Утром 30 октября 1917 года –13 ноября по новому стилю – в Царском Селе началась паника: окружившие город большевики выставили ультиматум и тут же начали артиллерийский обстрел города. Перепуганные жители устремились в православные храмы, в том числе и в Екатерининский собор, надеясь найти там прибежище. Отец Иоанн Кочуров произнёс проповедь, призывая народ к спокойствию и к особому молебну о прекращении междоусобной брани.
Обстрел прекратился: видимо, большевикам донесли, что казачьих частей уже нет в городе. Ещё накануне генерал Пётр Краснов, не решаясь бросить казаков на штурм столицы, приказал отступать – не только из Царского Села, а на Дон. Дескать, накопим силы, перегруппируемся, а потом ударим.
Между тем, увидев, что боевые действия стихают, настоятель собора протоиерей Николай Смирнов вместе со священниками отцом Иоанном Кочуровым и отцом Стефаном Фокко решили пройти по городу с крестным ходом, чтобы всем вместе ещё раз помолиться об умягчении сердец и о прекращении междоусобной братоубийственной брани.
Крестный ход растянулся на многие улицы: женщины рыдали, дети плакали, мужчины громко молились, а священники во главе произносили горячие молитвы, призывая народ к спокойствию.
Но молитвенное шествие только разъярило большевиков. Уже после крестного хода они ворвались в собор и схватили священника, пытавшегося встать у них на пути.
Этот момент попал даже в книгу американского журналиста Джона Рида «Десять дней, которые потрясли мир»:
«Я вернулся во дворец Совета в Царское в автомобиле полкового штаба. Здесь всё оставалось, как было: толпы рабочих, солдат и матросов прибывали и уходили, всё кругом было запружено грузовиками, броневиками и пушками, всё ещё звучали в воздухе крики и смех – торжество необычной победы. Сквозь толпу проталкивалось с полдюжины красногвардейцев, среди которых шёл священник. Это был отец Иван, говорили они, тот самый, который благословлял казаков, когда они входили в город. Позже мне пришлось услышать, что этот священник был расстрелян…»
Джон Рид то ли ошибся, то ли сознательно солгал. Отец Иоанн был расстрелян сразу же после ареста неподалеку от Екатерининского собора. Без суда и следствия. На глазах своего сына-гимназиста.
Красные латышские стрелки, забавляясь мучениями православного священника, выстрелили ему в живот, а потом долго добивали прикладами, целясь в голову и лицо…
* * *
Будущий мученик Иван Александрович Кочуров родился 13 июля 1871 года в селе Бигильдино-Сурки Данковского уезда Рязанской губернии в семье сельского священника Александра Кочурова и его супруги Анны. Про детство будущего священномученика известно мало. Обычная многодетная семья сельского священника, который стал живым примером благочестия, смирения и пастырского вдохновения для своих сыновей. Ещё был труд с малых лет, отсутствие излишеств, послушание старшим, благоговение перед Богом.
Иван тоже решил пойти по стопам отца. После окончания Данковского духовного училища он успешно окончил в 1891 году Рязанскую духовную семинарию, а в 1895 году – Санкт-Петербургскую духовную академию.
Сидят слева направо: Мария Александровна Кочурова, Иван Александрович Кочуров, Александра Васильевна Кочурова (жена И. А. Кочурова, урождённая Чернышёва), Николай Александрович Кочуров. Стоят слева направо: Василий Александрович Кочуров, Дмитрий Александрович Кочуров. Фото: person.lib48.ruУже в академии он стал мечтать не просто о пастырском труде, но о подвигах миссионера – обращать в православие тёмные заблудшие народы.
«Да пожалуйста!» – решили в академии. И направили его миссионером в Алеутскую и Аляскинскую епархию.
В США он и был рукоположен в сан священника самим Преосвященным Николаем, епископом Алеутским и Аляскинским. Правда, от проповеди эскимосам и алеутам его освободили, отправив служить в Чикаго, где открылся первый в городе православный приход церкви святого Владимира.
Сам о. Иоанн Кочуров о жизни чикагскостриторского прихода писал так: «Православный приход Владимирской Чикагской церкви состоит из немногих коренных русских выходцев, из галицких и угорских славян, арабов, болгар и аравитян. Большинство прихожан – рабочий народ, снискивающий себе пропитание тяжёлым трудом по месту жительства на окраинах города. К чикагскому приходу приписана церковь Трёх Святителей и приход города Стритора. Стритор, и при нём местечко Кенгли, находятся в 94 милях от Чикаго и известны своими каменноугольными копями. Православный приход там состоит из работающих на копях словаков, обращённых из униатов».
Он довольно быстро адаптировался к американской действительности. За первые три года он присоединил к Православной церкви 86 униатов и 5 католиков, а число постоянных прихожан в храмах прихода достигло 215 человек в Чикаго и 88 в Стриторе. При обоих храмах были созданы детские церковные школы.
А в 1903 году Кочуров построил новый храм в Чикаго – Свято-Троицкий кафедральный собор.
По инициативе Святителя Тихона - будущего Патриарха Московского, в мае 1906 года отец Иоанн был назначен благочинным Нью-Йорка и восточных штатов, а в феврале 1907 года он стал одним из самых активных участников первого североамериканского Православного Совета в Мэйфилде, на котором обсуждались вопросы дальнейшего роста и передела епархии Северной Америки и Алеутских островов. В период с 1903 по 1907 годы приход Чикаго-Стритор трудами отца Иоанна стал самым процветающим приходом во всей епархии.
C игуменом Севастианом (Дабовичем) и епископом Тихоном, 8 ноября 1900 года. Фото: The Protestant Episcopal Diocese of Fond du Lac / Wikipedia* * *
Но затем отец Иоанн решил вернуться в Россию - все-таки сказывалась ностальгия по родине и большой семье, оставленной им 12 лет назад. Кроме того, он твердо решил дать своим трём старшим детям образование в России.
В мая 1907 года Кочуров получил увольнение от службы в Алеутской и Североамериканской епархии.
Вернувшись в Россию, отец Иоанн был приписан к клиру Преображенского собора города Нарвы. где он стал ещё и исполнять обязанности законоучителя двух нарвских гимназии – мужской и женской.
С июля 1909 года он получил и третье назначение - “летним” священником церкви иконы Казанской Божьей Матери в Силламяэ (ныне это Эстония). В это время это было а в порядке вещей - “летний” священник совершал службы для приезжающих из Петербурга отдыхающих дачников. Зимой же дачники отправлялись в столицу, храм закрывался, и отец Иоанн возвращался в Нарву и гимназию.
В июле 1915 года Кочуров организует при храме дамский кружок для работ в пользу русских воинов: дамы покупали материалы для воинского белья, марли и бинтов, шили военную форму, приводили в порядок бельё солдат, прибывших с фронта.
* * *
В ноябре 1916 года осуществляется давняя мечта отца Иоанна - в Екатерининском соборе Царского Села появляется вакансия приходского священника, он пишет прошение, и Указом Санкт-Петербургской Духовной Консистории его назначают на это место.
Поступив в клир Екатерининского собора и привезя жену и пятерых детей (старший сын Владимир уже был на военной службе), Кочуров получил, наконец, долгожданную возможность полностью окунуться в жизнь русского приходского пастыря в одном из главных приходов Санкт-Петербургской епархии.
Позже выяснилось, что судьба уготовила Кочурову не спокойное служение, но подвиг мученика.
Уже через 3 месяца после назначения отца Иоанна в Екатерининский собор, в Петрограде произошел Февральский переворот.
Царское Село сразу погрузилось в водоворот политики - именно здесь, в Александровском дворце, была заключена Царская семья, и город был буквально наводнен войсками. И агитаторами всех мастей.
* * *
В октябре 1917 года власть в Петрограде захватили большевики.
Джон Рид писал: “Взявшие власть большевики были отрезаны от русской провинции и от всего внешнего мира. Железнодорожники и телеграфисты отказывались передавать их депеши, почтовые чиновники не принимали от них почты. Только царскосельская правительственная радиостанция каждые полчаса посылала на все четыре стороны света бюллетени и заявления. Комиссары Военно-революционного комитета мчались в поездах по всей стране наперегонки с комиссарами городской думы…”
10 ноября (28 октября) Царское Село взяли казачьи части генерала Краснова, сохранявшие верность Временному правительству.
“В воскресенье 11 ноября (29 октября), казаки под колокольный звон всех церквей вступили в Царское Село, причём сам Керенский ехал на белом коне. С вершины невысокого холма они могли видеть золотые шпили и разноцветные купола, огромную серую массу столицы, расстилавшуюся по тоскливой равнине, а за ней -- стальные воды Финского залива… Боя не было. Но Керенский допустил роковую ошибку. В 7 часов утра он послал 2-му Царскосельскому стрелковому полку приказ сложить оружие. Солдаты ответили, что они соблюдают нейтралитет, но разоружаться не желают. Керенский дал им десять минут на размышление. Это озлобило солдат; вот уже восемь месяцев, как они сами управляли собой через свои полковые комитеты, а теперь запахло старым режимом... Через несколько минут казачья артиллерия открыла по казармам огонь и убила восемь человек. С этого момента в Царском не осталось ни одного "нейтрального" солдата…”
В ответ на Царское Село двинулись из Петрограда вооруженные отряды красногвардейцев, солдат и матросов, дабы вытеснить Краснова из города.
Джон Рид писал: «Вечером, когда войска Керенского отступили из Царского Села, несколько священников организовали крестный ход по улицам, причём обращались к гражданам с речами и уговаривали их поддерживать законную власть, т.е. Временное правительство. Когда казаки очистили город и на улицах появились первые красногвардейцы, то, по рассказам очевидцев, священники стали возбуждать народ против Советов, произнося соответствующие речи на могиле Распутина, находящейся за императорским дворцом. Один из этих священников, о. Иван Кучуров, был арестован и расстрелян раздражёнными красногвардейцами».
Икона с изображением новомученика Иоанна Кочурова. Фото: person.lib48.ruНа страницах газеты «Всероссийский Церковно-Общественный Вестник» через несколько дней было приведено свидетельство корреспондента одной из петроградских газет: «Священники были схвачены и отправлены в помещение Совета Рабочих и Солдатских Депутатов. Священник о. Иоанн Кочуров запротестовал и пытался разъяснить дело. С гиканьем и улюлюканьем разъярённая толпа повела его к царскосельскому аэродрому. Несколько винтовок было поднято на безоружного пастыря. Выстрел, другой – взмахнув руками, священник упал ничком на землю, кровь залила его рясу. Смерть не была мгновенной…”
* * *
По просьбе прихожан, 4 ноября отец Иоанн был погребён в усыпальнице собора. Через несколько дней после его отпевания и погребения духовенство Петроградской епархии отслужило панихиду по убиенному пастырю и был создан фонд для оказания помощи духовенству во всех случаях, подобных тому, что произошёл в Царском.
Уже 31 марта 1918 года была совершена первая в истории Русской Православной Церкви XX века «Заупокойная литургия по новым священномученикам и мученикам», которых к этому моменту насчитывалось уже 15 человек, включая Киевского митрополита Владимира, убитого 25 января 1918 года после взятия Киева большевиками.
В 1938 году Екатерининский собор был закрыт. Здание предложили использовать под театр и кино, а подвалы под газоубежище, но до этого дело так и не дошло. В мае 1939 его обнесли глухим дощатым забором, рабочие сняли кровлю, церковные иконостасы и мебель были вывезены, иконы расколоты топорами, свалены в кучу и сожжены в подвале в храмовых печах. Сам собор был взорван.
В 1994 году Архиерейским Собором РПЦ Иван Кочуров был канонизирован как священномученик.
* * *
Православная Церковь вспоминает отца Иоанна шесть раз в течение года: в день мученической кончины (13 ноября), в Соборе Липецких святых (23 сентября), в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской, в Соборе Рязанских святых (23 июня), в Соборе святых Эстонской земли (1 декабря), в Соборе Санкт-Петербургских святых (25 июня).
