«Служение мирян не представляется как некая необходимая норма духовной жизни, а скорее как рискованное исключение» 

Миссионер, лектор, православный блогер и главный редактор издательства «Никея» Сергей Комаров рассказал «Столу» о том, что служение мирян всегда было нормой, но не всегда это так воспринимается 

Сергей Комаров. Фото: из личного архива

Сергей Комаров. Фото: из личного архива

О себе в блоге у Сергея Комарова написано так: главред изд. «Никея», сотрудник Сретенского монастыря, преподаватель ШПМ и катехизических курсов при храме свщмч. Антипы. Спикер радио «Радонеж», радио «Вера», ТК «Спас», портала «Экзегет». Автор нескольких книг. 

Мы поговорили с ним о том, что такое быть служащим мирянином, как он понял, в чём его призвание, и какое из множества его добрых дел он считает для себя главным.  

– У вас много разных амплуа: главный редактор издательства «Никея», катехизатор, миссионер, христианский лектор и т. д. Что из этого для вас важнее всего? 

– Для меня главное – говорить с людьми о Боге в том или ином формате. Видимо, в этом я чувствую своё призвание. По крайней мереза нимаюсь этим вторую половину своей жизни. Первая половина была посвящена музыке, а вторая – этому делу. Все варианты своей занятости, в том числе и работу в издательстве, я рассматриваю именно в этом ключе – как работу с христианскими смыслами, попытку донесения до людей тех или иных евангельских императивов. Это не только служение, обращённое вовне. Это прежде всего делается, наверное, для самопознания, для какого-то личностного роста. Потому что во всём этом процессе познаёшь и себя. И мне кажется, что Бог даёт то или иное служение, то или иное призвание человеку прежде всего для того, чтобы человек через это служение, призвание как-то к Богу приблизился.

Осознаю себя, наверное, больше как катехизатора, то есть как человека, который как-то переводит для современности те или иные смыслы нашего вероучения. 

– Для меня призвание и смысл жизни человека – это очень близко, почти равно. И счастлив тот, кто своё призвание обрёл как можно раньше. А когда вы это как своё призвание обнаружили? 

– На всех нас влияют люди. Нужен человек, который покажет тебе, что христианство – это всё правда, это всё истина, что Бог есть. Господь через человека действует – и человек меняется. Я благодарю Бога, что в моей жизни такие встречи были. Наиболее мощный маяк для меня – это отец Андрей Ткачёв. Я познакомился с ним в 2009 году в Киеве, а с 2011 года стал прихожанином его храма, начал проповедовать у него по воскресеньям. И он, конечно, полностью изменил мою жизнь. До этого я профессионально занимался музыкой.

– А когда случился этот поворот к вере? 

– Это всегда трудно обозначить как миг. Всё происходило постепенно. Впервые в храм я пришёл в 2005 году, а с 2007 года уже учился в Киево-Печерской лавре на катехизаторских курсах. А через пару лет появился отец Андрей, который открыл христианство именно как религию благовестия, как то, чем нужно делиться с другими. 

Он сам был невероятно активен, много читал, делился смыслами. Он всех нас заражал своей любовью к Литургии, Писанию и прививал нам мысль, что человек в Церкви должен послужить, то есть переключиться с сознания потребителя на сознание служителя. Именно его пример родил во мне желание проповедовать. 

С благословения отца Андрея я начал говорить проповеди в храме на Апостола. Потом из текстов этих проповедей родилась книга. Затем я начал преподавать на катехизаторских курсах. И до сих пор преподаю – в школе православного миссионера, в храме Антипы на приходских курсах, в Просветительском центре Сретенского монастыря, также веду свой курс в Телеграме. Но началось всё ещё тогда.

В конце концов я понял, что музыка для меня останется навсегда моей любовью, но такой камерной, домашней. А то, чем я хочу заниматься, – это работа в церкви, катехизация, миссионерство, проповедь, публицистика и так далее.

– Вы вспоминаете эти события и говорите «мы». «Мы» – это кто? 

– В нашем храме было много активных молодых ребят, которые зажигались примером отца Андрея и хотели как-то Богу послужить. Некоторые из них стали священниками, некоторые – диаконами, некоторые просто в церкви работают. Отец Андрей собирал вокруг себя молодых людей, у нас и храм-то отличался тем, что на приходе было очень много мужчин. Ребята после службы подходили и спрашивали, чем они могут быть полезны. Так, после проповеди о. Андрея о служении в церкви к нему подошёл один парень, сказал, что он специалист в математике, может готовить приходских детей к экзаменам. К нему подключились другие. Оказалось, что у нас столько талантов, столько людей, которые умеют профессионально что-то делать! Так возникла потрясающая атмосфера служения друг другу. 

– А в Москву вы за о. Андреем переехали? 

– Нет. Я Москву всегда очень любил. И начиная с 2014 года, с майданного безумия на Украине, я ездил каждое лето в отпуск в Москву и вообще по России, чтобы просто глотнуть этот воздух свободы. Мы со священниками и друзьями объездили очень много монастырей, Русский Север. Но тогда Москвы я боялся, я никого не знал здесь. Москва слезам не верит, как говорится. Я хотел сюда переехать, но не видел никакой возможности. 

Когда отец Андрей Ткачёв уехал в 2014 году, я приезжал к нему пообщаться, но, конечно же, не ставил перед ним вопрос о моём переезде – у него и так было море проблем, как устроить и семью, и самого себя на новом месте. Постепенно я свою мечту похоронил. Но в какой-то момент стало понятно, что в Киеве всё будет только хуже. Я работал тогда в оркестре. Помню, что мы приехали в Харьков с концертом в 2014 году. Наш новый ведущий, которого нам прислали после смены власти, националист-западенец, вышел на сцену и крикнул: «Слава Украине!». Из зала послышался смех. А когда мы приехали в Харьков в 2017 году, то на тот же выкрик ведущего ответили уже все: «Героям слава». То есть Харьков менялся, менялись даже русскоязычные города. Мне стало понятно, что, конечно, я так дальше не смогу работать. И вот в начале 2019 года мне позвонили с православного московского телеканала и предложили поучаствовать в одном проекте. Было чувство, что это весточка от Бога, какое-то приглашение. Я быстренько все действующие проекты в Киеве закрыл, приехал и в итоге остался.

– В мае 2024 года Священный Синод издал ряд решений, и одно из них касалось целого регистра тематик, посвящённых служению мирян. У вас есть идея, с чем может быть связана актуальность этой темы сегодня? 

– Честно говоря, эта тема актуальна уже давно, и поговаривали об этом ещё с 1990-х годов, что вот, дескать, миряне должны быть активны, должны служить. И такие миряне есть, но это такой штучный продукт, к сожалению. То, что церковь занялась этим вопросом уже на уровне официальных церковных документов, на уровне патриарха, – это здорово! Хотя есть ощущение, что это надо было сделать раньше лет хотя бы на 20. И ещё есть проблема, что, знаете, документы – это хорошо, но, судя по опыту, часто бывает так, что документы издаются и остаются в кабинетах. До народной жизни они не доходят. Если это не поставлено на уровне приходском, то все эти документы ничего не дадут. Очень многое зависит от пастырей, от настоятелей. 

Например, часто ли вы слышите с амвона яркую и зажигательную проповедь о том, что мирянин должен получить хорошее духовное образование, что он должен поменять сознание потребителя на сознание служителя? Или рассказ настоятеля о тех же самых документах – что там приняли в Москве на Синоде и как это нас касается?

– Лично я слышу такие, но я сразу соглашусь, что в общем масштабе это скорее исключение, чем правило. 

– Это очень важно! Служение мирян не представляется как некая необходимая норма духовной жизни, а скорее как рискованное исключение. Как норма сейчас у нас принято посещение воскресных богослужений, причащение и исповедь, послушание священноначалию. Ну а где же один из главных необходимых компонентов – служение? Кому ты помогаешь? Кому ради Христа ты делаешь жизнь светлее? Вот об этом надо говорить. Слово меняет человека. Служение ближнему должно стать привычным, обычным и необходимым для христианина делом. 

– Да, но не хватает и различений. У клириков есть служения епископа, дьякона, священника, допустим. А что есть у мирян? Что вообще можно назвать служением, а что будет просто активностью, добрым делом?  

– Нужно интегрировать в сферу церковного служения те умения, навыки и таланты, которые у человека есть. Допустим, он айтишник. Ну так сделай сайт для храма во славу Божью! Вот это твоё служение. Тебе не надо приходить, таскать кирпичи или тереть подсвечники – сделай это. Или, допустим, машина у тебя есть. Подвези какую-то бабушку в храм в воскресенье, которой тяжело добираться. Уверяю, если копнуть любой городской приход, мы увидим огромное количество талантов и возможностей в какой-то своей области. И всё это можно так или иначе поставить на служение ближнему и служение церкви. 

Но это надо организовать. Это всё работа настоятеля. Увидеть этих мирян, организовать их, сказать правильное слово, заинтересовать прежде всего своим примером. Народ-то у нас хороший. Душа-то человеческая – христианка, тем более душа русского человека. Надо просто правильно позвать. Народ просто повалит. У нас много молодых бескомпромиссных честных ребят ищут в жизни чего-то настоящего, светлого, доброго. Их огромное количество! Надо увлечь, и это сработает на каком-то антропологическом уровне. Потому что человеку естественно служить, помогать другому и менять себя через это служение. 

– Замечу, что в вашем личном примере получилось не совсем так. Вы не стали проводить миссионерские концерты, заниматься с детьми музыкой, или ещё что-то такое. Это не было воцерковление навыка, но вы выбрали радикально иной путь.  

– Есть промысел Божий о каждом человеке, есть момент призвания, вызревания человека к чему-то другому. Кто-то, не бросая музыку, действительно служит Богу этим, перестраивает своё творчество на религиозный манер. Как Ольга Кормухина, например, которая поёт светские эстрадные песни, но на сцене между выступлениями отлично проповедует. Я пару раз слышал, как она говорит про Иоанна Предтечу, про Христа, про грех, про покаяние, про Евангелие, про изменение жизни. Можно и так. Тут у всех по-разному, и это прекрасно, потому что все не могут быть одинаковы. 

Человеку в церкви действительно нужно найти своё призвание, свой дар. И, как апостол Пётр пишет: «Служите друг другу каждый тем даром, какой получил». Это абсолютно евангельская новозаветная норма. Если мы почитаем книгу Деяний или Апостольские послания, то увидим, насколько там активны христиане: кто служит постом и молитвой, кто проповедью, кто своим имуществом, кто связями какими-то. А ведь это всё были миряне.  

– Обычно, когда человеку говоришь «послужить в церкви», то первое, что приходит на ум, – стать священнослужителем. Вы сами для себя этот вопрос решили? Почему вы не священник?

– Это не моё призвание. Я люблю службу и пономарю много лет, но, мне кажется, чтобы быть хорошим священником, нужно особое призвание алтаря. Нужно так влюбиться в престол, в алтарь, в службу, чтобы первым приходить и последним уходить из храма.

Отец Олег Стеняев сказал мне как-то, мол, оставайся мирянином, потому что сейчас сильны антиклерикальные настроения, а ты лицо незаангажированное, тебя могут послушать те, кто не послушает священника. 

Не всем надо становиться священниками или монахами. Можно служить Богу и в миру, и в семье. Служение зависит не от одежды, не от статуса, но от порыва твоего сердца. Больше того, священническое служение может ограничить мои нынешние возможности говорить и писать о Христе. А так я ощущаю себя хорошо в том, что я делаю сейчас. Наверное, я могу назвать себя счастливым человеком.

К тому же высота священнического служения в хорошем смысле пугает. 

– Как вы думаете, опыт XX века, опыт новомученичества, исповедничества дал что-то новое в понимании служения мирян? 

– Среди новомучеников, во-первых, много мирян. Во-вторых, Поместный собор 1917–1918 годов проходил с участием мирян, и там много говорилось о мирянском служении. В частности, например, было сказано, что миряне могут проповедовать в храме по благословению настоятеля или правящего архиерея. Это, кстати, до сих пор неотменённое правило в Русской церкви. Много другого полезного было сказано, но революция помешала всё это реализовать.

Мы сейчас живём в обществе постпостмодерна, когда обвалились все авторитеты, нет никакой единой системы отсчёта, каждый человек сам себе культурная единица. Но парадоксальным образом голос отдельного человека приобретает в этой какофонии важный смысл. Сейчас время, когда каждый может сделать свой блог, нести своё слово тем, кто готов и хочет его слушать. Причём совершенно не важно, сколько там будет подписчиков. Сам голос отдельного человека о Боге очень важен. Иногда мы не понимаем даже, как это может сработать. Как там у Тютчева: «нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся». 

Примеров тому много. Вот недавно, например, приезжала в Москву из Белоруссии автор «Никеи» Ольга Демедюк. У нас вышла её первая книга «Солнце взойдёт», которая пользуется просто бешеным успехом. А это простая девушка-инженер, в своё время переехала из города в деревню и стала вести канала в Телеграме, называется  «Осторожно, Бог». Потом эти заметки и дневниковые записи легли в основу книги. Этот случай показывает, как один человек, женщина-мирянин согрела тысячи людей своей проповедью о Боге.

– Спасибо за этот пример. Но проблема остаётся. Если у клириков служения различены и описаны, то что может быть служением мирянина? Куда податься бедному верующему? 

– Активному мирянину нужно проявлять активность и тормошить духовенство. Он, во-первых, должен быть образован, если он хочет заниматься какой-то деятельностью, связанной со словом. У нас есть нормальные, здравые, прекрасные священники, которые такого человека с руками оторвут и во всём помогут. 

Помню, в Киеве отец Андрей Ткачёв был главой миссионерского отдела Киевской епархии. Он собрал священников и сказал им: «Отцы, надо проповедовать в храмах и на Евангелие, и на Апостола, и на Всенощной. Кто по каким-то причинам не чувствует сил это делать, у меня есть активные миряне, давайте я вам их пришлю». И мы стали ездить по храмам Киева и проповедовать. В одном храме было шесть образованных батюшек, но они почему-то никогда не говорили слово после чтения Писания. Мы туда поездили с проповедью, отцы на нас посмотрели-посмотрели и по-хорошему возревновали: «Чего это тут миряне у нас распроповедовались? Мы и сами можем!». И стали исправно проповедовать и на Евангелие, и на Апостол. 

Так что надо просто делать, резонанс будет. Поддерживают-не поддерживают, любят тебя или не любят, приветствуют или не приветствуют – ты просто делай!

– Допустим, сейчас выйдет это интервью. Все миряне почитают, схватятся за голову и хлынут служить. Готовы ли приходы к такой ситуации?

– Может, и не готовы. Но, опять же, от нас начало дела, от Бога – плоды. Ты –  главное – начни. Может быть, не получится одно, но получится другое. Не в этом месте, так в другом. Вообще не должно получаться непременно всё, так не бывает. Где-то надо и потерпеть, и смириться, и поплакать. Не везде торжество и успех. Будет по-разному. Но делать дело Божие надо.

Нам нужно действенно осознать нашу принадлежность к вселенской миссии православия. Обычно мы думаем, что это про священников сказано: «Идите научите все народы». На самом деле к благовестию, к распространению Евангелия, помощи ближним призвана вся Церковь, а Церковь – это мы. 

Читайте также