Десятилетие большевистского переворота Православная церковь встретила в состоянии глубокого потрясения и неустроенности. Как раз накануне было обнародовано «Послание пастырям и пастве», более известное как «Декларация митрополита Сергия о лояльности». Также 21 октября 1927 года вышел указ митрополита Сергия о богослужебном поминовении государственной власти по формуле «О богохранимой стране нашей, о властях и воинстве ея…»
Но часть архиереев, духовенства и мирян, считавших советский режим царством антихриста, отказалась подчиняться митрополиту Сергию и вступать в компромиссы с советской властью. Так образовалось новое раскольническое движение «непоминающих», отказавшихся во время богослужений поминать митрополита Сергия.
Среди «непоминающих» был и новый воронежский епископ – 35-летний о. Алексей (Буй), бывший епископ Козловский и викарий Тамбовской епархии, находившийся до этого в течение шести месяцев в Бутырской тюрьме Москвы.
Уже 24 октября 1927 года в Воронеже по инициативе нового владыки прошло собрание воронежского духовенства и мирян, на котором несколько священников городских приходов выразили недоверие митрополиту Сергию.
Сразу же после этого прошли первые аресты «раскольников».
Среди арестованных был и Сергей Степанов из села Семидесятное, который вскоре сгинул в Соловецком лагере.
К сожалению, в Воронежских архивах об этом человеке не осталось никаких подробных сведений, а между тем Степанов был человеком примечательным. Простой прихожанин, мирянин, который всем сердцем откинулся на призыв патриарха Тихона о необходимости формирования православных братств и общин. И сам собрал такое братство в обычном воронежском селе.
Чуть больше известно о духовном попечителе братства священнике о. Александре (Вислянском), который уже в наше время был причислен к сонму новомучеников и исповедников российских.
* * *
Будущий священномученик Александр родился в 1870 году в селе Архангельском Землянского уезда Воронежской губернии в семье псаломщика Иакова Вислянского. Как и положено сыну священнослужителя, он пошёл по стопам отца. В 1893 году Александр окончил Воронежскую духовную семинарию, затем получил должность штатного учителя пения при Введенской церковно-приходской школе в городе Воронеже.
Вскоре Александр Яковлевич был рукоположен во диакона и женился на Вере Викторовне. Затем он три года служил штатным диаконом в женском Богородице-Тихоновском Тюнинском монастыре, преподавал пение в монастырской школе.
В марте 1897 года Александр Вислянский был рукоположен во священника к Архангельской церкви в селе Рогожино Задонского уезда. Здесь отец Александр и прослужил до 1917 года.
* * *
В книге «Указатель храмовых праздников в Воронежской епархии» об этом храме говорится так: «Церковь в Рогожино, Задонского уезда, с приделом святых мучеников Флора и Лавра, каменная с колокольнею, построена в 1809 году на месте прежде бывшей. Земли 33 десятины пахотной. Причта особого нет».
На рубеже XIX–XX веков в приходе насчитывалось 174 двора и 1200 православных душ.
Правда, провинциальная церковная жизнь была далека от идиллии. Корреспонденты епархиальной газеты «Вестник церковного единения» сообщали: «В летнюю пору в сельских приходах на службу приходят 5–6 старух… мужчины считают для себя за конфуз показаться в храме, зато спешат на политические собрания, заполняя собой школы и площади».
Также корреспонденты отмечали, что в народном жаргоне всё звонче звучат нигилистические мотивы: «Из риз будем онучи драть, явленными иконами печки топить, кадилом люльку зажигать, кропилом избы подметать!».
Прогрессивное духовенство тревожили эти факты, и регулярно на страницах газеты появлялись призывы к священникам пробудиться от сна и обратить свои взоры к пастве. «В нашей епархии совершенно нет попыток подойти ближе к народным вопросам, к религиозным переживаниям мира. Забывается и то, что “сеющий скудно, скудно и пожнёт”... Убита энергия, духовная подвижность, горение мысли, духа. Борцов и светочей народа подменили кем-то робким, застенчивым забитым. А Родина ждёт нашей работы: народ просит духовной пищи, ищет света и Бога – неужели камень дадим ему? Неужели нас подменили на всю жизнь?».
* * *
Но взывать к духовенству уже было поздно.
В феврале 1918 года местная большевистская ячейка рапортовала о полном установлении советской власти в Задонском уезде. Не прошло и весенней посевной кампании, как в уезде вспыхнуло восстание против новой власти, спровоцированное продразвёрстками: большевики забрали у крестьян весь хлеб, включая и семенной фонд.
В те дни сам Ленин, занимавший пост председателя Совета народных комиссаров РСФСР, отправил в Задонск телеграмму следующего содержания: «Действуйте самым решительным образом против кулаков, попов и снюхавшейся с ними левоэсеровской сволочи. Обратитесь с воззваниями к бедноте. Необходимо беспощадное подавление кулаков-кровопийцев. Телеграфируйте!».
Крестьянский мятеж был подавлен Красной армией. В числе пострадавших оказался и отец Александр, у которого было конфисковано всё небогатое имущество семьи, в которой к тому времени уже росли пятеро детей. Лошадь, две коровы и 30 десятин церковной земли – всё было отобрано новой властью. Храм закрыт.
После этого отец Александр служил в храмах села Пружинки, затем – в селе Дмитриевка того же Задонского уезда.
Икона с изображением Александра Вислянского. Фото: mitropolia-lip.ruНаконец после гражданской войны отец Александр стал священником храма Михаила Архангела в селе Семидесятном Гремяченского района Усманского округа.
Там он и познакомился с мирянином Сергеем Васильевичем Степановым, который, став свидетелем падения веры и нравственного облика среди односельчан, решил лично бороться за возрождение православной церкви.
С 1924 году они вместе с о. Александром начали собирать верующих прихожан храма для бесед о православной вере для совместной молитвы и чтения Священного писания.
Первоначально число участников такого православного кружка было невелико – 5–7 человек. Но со временем их стало больше. Причём в эту группу влилось немало бывших монахов, которые после закрытия монастырей старались селиться поближе к храмам, сохранившим верность Православной церкви.
Но вскоре община стала настоящей мишенью для обновленцев-раскольников, мечтавших забрать храм себе.
* * *
В Воронежскую епархию обновленческий раскол проник ещё в 1925 году: местный епископ Митрофан (Русинов) объявил о переходе под омофор ВВЦС – Временного высшего церковного совета, который открыто противопоставил себя Патриаршей церкви.
Уже через два года новым руководителем ВВЦС был избран его преемник – воронежский архиепископ Виссарион (Зорин), возведённый в сан митрополита Центрально-Черноземной области, позже ставший митрополитом Московским.
И, по свидетельству современников, Виссарион насаждал обновленчество в Воронежской области самыми жестокими методами, с помощью чекистов захватив большинство храмов в Воронеже и более половины из всех действовавших в области приходов.
Но оставались ещё верные православию священники, и тогда воронежские чекисты решили вновь «помочь» раскольникам. Сначала был арестован и сослан в Соловецкий лагерь особого назначения воронежский архиепископ Пётр (Зверев) – «народный владыка», имевший среди духовенства и мирян огромный авторитет. Затем было организовано «Дело буевцев» (этот термин был введён сотрудниками органов ОГПУ по имени нового епископа Алексея (Буя), поставленного управлять Воронежской епархией с 1927 года после ареста владыки Петра).
* * *
После первой волны арестов, прошедшей после памятного собрания в октябре 1927 года, чекисты как будто бы оставили епископа о. Алексея (Буя) в покое. Не было ни слежки, ни арестов, в ОГПУ даже не отреагировали, когда в епархии создали фонд помощи для ссыльных монахов и священнослужителей.
Лишь спустя время стала понятна та комбинация, которую разыграли сотрудники ОГПУ, позволив воронежскому епископу стать центром притяжения для всех «непоминающих». Всех раскольников очень быстро взяли в ОГПУ на учёт – как будущих участников «централизованной контрреволюционной организации».
В апреле 1929 года по органам ОГПУ был разослан секретный циркуляр «О мерах по усилению антирелигиозной работы», который борьбу с религией приравнивал к классово-политической, что фактически открыло новый этап наступления на церковь.
И вот в самом начале 1930 года в Воронежской области прогремело дело № 24705 Церковно-монархической организации «Буевцы». Всего по делу было привлечено 492 человека. Многие священники, в том числе и сам епископ Алексей (Буй), были приговорены к высшей мере наказания за подготовку восстания против советской власти.
* * *
Среди арестованных были и священники о. Александр Вислянский и его ближайший помощник о. Даниил Алфёров.
Оба священника не признали себя и других виновными в проведении контрреволюционной деятельности.
– За время моего служения, – показал о. Александр, – ко мне неоднократно обращались с такими вопросами: нужно ли отдавать излишки хлеба, скоро ли будет конец света, скоро ли кончится такая жизнь – обирают, гонения на Церковь и так далее. Я отвечал, что хлебозаготовки нужно выполнять, как кто сможет. На вопрос, скоро ли наступит конец света, я говорил, что от нас это закрыто, и объяснял это в духе Евангелия. В том же духе я отвечал и на последний вопрос, то есть нужно любить врагов своих, за безбожника нужно молиться. Я как священник принадлежу к древне-апостольской Православной церкви, за богослужением поминаю митрополита Петра Крутицкого и епископа Алексия...
– Связей каких-либо, кроме своих служебных, я ни с кем не имею. - показал о. Даниил. – Агитацией или разговорами против власти или колхозов я никогда нигде не занимался. Также и не слышал, занимается ли этим кто другой.
5 марта 1930 года тройка ОГПУ приговорила священников Даниила и Александра к расстрелу.
На следующий день они были расстреляны на полигоне ОГПУ – у станции Сомово в 20 километрах от Воронежа – и погребены в общей могиле.
В августе 2000 года на Юбилейном Архиерейском соборе Русской православной церкви священномученики Александр Вислянский и Даниил Алфёров были причислены к сонму новомучеников и исповедников российских.
* * *
Также в этот день Православная церковь поминает:
– священномученика протоиерея Константина (Пятикрестовский Константин Михайлович), священника Введенской церкви Дмитровского района Московской области;
– священномученика иерея Григория (Хлебунов Григорий Никитич), священника храма в честь Рудненской иконы Божией Матери в селе Началове Астраханской области;
– священномученика диакона Павла (Широкогоров Павел Павлович), священника храма святых апостолов Петра и Павла в Москве;
– мученицу Ольгу (Кошелева Ольга Семёновна), прихожанку храма Успения Пресвятой Богородицы в Гончарах.
