Преподобный Максим Грек – уроженец Османской империи, родственник последнего императора Константинополя, бывший доминиканский монах и ученик Савонаролы, который стал святым в России после 26-летнего заключения. Его настоящее имя – Михаил Триволис, и его знатный греческий род Триволисов был близок к последней правящей византийской династии Палеологов, а один из его предков был Константинопольским патриархом.
Но сам Михаил родился уже не в Константинополе, а в городке Арта, в Греции, куда сбежали его родители и родственники после падения Константинополя под натиском османов.
Тем не менее родители постарались дать сыну достойное юридическое образование: известно, что он учился на острове Корфу, а затем в 1490–1491 годах он даже выставлял свою кандидатуру на выборах в Большой совет родного города. Но выборы оба раза проиграл. Тогда он принял решение уехать в Италию, чтобы окончательно отдаться науке.
* * *
Как раз в это же время в Арту в поисках древних рукописей приехал Иоанн Ласкарис, известный греческий учёный, близкий к итальянским гуманистам круга Лоренцо Медичи. С ним Михаил Триволис и уехал во Флоренцию, которая в то время считалась настоящей культурной столицей Европы.
Именно во Флоренции юный Михаил и познакомился с трудами знаменитого Джироламо Савонаролы, настоятеля доминиканского монастыря Св. Марка, который своим обличением грехов светского общества и церковной иерархии завоевал всенародную славу и непререкаемый авторитет.
* * *
Савонарола был доминиканцем, а, как известно, основатель ордена святой Доминик в самых суровых выражениях грозил своим проклятием тому, кто осмелился бы соблазнить монахов его ордена в их обете нестяжательности. Однако впоследствии этот обет был забыт, и в распоряжении монастыря Св. Марка скопились большие богатства. Савонарола, мечтавший устроить свой монастырь таким образом, чтобы он служил образцом настоящей иноческой жизни, свою деятельность настоятеля начал с того, что распродал все имения и ценности монастыря, а вырученные деньги раздал городским нищим.
Далее он запретил даже вешать железный замок на воротах, считая это роскошью, одел монахов в бедные платья, из келий удалил всякие украшения, опасаясь, что они могут подействовать вредно. Также в монастыре был введён устав, по которому монахам запрещалось приобретать какое-либо личное имущество; все они должны были добывать себе средства к жизни собственным трудом. «Мы возвращаемся к простоте и бедности, этим древним правилам нашего ордена», – писал Савонарола в своих письмах.
Неудивительно, что энтузиазм Савонаролы вызвал большой прилив в монастырь Св. Марка новых иноков, а сам отец-настоятель нажил себе множество врагов в церкви.
Тем не менее в конце XV века Савонарола стал фактически правителем Флоренции, ведь на его стороне были люди из простонародья и купцы.
Но враги Савонаролы настроили против него папу, который отлучил яростного доминиканца от церкви, а в 1498 году Савонарола был осуждён и повешен как еретик.
* * *
Примерно в том же году Михаил Триволис поступил послушником в тот самый монастырь Св. Марка. Несколько лет он странствовал по Италии, изучал богословие, философию, историю, древние и современные языки, преподавал, переводил и переписывал греческие подлинники, пока наконец под влиянием проповедей Савонаролы не решил приобщиться к монашеской жизни.
Два года Михаил, рождённый и выросший православным, пробыл католическим монахом-доминиканцем, и опыт этот оказался для него горьким. Впоследствии он писал: «У меня нет ни времени, ни спокойствия души и ума не только потому, что я ничего не нашёл ни у кого из здешних, но и потому, что меня бросает вверх и вниз, как корабль, сотрясаемый переменчивыми ветрами в открытом море. Поэтому-то я… отказался от монашеской жизни».
* * *
По совету друзей Михаил отправился на Афон – в Ватопедский монастырь, славившийся своей обширной библиотекой. Поначалу братия монастыря с осторожностью приняла послушника-доминиканца, но уже скоро Михаил прослыл энергичным иноком и знатоком священных текстов.
В 1505 году Михаил решил вернуться в православие и принял монашеский постриг с именем Максим. С тех пор 10 лет его основным послушанием была переписка книг на заказ и на продажу.
О его духовной жизни на Афоне мало что известно. Правда, осталось документальное свидетельство его литургического творчества: во многих монастырях Святой горы до сих пор хранятся рукописи составленного им «Канона святому Иоанну Крестителю».
* * *
В 1515 году русский царь Василий III попросил прислать ему в Москву учёного афонского монаха для перевода духовных книг. Вернее, он попросил прислать ему не просто переводчика, а именно инока Максима, всё-таки матерью царя была греческая царевна Софья Палеолог – родственница Триволисов, которая привезла с собой множество родственников-греков. В итоге греческих мужей при дворе оказалось так много, что на Руси заговорили даже о засилье басурманских вельмож.
Одновременно при Василии III Москву открыли для себя и европейцы – прежде всего немцы, которых стали активно нанимать на военную службу.
Папский посланник Сигизмунд Герберштейн писал: «Василий выстроил для своих телохранителей и для разных иностранцев, а именно поляков, германцев, литовцев (которые от природы подвержены Вакху), город Наливки, получивший название от налитых бокалов. И там у всех иностранных солдат и пришельцев имеется полная возможность всячески напиваться, что московитам воспрещается под страхом тяжкого наказания, за исключением нескольких дней в году…».
Большого влияния при дворе достиг и врач Никола Буле (Немчин) – немец из Любека, который стал пропагандировать идею об объединении католицизма и православия: дескать, никакой большой разницы между латинской церковью и православной не существует. И раз уж Константинополь подписал унию с Римом, то почему бы этого не сделать и Москве?
Именно для выяснения разницы в богословских трудах Запада и Востока в Москву и был выписан инок Максим: он должен был переводить греческие книги на латинский язык, который при московском дворе довольно хорошо знали.
* * *
Но путешествие Максима к столице Руси затянулось: посланники великого князя по делам государственным надолго застряли в Крыму. В Москву посольство прибыло лишь в 1518 году. И всё это время Максим учил русский язык.
В Кремле афонского монаха обласкали, сам великий князь определил ему место жительства в Чудовом монастыре – неподалёку от своих палат. Максим был поражён количеством древних латинских и греческих рукописей в княжеской библиотеке, которая не отпиралась почти столетие.
Первой его работой стал перевод огромной – на полторы тысячи страниц – Толковой псалтири. Над этим вместе с ним трудились русские писцы-переводчики. Работу закончили всего за год и пять месяцев.
За Псалтирью последовали Толковый Апостол, сочинения Иоанна Златоуста, Григория Богослова, Василия Великого, Афанасия Великого, Кирилла Александрийского. Но особенно трудно было исправлять ошибки, которыми по неграмотности, неаккуратности или элементарной небрежности переписчиков пестрели Библия и богослужебные книги.
Также Максим, который к тому времени уже успел обзавестись прозвищем «Грек», стал своим в кругах нестяжателей – так историки стали называть монахов и священников, ратующих за возвращение к тем идеалам бедной жизни, которые отстаивал и Савонарола.
* * *
А в 1525 году инок Максим неожиданно для себя оказался в центре политического скандала, потрясшего всю Москву.
Дело в том, что отец царя – Иван III – искал невесту для Василия в Европе, но подходящего варианта так и не нашлось. Тогда был устроен первый на Руси смотр невест, на котором из 1500 девиц была выбрана Соломония Сабурова – дочь московского воеводы из влиятельного боярского рода Сабуровых.
В 1505 году Соломония стала княжеской женой. К несчастью, двадцать лет их брак оставался бездетным. В 1525 году Соломония была насильно пострижена в монахини. Сабурова отчаянно сопротивлялась, потому пришлось применить плеть (позже её сослали в Покровский монастырь города Суздаля, где она скончалась и была канонизирована в чине святых как София Суздальская).
Новой женой Василия III стала дочь литовского князя Елена Глинская, которая через четыре года родила царю наследника – будущего Ивана IV Грозного.
Подобного рода развод с применением к великой княгине силы и насильственного пострижения в «черницы» был первым на Руси и вызвал немало смятения в церковной среде. Так, против царя открыто выступил даже сам Варлаам – митрополит Московский и всея Руси.
Но Василия Ивановича было уже не остановить – правитель нуждался в наследнике. Он отправил митрополита Варлаама в ссылку, а следом обрушил репрессии и на нестяжателей: многие их них были казнены и посажены в темницы.
Тем более что, как показал на допросе сам Максим Грек, многие из членов партии нестяжателей были из числа бояр, недовольных правлением Василия.
Вот как передаёт Ключевский описанную Максимом Греком на допросе свою беседу с опальным воеводой и дипломатом Иваном Николаевичем Берсенем-Беклемишевым: «Вот, – говорил Берсень старцу Максиму, – у вас в Царьграде цари теперь басурманские (то есть турки. – Авт.); настали для вас злые времена, и как-то вы с ними перебиваетесь?».
«Правда, – отвечал Максим, – цари у нас нечестивые, однако в церковные дела у нас они не вступаются».
«Ну, – возразил Берсень, – хоть у вас цари и нечестивые, да ежели так поступают, стало быть, у вас ещё есть Бог».
И как бы в оправдание проглоченной мысли, что в Москве уже нет Бога, опальный воевода начал жаловаться Максиму и на засилье греков в Москве, и на родственников царя, погрязших в коррупции, и на неправильную политику царя вообще. Дескать, поссорился со всем миром – нынче «отвсюдыбрани, ни с кем нам миру нет, ни с Литовским, ни с Крымским, ни с Казанью, все нам недрузи, а наше нестроенье».
* * *
Намёки на нелегитимность своей власти Василий III воспринял особенно болезненно. Дело в том, что у его отца Ивана III было две жены: первая – дочь тверского князя Мария Борисовна, вторая – византийская принцесса Софья Палеолог.
Первая родила Ивану III наследника Ивана Молодого, который умер на 32-м году жизни от подагры. Однако князь успел оставить потомство: в 1483 году Иван Иванович женился на дочери валашского царя Елене, и в том же году у них родился сын Дмитрий, который вошёл в летописи как Дмитрий Внук.
В 1467 году Мария Борисовна умерла. И через пять лет царь Иван III решил жениться на константинопольской принцессе Софье Палеолог, и она родила государю много детей, среди которых первенцем мужского пола был Василий Иванович.
Так возникла пресловутая проблема престолонаследия. А при дворе сформировались два враждебных друг другу политических центра: один из них ориентировался на Дмитрия Ивановича (Внука), второй – на Василия Ивановича. Сам царь склонялся на сторону Внука и даже венчал его на княжение в Успенском соборе по византийскому обряду шапкой Мономаха, сделав отрока своим соправителем и официальным наследником.
Но этого единомышленникам Дмитрия Ивановича Внука показалось мало, и они ложно обвинили сторонников Василия в заговоре с целью отравления царского наследника и похищения государственной казны. В итоге Софья попала в опалу (её посадили в тюрьму), сын Василий посажен был под домашний арест, а их сторонников казнили или заточили в тюрьму.
Но затем обман вскрылся. Василий был выпущен из-под стражи и прощён (царица Софья к тому времени уже умерла), а сторонники Внука, напротив, были арестованы или убиты. Сам Дмитрий Внук с матерью Еленой, которую царь обвинил в связях с еретиками «жидовствующими», были посажены в кандалах в тюрьму, где они и скончались.
В итоге после смерти в 1505 году Ивана III Василий стал правителем Московского великого княжества. И очень болезненно переносил намёки, что тогда царя-батюшку околдовали и он неправильно всё решил.
* * *
В итоге Берсень-Беклемишев был казнён, а Максим Грек сослан в Иосифо-Волоколамский монастырь.
Условия заключения 55-летнего монаха были суровыми: «В молчании сидети… и во отлучении и необщении быти ему совершене».
Позже, на свободе, Максим Грек скажет: «Меня морили дымом, морозом и голодом за грехи мои премногие».
Но на этом его злоключения не закончились. В 1531 году его снова призвали к суду и добавили обвинение в волшебстве, чернокнижии, а также в непочитании русских монахов-чудотворцев, чьи обители владели землями. К счастью, на этот раз его сослали в тверской Отроч монастырь, где надзирать за ним должен был епископ Акакий, который очень уважал учёного грека. Жизнь узника там была вполне сносной: настоятель сажал его за свой стол обедать, давал возможность читать и писать.
* * *
Именно в заключении и проявился литературный талант Максима Грека.
Начал он с публицистических трактатов, доказывающих недопустимость монастырского землевладения: «Стязание о известном иноческом жительстве» и «Слово душеполезно зело внимающим ему».
В других сочинениях («Главы поучительны начальствующим правоверно», «Слово к начальствующему на земли» и др.) Максим раскрывает свои взгляды на государственную власть. Его политическим идеалом является византийская симфония слияния светской и духовной властей.
Особенной известностью среди почитателей творчества инока Максима стало пользоваться «Слово, пространно излагающе с жалости настроения и безчиния царей и властей последнего жития», написанное уже в смутный период после смерти Василия III, когда власть перешла к кучке бояр, объявивших себя регентами юного царевича Ивана. Россию символизирует здесь жена, сидящая при пути в чёрной одежде вдовицы, окружённая дикими зверями. Жена объясняет автору, что имя её – Василия (то есть царство), и она плачет, потому что ею правят властолюбцы и славолюбцы, не пекущиеся о благе подданных.
С особой яростью Максим Грек разоблачал основные заблуждения католической церкви: учение об исхождении святого Духа от Отца и Сына, веру в чистилище, употребление опресноков («латыньскыя три большия ереси»). Несколько трактатов он посвятил борьбе против астрологии – прежде всего это «Слово противу тщащихся звездозрением предрицати о будущих и о самовластии человеком». Дескать, вера в судьбу и астрологию упраздняет божественный дар свободы воли человека, на которую не могут повлиять никакие звёзды.
* * *
Через десять лет заключения преподобного Максима Грека вернули в лоно церкви и допустили к причастию. Но всё равно оставили под замком.
И только после многочисленных просьб Константинопольского, Иерусалимского и Александрийского патриархов и митрополита Макария государь Иван Грозный распорядился отпустить Максима Грека – после 26 лет заточения. Его отправили на покой в Троице-Сергиев монастырь, где он и скончался в 1556 году в возрасте 81 года.
Похоронили его у северо-западной стены Свято-Духовской церкви.
