Все думают, что святым может стать только самые особенные люди – отмеченные Богом, наделенные какими-то особенными талантами, силой веры и мужеством.
Но в том-то и дело что к святости призваны абсолютно все христиане – и священники, и монахи, и миряне. Причем, миряне – в особенности.
Павел Максимович Бочаров никогда не был большим подвижником веры – впрочем, нам мало что известно об этом человеке. В его уголовном деле сохранилась только письмо с доносом от соседей – дескать, вёл нехорошие разговоры против советской власти и колхозов да протокол краткого допроса с анкетными данными.
Родился он в 1882 году в деревне Лубянки Михайловского уезда Рязанской губернии (вернее, в те годы Михайловский район входил в состав Московской области). Сын крестьянина и сам крестьянин, член колхоза «Труд». Член приходского совета местного храма во имя Рождества Христова, что был построен ещё в начале XIX столетия в соседнем селе Ижеславль, всего в пяти километрах от Лубянок. Женат, дети есть – но сколько и кто именно, неизвестно. По возрасту должен был принимать участие в Первой мировой войне и повоевать на Гражданской, но данных об этом тоже не сохранилось.
Зато известно, что 23 января 1936 года он был арестован по доносу соседей в «контрреволюционной агитации, направленной против колхозного строительства». Но шили ему и связь с церковно-монархической группой из соседнего села Печерники, где в 1936 году чекисты взяли трёх бывших монахинь Рязанского Свято-Покровского женского монастыря. В 1919 году монастырь был закрыт властями, всё монастырское имущество конфисковано и разграблено, храмы опечатаны, а насельницы разбрелись по окрестным селам.
Павел Бочаров на единственном допросе отрицал, что состоит в монархической организации и что допускал антисоветские высказывания. Следователь особенно и не настаивал – собственно, допрос был пустой формальностью.
Областной суд дал ему шесть лет исправительно-трудового лагеря.
* * *
Отбывать наказание Бочарова отправили в Карлаг НКВД – в Карагандинский исправительно-трудовой лагерь.
Если ГУЛАГ был своего рода «государством в государстве», то крупнейший Карлаг НКВД был отдельным государством в системе ГУЛАГа – со своими воинскими формированиями, телеграфами, железнодорожными станциями, типографиями.
Начало проходки дренажной шахты, строительство угольного разреза в г. Караганде, 1943 г.. Фото: ГА РФ / gulagmap.ruОдной из целей создания Карлага стало создание крупной продовольственной базы для индустриальных центров: Караганды, Балхаша и Карсакпая. Кроме того, заключенные лагеря стали бесплатной рабочей силой для предприятий угольной и металлургической промышленности. Созданный в декабре 1931 года на базе трёх районов Карагандинской области – Тельманского, Жана-Аркинского и Нуринского – лагерь занимал площадь, сопоставимую по размерам со средней российской областью.
Сам Карлаг имел в своем подчинении 64 крупных филиалов, 500 исправительно-трудовых колоний, 770 промышленных колоний, 414 совхозов, а центром же этого удельного княжества НКВД располагался в селе Долинское в 45 километрах от Караганды. Здесь размещался первый отдел – тюрьма в тюрьме, а также свой собственный суд – вернее, в Долинке на постоянной основе заседала выездная коллегия Карагандинского областного суда в составе трёх лиц, называемая «тройкой», которая автоматом добавляла срок заключенным или выносила расстрельные приговоры.
Неподалеку от Долинки находился и участок Тартаул – своего рода последнее пристанище для лагерных «доходяг» и инвалидов, которые по состоянию здоровья уже не могли выходить на работу и тянуть лагерную лямку. Вместо больницы их направляли в Тартаул, где они медленно доживали свой срок.
Именно в Тартауле летом 1937 года и оказался Бочаров.
19 сентября 1937 года он был вторично арестован в лагере. В материалах дела говорится: «Находясь на участке Тартаул, организовавшись в группу, проводил среди заключенных Тартаула к/р агитацию… Эта группировка в кустах на берегу реки устроила себе церковь, выложив на берегу изображение алтаря, икон и крестов и в этой церкви и на квартирах членов своей к/р группы систематически устраивались богослужения и молебны, а также беседы, на которых велись к/р разговоры и злобная к/р агитация среди з/к».
В следственном деле имеется следующий документ:
«Акт. 3 сентября 1937 года мы, нижеподписавшиеся сотр. III части XII Долинского отделения, в присутствии коменданта участка Тартаул составили настоящий акт. 3 сентября нами было обнаружено изображение церкви, алтарь и маленькие иконы сложили из камней на песке священниками з/к участка Тартаул, где они устраивали богослужения, молебны. Мною, комендантом … были раскиданы камни церкви и икон, и неоднократно сам лично разгонял с места богослужения».
* * *
Всего по этому делу было арестовано несколько священников-заключенных и единственный мирянин – Павел Бочаров.
Вот их имена:
Священномученик иерей Иоанн (Ганчев Иван Ильич). Духовное образование Иван Ганчев получил в Петроградской Духовной Семинарии.Обучаясь в Семинарии будущий батюшка, очень любивший живопись, посещал художественные курсы. В дальнейшем, будучи пастырем, отец Иоанн не забывал своего юношеского увлечения и в свободное время любил писать маслом пейзажи и картины на библейские сюжеты. Окончив же Духовную Семинарию. отец Иоанн направился для прохождения пастырского служения в далекий Азербайджан. Поначалу для отца Иоанна это была чужая и незнакомая земля, но за время своего служения он объехал всю Азербайджанскую землю и стал одним из любимых в народе священников. Будучи попечителем одной из больниц, он сам следил за добросовестным лечением больных. В 1933 году отец Иоанн по ложному обвинению был арестован. Забрали всю семью Ганчевых, члены которой содержались в отдельных камерах строгого режима одной из Бакинских тюрем: отца Иоанна, его супругу, брата, сына и дочь, которым в то время было всего 18-19 лет.
Священномученик протоиерей Леонид (Никольский Леонид Константинович). Уроженец Сарапульского уезда Вятской губернии, он служил священником в самых отдаленных селах Вятской губернии: в Большой Пурге, в селе Чумая и Неумонино. В 1931 году арестован и приговорен к пяти годам концлагерей («используя церковную трибуну, занимался а/с агитацией»). Отбывал заключение в Вишерских лагерях Пермской области. В 1934 году был освобожден досрочно, но в 1935 году вновь арестован и отправлен в Карлаг.
Священномученик иерей Николай (Фигуров Николай Федорович). Священник из села Шершевское Перевозского уезда Нижегородской губернии. Был арестован в первый раз в 1928 году, затем уже в лагере был осужден вторично - за «к/р пропаганду».
Священномученик протоиерей Иоанн (Родионов Иван Алексеевич). Бывший профессор истории, он сразу же после революции решил стать священником, служил в различных храмах Северо-Кавказского региона. Арестован в 1933 году, осужден на восемь лет лишения свободы.
Священномученик иерей Александр (Орлов Александр Леонидович). Александр, с детства избравший духовную стезю, окончил Тамбовскую Духовную семинарию, затем был рукоположен в сан диакона, служил в храме села Талицкий Чамлык Тамбовской губернии. В 1935 года священник вновь был арестован. И осуждён на 5 лет лишения свободы в Карагандинском исправительно-трудовом лагере.
Священномученик диакон Михаил (Исаев Михаил Васильевич). Настоятель храма в селе Студенки Липецкого района Липецкой области. Арестован в 1935 году за «участие в к/р группе, возглавляемой епископом Уаром (Шмариным Петром Алексеевичем)», осужден на пять лет лишения свободы. Сослан в Карлаг.
Священномученик протодиакон Петр (Кравец Петр Андреевич). Бывший фронтовик и фельдшер, прошедший все фронтовые госпиталя Первой мировой войны, затем – красный военврач, он принял рукоположение в 1921 году, ещё будучи на службе РККА, Служил диаконом в Свято-Троицком «Старом» соборе Саратова, затем направлен на служение на родину, в город Николаевск. Первый раз был арестован в 1923 году в Николаевске за «принадлежность к церковной общине Тихоновской ориентации», но реальной причиной ареста была активная борьба с обновленчеством. Освободившись, был переведен в Казань в Богоявленский храм. Там и был арестован в 1935 году, был приговорен к трём годам заключения.
* * *
Лагерное начальство было в ярости из-за попытки священников построить свой храм в лагере. Было решено вынести образцово-показательный приговор. Правда, никто из подсудимых своей вины не признал и не дал нужных показаний.
Вот протокол допроса Павла Бочарова:
«– Знаете ли Вы Карасёва, Орлова, Кравец и других?
– Карасёва и Орлова и остальных я знаю, как лагерников.
– Какие беседы вели с Карасёвым и остальными?
– Никаких бесед я с ними не вел.
– Знаете ли Вы о том, что на участке Тартаул устраивались богослужения, молебны на речке, на песке? Кто присутствовал и что говорили?
– Нет, этого я не видел.
– Кто устраивал на песке на речке Чурбай-Нура изображение церкви из камней, икон, крестов и т.д. для богослужений?
– Я не знаю и не видел, кто это строил.
– Признаете ли Вы себя виновным в предъявленном Вам обвинении по ст. 58−10, 11?
– Виновным себя в предъявленном обвинении по ст. 58−10, 11 я не признаю. Больше по данному делу показать ничего не могу».
* * *
Решением Тройки при УНКВД по Карагандинской области от 31 октября 1937 года все задержанные священники и мирянин бочаров были пригворены к высшей мере наказания – расстрелу. Приговор был приведен в исполнение три дня спустя, 2 ноября 1937 года.
Место погребения священномучеников неизвестно.
В 2000 году мученик Павел и остальные священномученики были причислены к лику святых на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви.
