Олег Глаголев: На сегодняшний день, я думаю, это лучшее из всех решений, не только потому, что позволяет соединить разделённые в истории части одной церкви. Что-то из опыта жизни Архиепископии и сейчас еще может быть усвоено, а к чему-то (как выборам своего епископа) до сих пор РПЦ не готова... Это соединение принесло бы больший плод, произойди оно тридцать лет назад – тогда возрождение Русской церкви могло пойти совсем иначе. Духовные дары русской церкви в изгнании, воспринятые ей от Московского собора 1917-1918 годов: богослужения, духовного образования, управления и прочие могли бы быть восприняты в России.
Конечно, велика и опасность простого поглощения Архиепископии структурой МП. Богословских, просветительских и миссионерских сил в русском православии в Европе с годами все меньше и меньше.
Уже сейчас ясно, что разным ветвям русского православия будет трудно начать добрый и мирный диалог после долгих лет скандалов и претензий. К иерархии МП, привыкшей говорить с позиции силы, в Архиепископии относятся с большим недоверием, а больше при такой централизации власти в РПЦ разговаривать-то и не с кем. Лучшие возможности для реализации соединения русского православия, неформального, строящегося на общей вере, молитве, миссии, общении сейчас у мирян, но это “сословие” еще не созрело в РПЦ и пока не имеет ни инициативы в церковной жизни, ни реальной ответственности. Найдутся ли среди мирян в русском православии такие, кто это не только понимает, но и готов совершать здесь постоянные усилия?
Андрей Васенёв: Повторять за всеми, что это решение Архиепископии угадывалось – не хочется. Гораздо интереснее, как русские приходы в Париже видят своё будущее: автономная умирающая структура или часть патриархата? Кого они выберут своим патроном. О том, как это было бы лучше, мы уже писали и не раз. Но одно дело видеть что-то из Москвы и собственного разумения, а другое – совершать выбор, когда возможности сохранить всё как было просто не оставили.
В этом выборе самая соль. Если во главу угла поставить церковно-политический критерий, то вопрос будет стоять о том, какой патриарх здесь окажется большим тактиком и дипломатом: Кирилл или Варфоломей. В стратегии они проиграли оба. Почему? Потому что нельзя определять политику как главный критерий в решении церковных вопросов. В Париже ещё есть то, что нужно всему православному миру – традиция. И вот за это стоит бороться. А если кто-то может гарантировать, что именно этот опыт православной традиции будет сохранён, то не грех был бы и уступить такому гаранту.
Именно поэтому переговоры с Архиепископией со стороны Московского патриархата доверено вести молодому и довольно живому епископу Антонию (Севрюку). Кто знает, может быть в этом смешении молодости, уступчивости и открытости к диалогу, что-то хорошее может получиться.
