Будущий священномученик Сергей Увицкий родился в 1881 году в селе Хлебникове Вятской губернии в семье народного учителя Александра Увицкого, ставшего позднее священноcлужителем. Образование будущий священномученик получил в Казанской духовной академии, по окончании которой преподавал в Могилёвской духовной семинарии.
В Могилёве Сергей Увицкий обзавёлся семьей: его избранницей стала Полина (Павла) Ивановна Огородникова, дочь сельского учителя из Вятской губернии.
Но затем жизнь сделала крутой поворот: в августе 1908 года Сергей Увицкий был рукоположен в сан священника, а через некоторое время его поставили на служение в Екатеринбург – в местное женское епархиальное училище на должность инспектора и законоучителя. Также Сергей Увицкий служил в храме преподобного Феодосия Тотемского, был активным членом епархиального проповеднического комитета и организатором и первым директором церковно-археологического музея.
В доме Увицких собиралось интеллигентное общество и нередко устраивались творческие вечера. Кстати, на одном из таких вечеров Сергей Александрович познакомился с талантливым выпускником Пермской духовной семинарии Павлом Петровичем Бажовым, который впоследствии стал известен как классик русской литературы. Знакомство вскоре переросло в крепкую дружбу, и Павел Бажов стал крёстным отцом младшего сына Сергея Александровича Николая (всего в семье Увицких было четверо детей: сыновья Михаил и Николай, дочери Ольга и Нина).
В 1913 году отца Сергия перевели в старинный купеческий город Камышлов, что в сотне верст от Екатеринбурга, где назначили ректором Камышловского духовного училища и настоятелем главного собора Камышлова – храма Покрова Пресвятой Богородицы.
По воспоминаниям Павлы Ивановны, жизнь в Камышлове была первым и последним счастливым периодом их жизни.
Семейная фотография Увицких. Матушка Павла Ивановна (в центре), дочери Ольга, Нина, сын Николай* * *
В Камышлове отец Сергий встретил революцию и гражданскую войну.
Сразу же после большевистского переворота в Петрограде Урал как будто бы оказался в информационном вакууме: телеграф не пропускал в провинцию никаких известий о событиях в столице и центральных губерниях империи. Начался хаос, который на местах приводил к жутким событиям. В соседнем Ирбите, например, произошли погромы и мощнейший в истории города пожар. В Камышлове тоже было очень неспокойно, ситуация усугублялась тем, что город был переполнен как солдатами, находившимися в лазаретах и на обучении, так и пленными чехам и австрийцами, которые в любой момент могли выйти из повиновения.
К концу октября закрылись все банки и магазины, следом заперли двери конторы и учреждения, учащихся распустили по домам, прекратили работу заводы. Отсутствие продуктов приводило к грабежам складов и массовым беспорядкам, резко возросла преступность.
Вскоре в городе появились «Красные орлы» – карательный отряд камышловского революционного комитета.
«Орлы» начали настоящий террор в отношении неугодных. Вооружённые люди врывались в дома и квартиры под предлогом изъятия оружия. В действительности забирали все ценные вещи: драгоценности, деньги, сахар, одежду и вино.
Набирали ход облавы и аресты наиболее состоятельных горожан – ради выкупа.
В дневнике одного из «красных орлов» Филиппа Голикова читаем: «Начались аресты заложников. Под замок сели самые крупные богатеи: хозяева паровых мельниц Щербаков и Симакова, купцы Поздеев, Страхов, Выборов и другие буржуи».
Все они были расстреляны, когда в июле 1918 года части Российской армии под командованием адмирала Колчака вплотную подошли к Камышлову.
* * *
Отцу Сергию только чудом удалось выжить в той мясорубке. И хотя один его подчинённый по училищу, воспользовавшись ситуацией, написал донос в «революционный комитет», «красные орлы» просто не успели схватить протоиерея.
Так что когда колчаковцам в июле 1919 года пришлось под натиском «красных» оставить Камышлов, отец Сергий, не раздумывая, схватил семью в охапку и ушёл с Белой армией в Иркутск.
Его сын Николай много лет спустя вспоминал: «Когда мы и некоторые преподаватели духовного училища собрались, на улицы города невозможно было выехать: сплошной поток беженцев переполнял улицы!.. Очень трудно было влиться в этот поток, который двигался очень медленно, часто останавливался, если у кого-то впереди что-то случалось…
С нами ехал очень энергичный священник – отец Василий Словцов. Он, видя, что в общем потоке этом далеко и быстро не уедешь, предложил свернуть с большой дороги, по которой двигался поток беженцев, и ехать окольной дорогой до Омска. Он знал эту местность и взялся руководить поездкой…
С ним свернуло с большой дороги на окольную телег десять. Уже сильно темнело и начался сильный дождь, когда мы въехали в Рычалгу – болотистый лес со страшно грязной и ухабистой дорогой, по которой отец Василий Словцов в своих высоких охотничьих сапогах шёл впереди, заходя в каждую яму на дороге, заполненную водой, ощупывая ее ногами и ведя за собой первую лошадь с телегой беженцев…»
Слева направо: священник Василий Словцов, его супруга Екатерина Словцова со своим отцом Степаном Петровичем Поповым* * *
С большим трудом беженцы добрались до Омска, а оттуда в переполненном товарном вагоне – до Иркутска.
Только доехали, как «красные» атаковали Иркутск.
Две недели длились ожесточённые бои за город. В конце концов измотанные войска адмирала Колчака откатились дальше на восток, фактически бросив Иркутск на произвол судьбы.
Но в этот раз отец Сергий решил больше никуда не бежать, оставшись в Иркутске. К тому времени он устроился счетоводом на аптечный склад фармацевтического подотдела Управления здравоохранения.
В Камышлов отец Сергий вернулся в июне 1920 года. Он вновь стал служить в Покровском соборе.
Но уже через месяц его арестовали, обвинив в том, что во время пребывания белых на Урале он занимался антисоветской агитацией.
И тут случилось невероятное по тем временам событие: прихожане Покровского собора вступились за своего пастыря. На общем собрании прихода было составлено обращение к властям: «Мы, верующие прихожане градо-Камышловского Покровского собора, собравшись по приглашению председателя нашего приходского совета, имели суждение о судьбе своего приходского священника отца Сергия Александровича Увицкого, недавно арестованного по распоряжению правящей власти, и по всестороннем обсуждении постановили: просить Комитет правящей власти освободить гражданина отца Сергия Увицкого из-под ареста и отдать его на поруки всего нашего общества …»
Обращение народа возымело эффект, хотя по делу и проходило 47 человек, которых чекисты явно готовили к показательному расстрелу. В итоге, признав отца Сергия и остальных обвиняемых «виновными в антисоветской агитации и борьбе с советской властью», судьи заменили сметную казнь на бессрочное заключение в концентрационном лагере ОГПУ с применением принудительных работ.
Так отец Сергий попал в Екатеринбургский губернский концлагерь № 1, который большевики оборудовали на бывшем кирпичном заводе купца Николаева. В то время в тесных бараках лагеря уже находилось более 500 осуждённых за «контрреволюцию и другие аналогичные преступления» и 502 военнопленных поляка.
Но в лагере, о котором в самом Екатеринбурге ходили самые жуткие слухи, он пробыл недолго. Уже через месяц отец Сергий заболел тифом, и его положили в тюремную больницу. А затем и вовсе освободили. 12 декабря 1920 года приговор отцу Сергию пересмотрели и бессрочную ссылку заменили годом тюрьмы.
Дело Сергея Увицкого и его портрет* * *
После освобождения в 1921 году отец Сергий вернулся сначала в Екатеринбург, а затем переехал в село Меркушино – по просьбе самих сельчан, искавших настоятеля для своего прихода. Да и многодетной семье в деревне было легче прокормиться, чем в городе. Даже спустя многие годы Николай Увицкий вспоминал это переселение: «И с тех пор как мы покинули Верх-Исетск, мы перестали голодать – по милости Божией и по молитвам праведного Симеона и всех святых! Слава Богу!..»
В Меркушине отец Сергий прослужил три года и сумел уберечь церковь от раскола и обновленцев, которым открыто покровительствовали чекисты и местные власти.
В 1924 году под давлением чекистов отец Сергий был вынужден снова переехать – на этот раз в Нижний Тагил. Здесь отец Сергий был возведён в сан протоиерея и стал благочинным староцерковного Нижне-Тагильского округа и настоятелем Выйско-Никольского собора.
В 1929 году в Советской России началась очередная кампания по закрытию церквей. Под удар попал и Выйско-Никольский собор. Ответ отца Сергия на все угрозы был, как это принято сейчас говорить, асимметричным: отец Сергий стал ежедневно призывать верующих к усиленной молитве, посту, убеждал чаще исповедоваться и причащаться.
В проповедях он говорил: «Терпите, православные, переносите все напасти, как терпел и переносил наш Спаситель Иисус Христос. Мы терпением победим, как победил Христос. Возносите и восхваляйте имя Его, боритесь и страдайте за веру Христову, молитесь и утешайте молитвами святыми свою истинность. Бог милостив и нам поможет, услышит наши мытарства и гонение с нас снимет...»
В то же время в ОГПУ на священника посыпались доносы.
«Священник Увицкий отличается от других своими проповедями, которые он произносит за каждым богослужением в продолжение целого часа, – писали неизвестные осведомители. – В проповедях он говорит из Евангелия, которое сравнивает с современной жизнью. Поэтому проповеди носят антисоветский характер...»
Ещё фрагмент из доноса: «Среди обывательско-нэпманской публики проповеди Увицкого находят подходящую почву. Он возбуждал верующую массу против коммунистов, не признающих учения Христова, и тем самым подрывал авторитет советской власти, вызывал вражду в отношении коммунистической партии, являющейся руководителем политической и хозяйственной жизни в СССР».
В итоге в феврале 1930 года отца Сергия арестовали. В постановлении об аресте говорилось: «Для привлечения в церковь большого количества верующих не в установленные сроки ввёл посты, говение, причащение, носившие по существу антисоветский характер».
На допросах отец Сергий виновным себя не признал и пытался доказать следователю несостоятельность предъявленных обвинений: «В проповедях я говорил об утрате добрых христианских нравов, выражающейся в расстройстве семейных отношений, в непочтительности детей к родителям, в лёгкости взглядов на вопросы целомудрия и брака, в неуважении к достоинству человеческой личности, столь часто наблюдаемом ныне. Говорил также, что вследствие этого жизнь людей становится всё тяжелее, поражается разными бедствиями: болезнями, материальными недостатками, расстройством семейного благополучия, войнами и междоусобицами. Я призывал верующих к взаимной любви, примирению и всепрощению, к памятованию об ответственности всех перед Богом на Страшном Суде Его...».
* * *
16 мая 1930 года на заседании тройки ОГПУ по Уралу по внесудебному рассмотрению дел он был приговорён к пяти годам лагерей.
Отца Сергия отправили в Вишерский исправительно-трудовой лагерь, затем перевели на Беломорканал.
В октябре 1931 года Павла Ивановна выхлопотала разрешение на свидание и приехала к месту заключения мужа. У самого барака для свиданий её остановил дряхлый старик.
– Павлинька! – позвал он супругу. – Это же я…
Павла Ивановна заплакала и бросилась к мужу, но конвоир грубо оттолкнул её:
– Куды прёшь, контра недобитая! Нельзя!
Он разрешил им сказать друг другу лишь несколько слов, а затем повёл батюшку обратно в общий барак.
– Все, контрики, свидание закончено!
Это была их последняя встреча. 12 марта 1932 года отец Сергий умер в лагере, обстоятельства его смерти неизвестны.
В 2006 году протоиерей Сергий Увицкий был прославлен в лике святых как священномученик в Соборе новомучеников и исповедников российских.
* * *
Также в этот день Православная церковь почитает память:
- священномученика иерея Петра (Успенского Петра Васильевича), священника Николаевской церкви в село Федоскино Дмитровского района Московской области, расстрелянного в 1938 году;
- мученика Михаила (Маркова Михаила Дмитриевича), псаломщика Тихвинской церкви, скончался от голода 12 марта 1938 года в Мариинском распределителе Сиблага и был погребён в безвестной могиле.
