1000-летия Крещения Руси, которое в самом обществе было воспринято как настоящее крещение трёх поколений советских людей, выросших в атмосфере полного отрицания Бога, многими священниками ставился вопрос о необходимости и повторного просвещения России. Потому что за всеми разговорами о красоте и благолепии возрождения православия очень легко было упустить саму цель этого возрождения – возвращение русских людей через покаяние к Богу.
Только кто ж этим просвещением займётся?
Как всегда, «жатвы много, а делателей мало».
* * *
Мнения священников
Протопресвитер Виталий Боровой: «Когда-то мы гордились и верили, что мы Святая Русь. Вторая половина XIX века показала слабость “Святой Руси”. Церковь – Святая Русь – не справилась с новыми проблемами, оставаясь, однако, верной своим преданиям и вере. Старое сохраняли, и это хорошо, но возникали новые проблемы в жизни. Их надо было решать. Церковь не была готова решать их. В результате этого сначала потеряли интеллигенцию, её среднюю часть, массу. Интеллигентная вершина мировой культуры сохранилась, и вершина духовности интеллигенции сохранилась. Но это элита! А обычная интеллигенция питалась неверием и западными источниками. Потом потеряли рабочих и молодёжь. В результате – революция. Руководство революции не было связано с Россией. Хотели построить новое общество, но задавить русскость. Что получилось – мы знаем на себе. Система сказала сама за себя: и хорошее, и плохое. Внутренние противоречия системы её и разрушили, и это хорошо. Но есть реальность – люди, которые остались от этой системы. И задача духовная, насущная сейчас – просвещение народа».
Протопресвитер Виталий Боровой. Фото: psmb.ru* * *
Священник Георгий Кочетков: «В наше время можно сказать, что уже нет старого русского народа, старой русской церкви, старого русского общества, старой русской культуры. Погибла русская земля. Единственное спасение для нас – это новое покаяние и возрождение. Надо прежде всего всё укрепить: веру в Бога и в человека, любовь к нему. Надо возродить начало свободной жизни, жизни в правде и истине, добре и красоте. Надо освободиться от суеверий и пережитков прошлого.
Но что это означает, если говорить конкретнее? Мне представляется, что всё-таки прежде всего надо поменять традицию отношения к человеку. Без этого даже прийти к вере, прийти к Богу, к встрече со Христом многим не удаётся. Или это оказывается совершенно формальным актом, когда люди просто “прислоняются к тёплой стеночке” – и всё. Необходимо менять отношение церкви к правде, порядку, праву, справедливости, к потребности в свободе – внутренней и внешней. Для обретения внешней свободы необходимо особо остановиться на бескорыстии. Надо менять отношение к собственности личной, церковной, государственной. Для обретения же внутренней свободы в первую очередь необходимо выстроить новые отношения к себе и ближнему. Необходимо уважение к достоинству человека и любовь к личности каждого, понимание того, что христианин – всегда человек свободный, включая свободу мысли и творчества. Не должно быть никакого насилия, лжи, господства, разврата, роскоши, пьянства! Ничего такого не то что поддержать нельзя, невозможно остаться просто равнодушными к этому.
Священник Георгий Кочетков. Фото: vk.com/ogkochetkovНадо восстанавливать соборность и снизу, и сверху. Это очень трудная задача, но не бесперспективная, не тупиковая, не идеалистическая».
