Современная русская церковь её крещёным членам как главное содержание и выражение их церковной жизни предоставляет церковную службу. Но с чем сталкивается человек, приходя на православное богослужение в храм?
Первое – это то, что ничего не понятно. Непонятный язык, непонятные обряды. Но на самом деле многим это нравится. Из обыденной жизни человек попадает в сакральное пространство. Особенный язык, необычная обстановка, обряды создают необходимую атмосферу для религиозного переживания. Во время богослужения волей или неволей верующий ожидает конца богослужения. Когда же богослужение, наконец, закончилось, человек чувствует такое облегчение («наконец, можно идти домой!»), что готов воспринимать его за опыт благодати.
Какая же главная цель в большинстве случаев участия в богослужении с позиции мирян? Здесь важно все же ввести такое понятие как «благодать». Хотя нигде нет точного определения этого слова, но под ним часто понимается что-то вроде Божественной энергии, воздействие которой оказывает благоприятное влияние на человека, помогает ему входить в лучший контакт с Богом. Поэтому, как правило, участие в богослужении – это возможность пережить действие благодати.
Вот что о современной православной службе говорит преподаватель литургики Тобольской духовной семинарии священник Иоанн Казанцев.
«Современное богослужение стремится сохранить в неповреждённом виде “древнюю православную богослужебную традицию”, а точнее – практику, восходящую к 1980-м годам XX века, когда позднесоветские обычаи стали мультиплицироваться в геометрической прогрессии. Задачи сделать богослужение доступным, разумным по времени и форме совершения, на понятном языке не стояло и не стоит. Это мистерия в чистом виде. 99,9% прихожан и священнослужителей не понимают того, что происходит».
Иерей Иоанн Казанцев. Фото: tobolsk-eparhia.ruСо стороны священников бывают разные рекомендации по тому, что надо делать на службе. Общая одна – молиться, но как это делать, разные батюшки понимают по-разному. Кто-то говорит, что надо внимательно слушать, о чем поётся и читается, хотя это довольно трудно в силу непонятности церковнославянского языка, зачастую невнятного чтения и плохой акустики. Кто-то рекомендует молиться о чем-то своём, кто-то читать Иисусову молитву, кто-то читать Псалтирь, правило ко причастию и пр. Поэтому толком что надо делать на службе не знает никто. В результате главное, что делает на службе мирянин – ждёт, когда она закончится. Это как не очень приятная лечебная процедура: ты понимаешь, что она необходима, но очень ждёшь её окончания. Естественно, в скором времени у многих верующих резко снижается мотивация к посещению богослужения. Остаются самые стойкие, которые смогли выработать в себе привычку присутствия на богослужении в автономном режиме.
Но есть священники, у которых взгляд на роль мирян на службе несколько отличается от наиболее распространённых. Вот что говорит о мирянском участии в богослужении священник Виктор Гавриш.
«Задачей верующего является не просто присутствие во время красивого обряда, совершаемого в алтаре священником и хором, а именно непосредственное участие в соборной молитве, прежде всего в благодарении. Каким образом это может осуществляться? Во-первых, в пении. Но все всем петь, например, изменяемые части богослужения – трудно, всех на клирос тоже не поставишь. Поэтому для прихожанина очень важно знать богослужение, его строй, понимать, что означает тот или иной момент, а не просто воспринимать абстрактную эстетику службы».
Со священником Виктором Гавришем согласен и священник Иоанн Казанцев.
«Молитва на службе – это предстояние Богу, священнослужение. Каждый участник богослужения должен осознать себя священником Единого Истинного Бога. Должно быть более тесное взаимодействие алтаря, храма и хора. Народ должен участвовать в диалогах со священнослужителями на равных: отвечать “аминь” на анафоре, произносить “Господи, помилуй!” на ектениях и т. д. Я против общего народного пения (этому нужно все-таки учиться, имея определённые задатки), но количество песнопений, исполняемых народом, должно быть большим. Возможно чередовать исполнение отдельных песнопений хором и народом. Церковная музыка должна жить и развиваться. Предстояние на службе должно быть максимально осмысленным, верующие должны понимать, что в данный момент происходит на службе».
Стоять на службе и не участвовать в общей молитве позволялось только оглашенным, которые как неполные члены церкви ещё не могли предстоять перед Господом как цари и священники.
«В древности оглашенным было непозволительно молиться в храме вслух. У нас сохранился несколько искажённый рудимент этой традиции – ектения об оглашенных. После первого прошения – «Помолитесь, оглашенные, ко Господу!» – как отмечают древние евхологии, была тишина, оглашенные молились молча. После этого прошения был уже призыв к верным, чтобы они помолились об оглашенных. В ответ на этот призыв верные возносили Господу молитву – «Господи помилуй!», а священник, как старший в общине, завершал молитву верных особой молитвой над оглашенными», – отмечает священник Иоанн Казанцев.
Фото: Сергей Власов/Пресс-служба Патриарха Московского и всея РусиМиряне, как правило, участвуют в двух видах богослужения: во всенощном бдении, которое служат вечером в субботу, и литургии, которую служат в воскресенье утром. Всенощное бдение, исходя из названия, должно длиться всю ночь, как это когда-то и было, где-то бывает и по сей день в монастырях. В городских условиях такое осуществить невозможно, поэтому всенощное бдение сократили до двух часов, слив в одно три богослужения: службу первого часа, вечерню и утреню. Таким образом утреня в православных храмах служится вечером сразу после вечерни. Но на самом деле это никого не смущает. Большинство прихожан с трудом могут различить, когда вечерня переходит в утреню, а если зайдут в разгар службы, то не смогут определить: на вечерне они или на утрене. Центральным событием на всенощной для прихожан является помазание освящённым маслом на утрене, которое само по себе является необязательным обрядом.
Литургия для верующих более понятное и простое богослужение, чем всенощная. Она обычно немного короче и там есть есть какие-то центральные моменты, которые для всех очевидны, по которым можно сориентироваться, насколько близко конец. К таким центральным моментам можно отнести Херувимскую песнь, которую многие вообще считают центром литургии, всенародное пение «Отче наш», «Символ веры» и причастие. Со всенощной все сложнее и непонятнее. Кроме чтения Евангелия и помазания маслом, обычно никто ничего в ней выделить не может. После помазания маслом большинство уходит, до конца всенощной остаются самые стойкие.
Священник Иоанн Казанцев, полагает, что нужны существенные изменения в современном уставе.
«Во-первых, устав не исполняется ни в одном храме с самого момента внедрения (кто не согласен, пусть внимательно прочтёт главы Типикона о совершении всенощного бдения и сравнит с их каким-нибудь «истовым» монастырским воплощением). Во-вторых, «мудрость» устава слишком преувеличена («механическое» соединение богослужения Великой пятницы и Благовещения яркое тому подтверждение). В-третьих, элементы монастырского и придворного императорского обихода совершенно неуместны в приходском богослужении (часы, полунощницы и повечерия, совершаемые в совершенно произвольное время, а также дикирии/трикирии, орлецы, омофоры и мантии выглядят, как минимум, странно). Устав может быть взят за основу нового богослужения по принципу: расставание с отмершим, сохранение лучшего, наполнение актуальным».
Священник Виктор Гавриш рассказывает, что у него на приходе практикуется гласное чтение всех литургических молитв. Апостол читается на русском и после чтения Евангелия говорится проповедь на Апостола. На службе прихожане стоят с книжечками, где есть не только неизменяемые части, но и священнические молитвы.
Священник Виктор Гавриш. Фото: vk.com/viktorgavrishДля того, чтобы в службе участвовало больше людей и участвовало более включено и качественно, по убеждению священника Виктора Гавриша, необходимы внебогослужебные собрания и встречи священника с мирянами. У него на приходе есть семейный, молодёжный, киноклуб. Летом устраивается лагерь на природе для прихожан. Личные отношения, выстроенные вокруг веры во Христа, являются лучшей мотивацией для посещения богослужения, точнее даже, совместное богослужение – это органическое продолжение таких взаимоотношений. Ну и, конечно, соборность молитвы людей, имеющих общение и какие-то отношения, значительно возрастает.
В храме священника Иоанна Казанцева также гласно звучат все молитвы и служба ведётся на русском языке, но пока инициатива в данном случае исходит главным образом от священника Иоанна. На его взгляд, единства в этом вопросе среди священства часто не хватает, порою просто из-за страха перед прихожанами или церковным начальством.
Так же как и священник Виктор, отец Иоанн полагает, что внебогослужебные собрания будут способствовать тому, что на богослужение будет ходить больше людей. Он считает, что тут важно не количество, а качество. Все это возможно через полноценную катехизацию (научение вере – «Стол») и мистагогию (введение в таинства церкви – «Стол»). Просто если что-то неожиданно поменять в богослужении, это может спровоцировать шок и непонимание у прихожан, которые считают богослужебную версию своего прихода древнейшей традицией.
Таким образом помочь верующим на службе могут следующие вещи: научение вере, церковной традиции, внебогослужебные связи и встречи. Только в этом случае будут действенны какие-то изменения в богослужении, касающиеся некоторых его элементов, языка и проч. Тогда богослужение может стать общим делом, а не профессиональной деятельностью священнослужителей и хора, где все остальные верующие всего лишь зрители.
