– Недавно ВОЗ заявила, что готова признать, что у человека больше чем два пола. В документе также говорится, что самоидентификация человека может меняться на протяжении всей жизни. Как христиане отвечают на вопрос о том, сколько у человека полов?
– Я как христианин считаю, что существует два пола – мужской и женский. Но бывают и болезни, когда человек переживает изменения. Мы не можем признать это за норму. Согласно православному учению, это болезнь, это не норма.
– Болезнь психического характера?
– Иногда психического, но, кроме этого, есть болезни духовные. В богословии болезнь и грех очень связаны. Потому что есть болезни чисто психические: человек может страдать шизофренией, но при этом быть духовно здоровым и светлым человеком. Но бывает так, что человек страдает духовно. И это, конечно, всегда будет отражаться на его психике.
Сергей Бурлака. Фото: sfi.ru– Как появляется и проявляется духовное заболевание?
– Появляется по-разному. Одна из глобальных причин – это последствия антропологической катастрофы, которая произошла в ХХ веке. Мировые войны, тоталитаризм, террор, ГУЛАГ, оружие массового поражения – это не могло не повлиять на антропологический тип человека. Поэтому духовная болезнь может быть следствием таких катастроф. И вот от такой глобальной причины можно дойти до частных, когда человек делает неправильный выбор и совершает зло. И это зло начинает в его жизни проявляться как болезнь духовная. В Евангелии это называется беснованием. В принципе, сейчас мы тоже его видим, просто оно проявляется не как в фильме «Константин», где так красочно изгоняются бесы. Когда человек живёт в постоянном унынии, разврате, в претензии и ненависти как стиле жизни – это беснование. То есть когда человек питается духом зла, духом тьмы, когда он наслаждается этим. Обычному человеку совестно, когда он переживает зло. А бесноватый радуется.
– А были ли в вашей практике катехизации случаи, когда люди иначе воспринимали свой пол?
– Да, безусловно, гомосексуалы были почти в каждой моей группе. Они не всегда проявляли себя, потому что такие люди часто скрытные. Была даже пара открытых геев, которые вместе живут более 10 лет, у них есть двое детей, и они решили, что им важно обратиться к корням православной традиции и что-то в своей жизни всерьёз изменить. Когда они пришли на огласительные встречи, я попросил их свои отношения не афишировать, так как в нашем обществе сохраняется недружественная реакция на это. Я их также предупредил, что церковь на протяжении всей своей истории к греху гомосексуализма не относилась как-то особенно. То есть наказание в виде отлучения от причастия было равносильно и к другим сексуальным грехам – например, блуду в гетеросексуальных отношениях. Я заметил, что гомосексуалам очень сложно и страшно идти на глубину, они боятся экзистенциальных тем, к которым мы на катехизации очень быстро приходим. Поэтому эти люди не закончили оглашение. Но были и другие случаи, когда человек успешно заканчивал катехизацию и отказывался от гомосексуальных отношений. При этом, входя в церковь, человек обретал дар свободы и общения. И когда человек начинает жить в Церкви, общаться, дружить и служить Богу – сфера сексуальных отношений перестает быть доминантой в жизни.
В моей практике не было трансгендеров, но я встречался со случаем, когда девушка переживала свой пол как неправильный: она считала себя мальчиком. Но в этом случае такое переживание было связано с психическим заболеванием. Это, конечно, большая проблема для родителей. Здесь нужна и квалифицированная помощь психологов, и качественное церковное общение, пастырская забота, и большое понимание, сострадание и терпение у родителей. Самым действенным я вижу полноценную катехизацию. Потому что люди мучаются разными вопросами, которые вводят в «экзистенциальную тревогу» – переживания свободы, одиночества, смерти, прошлого и будущего. Но главные вопросы – почему все не так; почему в этом мире существует зло; почему оно не наказывается; почему оно нападает на невинных людей? И при ответах на них люди в основном винят во всём Бога. Но оправдание Бога напрямую связано с вопросом оправдания человека. Потому что не Бог объявляет войны, портит экологию, ведёт безнравственную жизнь, а человек. Поэтому надо оправдывать человека, а это сложно. Как и верить в него. И мы опять возвращаемся к тому, что христианство – это не только вера в Бога, это ещё и вера в человека.
– А как вообще пол определяет человека и насколько он существенен в его жизни?
– Конечно, пол очень многое определяет в человеке, если мы говорим о человеке светском, мирском, часто живущем вне Церкви и без Бога. Но христианство – это такой опыт свободы, когда ты не детерминирован ничем, в том числе своим полом. В переживании своего пола ты видишь не ограничение, а какие-то возможности. И это удивительный опыт. Хотя сам пол одновременно и ограничивает. Это некоторая половинчатость, которую человек переживает. То есть он нуждается в обретении целостности посредством соединения с кем-то другим. Но вопрос – с кем? И христианство отвечает на этот вопрос просто: «С Богом». В соединении с ним человек обретает целостность, и тогда пол не ограничивает его. Человек становится целым и целостным.
Фото: Alexander Grey/Pexels– То есть пол перестаёт иметь значение, когда обретаешь Бога?
– Да.
– А может ли быть та самая «половинка» человеком, в котором ты найдёшь Бога? И если да, то он обязательно должен быть другого пола?
– Нет, не обязательно. Это может произойти с человеком того же пола. Единственное, что такая встреча не сексуального характера, а экзистенциального. Безусловно, Христа можно встретить в любом человеке, если он носитель духа и света Христа. Нет ограничений для такого опыта, и, в общем-то, в этом и проблема нынешней гомофобной или, наоборот, пропагандистской идеологии. Ведь в таких случаях сексуальные отношения ставятся во главу всего. Вот если мне не дают возможности реализовывать мою гомосексуальность – меня лишают всего. Но сексуальные отношения для человека – это не всё. Это часть жизни, которая часто с возрастом отходит на второй план. И гораздо более важным для человека становится общение, дружба, переживание радостных и горестных моментов вместе. Сексуальность – это тоже дар Божий, задумка Божья, но это не является всем.
– А можно вообще сказать, что какой-то один аспект жизни является «всем»?
– Конечно, нет. Человек многосоставный, ему важны разные ценности. Но нужна иерархия этих ценностей, потому что, когда он хочет всё и сразу, получается ерунда. Человеку нужно очень хорошо понимать, где центр его человеческого существа. И, безусловно, человек духовен. Дух определяет его душевное и телесное состояние. Когда это становится на своё место, все остальное следует примеру.
– У православного человека в этой иерархии на первом месте стоит вера?
– Вера – это только часть. Если говорить о приоритетах, то я бы сказал, что это опыт встречи и общения с Богом.
– Ещё одна новость недавно появилась в СМИ: Госдума рассматривает законопроект о запрете пропаганды нетрадиционных сексуальных отношений, но не поясняет, что под ними понимается. Что же всё-таки считается нетрадиционными отношениями?
– С точки зрения церкви, нетрадиционные отношения – это сексуальные отношения между мужчиной и мужчиной или женщиной и женщиной. Мне видится, что решение Госдумы скорее чисто политическое. Оно не связано с попыткой сохранить традиционные или христианские ценности. И вот такая размытая формулировка – это, видимо, очередной пункт, по которому можно на человека направить репрессивную волю и его подловить. И, конечно, это попытка противопоставить себя западной риторике и ценностям. Ведь решение ВОЗ точно так же совершенно идеологично.
– То есть два фактора: противопоставление западной риторике и очередной повод ограничивать свободу людей. А что насчёт отвлечения внимания общества от более масштабных политических событий? Например, от военной операции.
– Я не думаю, что этот повод может отвлечь. Слишком он небольшого масштаба в сравнении с тем, что происходит. Да и у кого этот закон может вызвать удивление? Я бы не сказал, что это такая информационная дымовая шашка. Хотя, наверное, сейчас всё в ход пускается, чтобы только человек отвлёкся.
– А какие могут быть последствия принятия закона о запрете ЛГБТ-пропаганды?
– Поскольку это решение не связано с заботой о гражданах, это, конечно, коснётся людей нетрадиционной ориентации. Такой закон может вызвать поддержку со стороны большинства, особенно тех, кто смотрит телевизор. Также это может замедлить решение вопроса милосердного отношения к гей-меньшинствам среди священства. Потому что в церкви есть достаточно много священников, которые к таким людям относятся с большим состраданием и видят, что гомосексуалам нужна пастырская забота. И, возможно, для священнослужителей такой закон может стать препятствием в их работе.
Фото: James A. Molnar/Unsplash– Вы сказали, что этот закон исключительно идеологизирован и политизирован. Но если представить, что он написан для помощи людям. Тогда со стороны церкви была бы поддержка? Правда ли закон о запрете пропаганды нетрадиционных ценностей мог бы помочь?
– Дело в том, что гомосексуализм существовал всегда. Даже в дореволюционной России. Но люди переживали об этом очень тихо. Было моветоном об этом заявлять или идти на парад. И та же Зинаида Гиппиус, которую подозревали в однополых связях, не выходила на гей-парады на Невском проспекте. Она не собирала людей и не пропагандировала это. Проблема нынешнего времени – что люди выходят на парад с пропагандой. И это может искусить и совратить людей, которые об этом даже не задумывались. Очень много гомосексуалов, которые стали такими из-за разврата. Из-за неудовлетворения тем, что они уже имеют. Им хочется «клубнички». И когда люди пропагандируют, то это может быть поводом для совращения. Поэтому не нужно пропагандировать – и с этим церковь, наверное, может согласиться.
– А что вообще можно тогда считать пропагандой? Ладно, гей-парады и вывешенные ЛГБТ-флаги. А искусство, например?
– Да, проблема в том, что у закона нет чётких границ. И это как раз относится к той опасности репрессий. Но когда я говорю о пропаганде, мне почему-то в первую очередь вспоминается кинематограф, когда гей-отношения романтизируются. Вот это большая опасность – романтизация греха и безнравственности. Ну или, например, убийства. В кино они романтизируются. Супергерой в голливудском кино может поубивать полнаселения города и после этого в обнимку с любимой счастливым уехать в рассвет. Но это невозможно в силу духовных законов. Человек не может, совершая зло, быть счастливым. И вот эта романтизация очень вредна. А пропаганда как раз является этой романтизацией.
– Интересно. То есть взрослого человека, который придерживается традиционных сексуальных предпочтений, может совратить гей-парад? Вы говорили о бесноватости, и, как я понимаю, только больной духом человек способен, скажем, поменять ориентацию. Не слишком ли незначительное мероприятие – парад, который заставит человека кардинально поменять предпочтения?
– Я однажды был в заграничной поездке, где увидел гей-парад. Это ведь не просто прогулка. Это зрелище с людьми красивыми, счастливыми, вдохновенными и яркими. И пропаганда ведь есть грубая, когда говорят: «Стань геем – и точка». А есть призывы более сокровенные и вкрадчивые, которые убеждают людей, что они серые. А ведь могут быть смелыми! И вот идеология гомосексуальности часто базируется на определённом учение о человеке, на своей особенной антропологии, суть которой в том, что человек есть мера всех вещей. Человек определяет всё. Это очень заманчиво. Бердяев назвал это «ересью гуманизма». Когда человек может быть самодостаточным и у него нет никаких ограничений и авторитетов. Он сам определяет, что добро и что зло. И эта пропаганда ложится на искусительное желание человека быть самодостаточным и решать все самому. Христианство же говорит о том, что если человек не встретит в Боге Отца, а во Христе – Учителя, то человек обречен. Он просто жизни и не узнает.
– Люди, которые против ЛГБТ-повестки, выступают за традиционные ценности, под которыми подразумевается брак. Что же такое брак?
– В христианской традиции важно различать два разных понятия: христианская семья и христианский брак. Первое – это явление социального института, в котором все участники, включая детей, являются верующими. Когда мы говорим о христианском браке, это всегда экзистенциальная сфера удивительной свободы, любви и реализации мужа и жены. Это такая тайна, не в смысле секрет, а в смысле глубина, в которой ты видишь ту постоянную перспективу другого человека и помогаешь её раскрывать. Христианский брак связан с самоумалением, желанием послужить другому, ну и – главное – послужить Богу. Мы знаем удивительный пример именно христианского брака – это Мария Богородица, Иосиф и Христос. С точки зрения современных людей странный брак: юная девушка, пожилой человек и Христос, который был рождён Марией каким-то удивительным образом – от Духа Святого. Вот это христианский брак, но не потому, что не было сексуальных отношений, а потому, что все стремились максимально реализовать то призвание, которое им дал Бог. Поэтому брак – это духовная тайна реализации всех даров личности человека. И это трудно, потому что христианскому браку противостоит эгоизм. Но тут ещё важно отличать общение от потребительства. Настоящее общение всегда связано с дарением, когда тебе приятнее дарить, чем получать. Принимать, конечно, тоже важно. Уметь принимать подарки, помощь, заботу – это тоже проявление любви, которое иногда даётся сложнее. Потому что это всегда согласие на то, что ты нуждающийся и слабый, но на самом деле в этом есть большая сила.
Фото: Mercedes Mehling/Unsplash– В одном из интервью вы говорили, что Бог не демократичен, что он не про равенство. Но принимает ли он всех?
– Бог принимает любого человека в любом состоянии, но он не оправдывает это состояние. Бог ненавидит зло и грех, но любит грешника. Для Бога безусловно важнее не то, что сейчас происходит с человеком. Очень важно – куда он идёт. Если мы посмотрим на библейских героев, они часто не блещут какой-то кристальной нравственностью. Но для Бога гораздо важнее было, что они верны своему призванию и к Нему идут, даже если у них сейчас что-то не получается. В этом смысле Бог не оправдывает зло и грех, но он помогает справляться с ними. И нам тоже нужно уметь различать грех и грешника. Гомосексуала и его практику. Надо, не оправдывая его практику, любить и сострадать.
– В завершение разрешите задать вам личный вопрос. Как вы пришли к профессии катехизатора и какую миссию несёт в себе эта работа?
– Если говорить о катехизаторском направлении моей жизни, то вряд ли это можно назвать работой, потому что я делаю это не за деньги. Это на языке светском волонтёрство, а на языке христианском – служение, то, что ты не можешь не делать. То, что тебя вдохновляет, от чего тебя распирает. Катехизация – это введение человека в опыт молитвы и веры через устное научение. Катехизатор видит людей, буквально воскресающих из ада. Я и сам проходил катехизацию, когда мне было 15 лет, хотя катехизация и предназначена для совершеннолетних, то есть людей старше 21 года. Но поскольку я жил в городе, где не было особо событий для молодёжи, меня взяли во взрослую группу и разрешили пройти оглашение в Преображенском братстве. Потом я получил образование – сначала среднее богословское, потом высшее богословское в Свято-Филаретовском институте. В 25 лет отец Георгий Кочетков – духовный попечитель нашего Преображенского братства – благословил меня вести группу, хотя у меня тогда не было достаточно образования для этого. Но он, видимо, увидел какой-то потенциал. И вот уже 10 лет я катехизатор, и это самая счастливая часть моей жизни.
– Маленький город без развлечений – это единственный фактор, который вас побудил обратиться к христианской жизни?
– Вообще прийти к вере меня побудило переживание экзистенциального опыта, встреча с несправедливостью, со злом. Интересно, что приход к Богу или вере был связан также и с тем, что я открыл для себя классическую музыку. Но главное, что способствовало этому, – Бог, который тебя ведёт и призывает к христианству, на путь Жизни.
