Казалось бы, всё это верно и хорошо. Ведь если к вам в дом войдут злые люди и что-нибудь разрушат, то после вам обязательно захочется навести порядок и всё восстановить. Так и нужно было бы сделать после революции 1917 года – прибраться, украсить и забыть как страшный сон.
Но почему теперь в Екатеринбурге в случае с «восстановлением исторической справедливости» – так это официально называет местная церковная власть – обычная житейская логика не срабатывает? Почему возник бурный протест горожан? По официальным данным, 21 % местных жителей отрицательно относятся к инициативе по восстановлению храма в сквере, так как «городу не хватает парков».
Дело в том, что порядок в доме до сих пор навести не удалось. Те злые люди (иные из них оказались соседями, иные не местные), порушив что-то в доме, никуда не ушли. Напротив, они заселились, уплотнили хозяев, кого-то выгнали прочь, а кого-то и вовсе убили. Шли годы, они рожали своих детей, растили их так, как считали нужным, а хозяевам, если те ещё были живы, всякий раз давали понять, кто тут главный. Дом изменился до неузнаваемости. Вроде стены те же, но – от проводов до мебели и планировки – всё переменилось. В нём появились внуки и правнуки, никто уже не помнил, кто тут жил с самого начала. Молодая поросль, воспитанная своим временем, смотрела на дом новыми глазами и обставляла комнаты так, как им хотелось. И вдруг появился кто-то, кто сказал, что здесь однажды всё было не так, здесь была своя жизнь, которую насильно прервали. В этой комнате жил Коля-гимназист, тут работал его папа-профессор, а здесь стоял старинный комод красного дерева. И, конечно, людей уже не вернёшь, но можно поставить сюда хотя бы комод, постараться вернуть хоть что-нибудь. Тогда какой-нибудь местный Арсений или Софийка, родившиеся 17–20 лет назад в этих стенах, справедливо заметят, что комод сюда поставить нельзя, так как там уже стоит велосипед и другого места для него нету. Один был за историческую справедливость, а другой – за здоровый образ жизни. Оба правы и хотят только хорошего. Почему же они не могут договориться?
А потому, что вещи и дома должны знать своих хозяев. Сам по себе старинный комод – это кич для богатых. Но если он часть долгой семейной истории, то никому не придёт в голову избавляться от хорошей вещи, а с велосипедами что-нибудь обязательно придумают.
С храмом, которого (уже или ещё) нет, происходит ровно та же история. Если вынести политические интересы протеста за скобки и посмотреть на ситуацию один к одному, то легко увидеть, что в «скверном» скандале люди поделились на тех, кто за храм, и тех, кто за сквер. Но нигде ещё не проявились те, которым этот храм действительно нужен как свой. Как тот дом, в который были вхожи их предки, куда бабушка ходила к обедне, куда сами они собираются ходить, молиться, строить жизнь, заботиться о ближнем и так далее.
Может быть, поэтому слова митрополита Екатеринбургского и Верхотурского об исторической справедливости звучат так немощно, а упрёк неразумной и замкнутой «в своём мире» молодёжи – ещё слабее. Но ещё менее убедительны крики: «кто не скачет, тот за храм».
Этот вопрос пытаются урегулировать политическими и юридическими методами. А значит, проиграют обе стороны. Победит только тот, кто вложил свои деньги в строительство. Его гештальт будет закрыт. А вот городскому обществу, в котором есть верующие и неверующие, молодые и старые, бедные и богатые, важно было бы вспомнить о том, что дом без хозяина не устоит. И если не прорасти корнями в эту землю, то подобные стычки будут только множиться. Храм этот опустеет, как и сама церковь. Ей уже угрожают расколом в случае, если она не подвинется с своих аппетитах в освоении новых территорий. Но кто это говорит? Представитель власти, депутат Екатеринбургской городской думы Константин Киселев. Разве он представляет собой целостное и здоровое городское общество?
Пока вся эта ситуация напоминает реалити-сериал от Netfix по мотивами Звягинцевского «Левиафана». Тьма фейсбучных зрителей дождётся окончания сезона, стряхнёт поп-корн с кресла и пойдёт по своим делам, чтобы как-то поудобнее обустроить свою жизнь во чреве мистического морского чудовища.
А ведь это кино говорит нам простую вещь: человек живёт, если он кому-нибудь нужен. Так же и храм, и город, и страна...
