– Интересно, что в Соединённых Штатах епископ благословляет служить литургию на русском языке, а у нас – в России – мы таких прямых благословений пока не слышим, хотя, конечно, есть храмы, где служат по-русски.
– Здесь, в Православной церкви в Америке, как и в большинстве других православных юрисдикций в США, есть понимание, что православие выходит за рамки национальности, и молитва в православных храмах может совершаться на разных языках. В этом особенность американского православия, где храмы различных православных юрисдикций могут находиться по соседству, и клирики, и прихожане имеют возможность свободно посещать богослужения других юрисдикций. В большинстве православных храмов в США богослужения совершаются на английском языке, часто с добавлением отдельных молитв, ектений или песнопений на национальных языках. В некоторых храмах и монастырях богослужения совершаются исключительно на национальных языках (например, на греческом, украинском, румынском и др.). В нашем храме святителя Николая Православной церкви в Америке уже много лет богослужения совершаются на английском языке с частичным использованием церковнославянского и русского языков. Мы регулярно читаем одну из малых ектений на церковнославянском языке, Апостола и Евангелие на русском и английском, а молитву «Отче наш» – сразу на нескольких языках. После того, как хор вместе с прихожанами оканчивают пение молитвы «Отче наш» на английском и церковнославянском языках, священник всегда делает паузу перед возгласом, и любой человек из храма имеет возможность прочитать эту молитву громко на своем родном языке. Молитва «Отче наш» у нас регулярно читается на греческом, эстонском, болгарском, румынском, сербском, французском, а иногда и немецком и латинском языках. Участие в такой межнациональной службе помогает нам понимать и чувствовать, что православие не сводится к языку и не зависит от него в своей глубине. Напротив, мы собираемся вместе, люди иногда разных культур и языков, чтобы делиться друг с другом общей верой, для которой нет «ни варвара, ни скифа, ни раба, на свободного, но все и во всем – Христос».
В 2010 году, когда я стал чтецом, архиепископ Вениамин благословил меня читать Писание в храме на русском языке. Хотя и до этого времени русскоязычные чтецы читали Писание по-русски. В соседнем храме мой друг, бывший на тот момент иподиаконом, некоторое время читал Апостола по-церковнославянски, но епископ Вениамин, услышав это, попросил его тоже читать по-русски, чтобы Писание было понятным для тех, кто его слушает.
Американская церковь не сразу пришла к такому пониманию. Поскольку ПЦА - это бывшая епархия Русской православной церкви, еще до 1950-х годов богослужения в ней совершались в основном на церковнославянском языке. В начале XX века такое положение дел в целом не воспринималось как проблема. Приходы продолжали расти за счет иммигрантов из бывшей Российской империи, и многие приходы связывали своё служение с окормлением по преимуществу русскоязычного населения. Но впоследствии это становилось всё труднее. Без постоянного притока иммигрантов приходы переставали расти. Детям и внукам иммигрантов было трудно оставаться в православной церкви из-за языка. Многие молодые люди вступали в смешанные браки с американцами, говорили дома на английском языке, и таким людям было очень трудно привести свою семью в церковь.
Со временем, в священнослужители рукополагалось всё большее число англоязычных американцев, в некоторых случаях детей иммигрантов, для которых английский язык был родным. И уже в 1950-е годы наиболее смелые из них стали совершать службы на английском языке, вспоминая благословение будущего патриарха Тихона (Беллавина), которое он дал в начале XX века, будучи епископом в Америке. Приходы стали расти за счёт обращения бывших протестантов и атеистов. Многие епископы, видя рост приходов, стали поддерживать инициативу, и к 1970-м годам большинство приходов ПЦА стало совершать богослужение на английском языке.
Фото: предоставлены дьяконом Игорем БескоровайнымВ наше время в Америке имеются и активно используются переводы на английский язык всех богослужебных книг. Комиссия по богослужебным переводам Православной церкви в Америке постоянно корректирует и совершенствует богослужебные переводы. Этим занимается достаточно большое число людей, и в Америке есть понимание, что русский язык, так же как и английский, имеет право на существование и должен быть средством миссии, расширяя возможности приводить людей в Церковь, объединять их вокруг Христа. Многие американцы искренне удивляются, почему мы можем служить по-английски или на других языках, а в России такая большая проблема с совершением богослужения на родном русском языке. У американских епископов, священнослужителей и прихожан в целом позитивное отношение к богослужению на национальных языках, и как правило нет сомнений, что возможность перевода – это не вопрос догматики, молиться Богу красиво и разумно можно на любом языке. Хотя надо заметить, что и здесь, в Америке, вопрос о возможности перевода богослужения на русский язык является болезненным для некоторых клириков и мирян Русской зарубежной церкви.
– Одно дело – быть не против послужить на понятном языке, другое – воплотить это практически. Как это вышло в Портленде?
– Наш друг, русскоязычный священник, окончивший Свято-Тихоновскую семинарию в США, изъявил желание в миссионерских целях совершить богослужение на русском языке, и наш епископ его полностью поддержал. Мы и раньше обсуждали такую возможность с нашими американскими священниками, но в то время у нас не было достаточного количества людей, с которыми и ради которых мы могли бы провести такую службу – и священнослужителей, и мирян. Но сейчас нам удалось объединить усилия с соседними приходами Портленда и организовать общую службу, на которую пришло по американским меркам достаточно много людей, около семидесяти человек, несмотря на то, что богослужение совершалось в субботу.
От большинства участвовавших в этой литургии мы получили очень благодарные отзывы – а были и прихожане, и оглашаемые, и те, кто впервые пришел на молитву, и дети, которые имели опыт богослужения на английском языке в Америке и на церковнославянском языке в России, но в первый раз слышали литургию на русском.
Хотя для многих русских людей в Америке, которые живут здесь уже много лет, английский язык стал очень близким, всё равно служить по-русски – это уникальный духовный опыт и большая радость. Одна женщина, которая приехала в Америку в 1950-м, которая не пропускает ни одной службы и помнит прежнее богослужение на церковнославянском языке, сейчас была очень рада, что такое красивое богослужение может совершаться на русском языке, и благодарила нас за то, что мы смогли это устроить.
– В конце литургии священник сказал, что вы собираетесь продолжать в Портленде молиться по-русски.
– Пока что мы планируем совершать такую службу один раз в месяц по субботам, поскольку воскресенье – это общий литургический день, в который богослужение совершается на английском языке, а в субботу мы можем собрать русскоговорящих клириков и мирян из разных приходов и совершить вместе службу на русском языке.
Я знаю, что для тех, кто привык молиться на церковнославянском, этот опыт был непривычным, но одновременно для многих стал и некоторым откровением: оказывается, наши молитвы и песнопения на русском языке могут как минимум не уступать по красоте и точности молитвам на церковнославянском языке. Здесь, конечно, многое зависит от перевода – а мы использовали замечательные переводы, они очень легко ложатся на ту же мелодию, которая используется обычно в русских храмах при молитве на церковнославянском языке, поэтому многие люди не почувствовали большой разницы, но оценили красивый и ясный язык.
Фото: предоставлены дьяконом Игорем Бескоровайным– А как вы выбирали перевод?
– Ну для меня, закончившего Свято-Филаретовский институт, вопроса с выбором текста не было, у меня эти переводы всегда рядом. В своё время мы поделились этими переводами с нашими друзьями, и они смогли их посмотреть, изучить и даже стали использовать некоторые тексты для личной молитвы. Некоторые из наших русских друзей до этого молились дома на английском языке, потому что английский был для них более понятным, и молиться по-английски было для них проще, чем на церковнославянском.
Служба на русском языке для многих из нас была интересным опытом ещё и потому, что был целый ряд откровений в случае с привычными выражениями, которые, казалось бы, настолько понятны для таких людей, как регенты хора или регулярные певчие. Например, выражения «Един Бог, Един Господь…», «Верую во Единого Бога Отца Вседержителя». А в русском переводе: «Верую в Одного Бога Отца, Вседержителя». Слово «един» и «один», оказывается, в данном случае означают одно и то же, что, как ни странно, не для всех было очевидным! Нам пришлось обратиться к греческим и английским текстам и показать, что это именно так. И было важно повторить для себя, что мы верим в одного Бога-Отца, в одного Бога-Сына, в одного Бога-Святого Духа и в одну нераздельную Святую Троицу. Или, например, взять слова «милость миру, жертву хваления». Для русского слуха это звучит как милость, которая передается миру, но на английском и на греческом языках очевидно, что речь идет о мире как духовном состоянии. И таких примеров было достаточно много.
– Язык – действительно некая плоть молитвы. Его ясность, точность, красота и музыкальность важны. Но есть и другие элементы богослужения, определяющие его действенность, – такие простые, как чтение Священного писания лицом к народу, чтобы было лучше слышно, Писание ведь читают людям. Или «целование мира», когда люди по древней традиции приветствуют друг друга святым целованием, удостоверяя своё единство во Христе и между собой. Насколько на это обращается внимание на литургии в ПЦА?
– Многое в этом вопросе зависит от епископов и священников. Многие из учеников отца Александра Шмемана, которые служили на приходах до недавнего времени, стремились к созиданию более глубокого общения верных друг с другом, к более сознательному участию людей в Литургии, и поэтому они включали всеобщее целование мира в богослужебную практику своих приходов. В нашем храме Святителя Николая при предыдущем священнике прихожане постоянно давали друг другу целование мира. Когда наш священник ушел на пенсию после 38 лет служения настоятелем храма, и на его место пришел другой священник, для нового священника опыт целования мира оказался несколько неудобным, и он просил нас это не совершать. Но тем не менее мы стараемся как минимум повернуться друг к другу и поклониться на возгласе «Возлюбим друг друга!». В нашей епархии есть разные традиции, но в большинстве приходов епархии целование не совершают. Однако в целом я могу сказать, что в Американской церкви дух общинной жизни, наверное, более выражен, чем в обычном российском приходе, поскольку приходы здесь гораздо меньше, и прихожане встречаются как минимум каждое воскресенье, иногда чаще. Всегда после воскресной службы есть общая трапеза, когда все люди друг с другом общаются, и такое общение продолжается на протяжении многих-многих лет. За годы, что мы живём в Америке, наши прихожане стали для нас действительно близкими людьми. Наши дочери родились и выросли в Америке, их родные бабушки и дедушки живут далеко в России, нашли для себя настоящих бабушек у нас на приходе, которые стали родными людьми для нашей семьи.
– Есть ли – кроме понятности молитвы и собирания русской православной диаспоры – какая-то сверхзадача, дальняя цель у вашего начинания служить по-русски в Америке?
– Думаю, у нас есть несколько таких целей. Мы верим, что в богослужении на русском языке есть воля Божья и она связана и с миссией, и с тем, чтобы люди, которые говорят на русском языке, смогли молиться более глубоко и осознанно. Мы слышим часто, что окружающие нас русскоязычные люди, и протестанты, и атеисты, не видят в православии живой глубокой традиции, касающейся души и сердца человека.
Я сам пришёл в церковь уже в относительно взрослом возрасте и остро почувствовал, что я нашёл сокровище, которое было глубоко спрятано. Тогда у меня сразу появилось желание поделиться этим сокровищем с другими, и это желание до сих пор сохранилось. Общаясь с людьми, которые мало знают о христианстве или отходят от церкви, потому что они не нашли живого опыта общения со Христом, хочется дать этим людям то, что мы сами в своё время обрели. Русский язык молитвы для людей русской культуры является средством, чтобы найти Христа, а Христос – главное сокровище, единое для людей всех культур и всех народов. Конечно же, нам хочется и нашим родившимся в Америке детям показать русское православие в той глубине, в которой мы нашли его сами.
Здесь, в Америке, очень много выходцев из бывшего Советского Союза, которые не стали христианами на родине, имеют предвзятое отношение к православию и находят теперь какую-то теплоту, простоту и понятный язык в протестантизме. И есть надежда, что мы можем явить нашу веру тем, у кого сложилось неверное представление о православии.
У нас, к сожалению, были некоторые шероховатости в нашем первом богослужении на русском языке. В одном месте, например, священник случайно забыл сказать слово «Богородица» из-за того, что мы ещё не привыкли пользоваться новыми богослужебными текстами. И после того, как мы много раз в разных местах службы сказали «Богородица», а в одном месте случайно упустили, это вызвало некоторое недопонимание у клириков Зарубежной церкви. Кто-то решил, что если мы служим по-русски, то отменяем Богородицу, что, конечно же, никакого отношения к истине не имеет.
В некоторых местах у нас получился некоторый гибрид: что-то мы читали на церковнославянском языке, что-то русифицировали. Я думаю, что впредь мы будем более последовательны. Мы думали: стоит ли читать Символ веры по-церковнославянски, но после того как мы стали подробно разбирать все слова вместе с хором, со священниками и диаконами, то поняли, что, несмотря на известность и привычность церковнославянского текста, мы должны читать Символ веры все-таки по-русски, помня, какое внимание отцы Церкви уделяли этому тексту, стремясь к точности и понятности каждого слова.
Я надеюсь, что следующие службы пройдут более гладко, хотя и первая служба была очень удачной и важной для всех, кто на ней молился.
