– Скажи, пожалуйста, какое дело в церкви ты можешь назвать своим?
– Работать с людьми.
– Слишком широко. И киллеры могут сказать, что они работают с людьми, и патологоанатомы.
– Я не киллер, не патологоанатом. Моё дело – объединение молодежи, которая хочет быть ближе ко Христу и которой не хватает единомыслия и дружеского плеча рядом.
– Не могу не задать тебе душный вопрос: а кто же тебя на это благословил?
– Хороший вопрос. Так вышло. Когда Бог 6 лет назад пришел в мою жизнь, я сразу попала в молодежку, которая была организована детьми отца Андрея Юревича с матушкой Ольгой, и молодёжка у нас была очень активная, и она всегда была Христоцентричной. Мы собирались, читали Библию, обсуждали прочитанное, а потом уже песни пели, общались, ездили куда-то, и я в этом выросла в церкви. Только спустя какое-то время, я вдруг узнала, что такое есть далеко не у всех. Огромное количество молодёжи, особенно которая пришла в сознательном возрасте в церковь, страдает от нехватки общения и верующего окружения в своей среде. Молодёжка наша в какой-то момент, грубо говоря, развалилась. Все просто выросли, переженились и сразу стали редко встречаться. А мне этого не хвало, вспоминалось, как мы в 2019 году ездили вместе к другой молодёжке в Томск и за 5 дней вдруг стали такими близкими друг другу людьми, как будто мы лет десять дружим, не переставая. Мы с подругой после этого подумали, что, наверное, мы так сдружились, потому что Бог есть любовь, Он Сам вне времени и нас в Своей любви вне времени соединил. Мне показалось, что это вообще ключевые ценности в жизни – отношения с Богом, с людьми и с самим собой; и захотелось делать что-то, что будет об этом напоминать и на ступенечку выше такие отношения возводить. Не было там формального благословения, если в этом ключе смотреть, но с учётом того, как всё развивалось, мне кажется, что Божие благословения всё-таки было и есть, а потом уже было получено и от батюшки, и от матушки-игумении, с кем мы общались по поводу нашего проекта. Но изначально это было просто – захотелось, и оно родилось.
– А в итоге от отца Андрея было получено благословение?
– Отец Андрей тоже благословлял, но я об этом не распространяюсь, потому что тогда это выходит в разряд – «кто у вас духовник», а у меня нет духовника. Я не говорю ещё и потому, что сейчас несу ответственность я. Если я где-нибудь «косякну», между нами говоря, то мне не хочется, чтобы этот косяк вылился на батюшку, который благословил. Никто же меня не контролирует – я что делаю, то и делаю.
– Всё-таки важно прояснить: шесть лет назад ты пришла в церковь к Богу, или Бог пришел в твою жизнь, что-то случилось?
– Всё было хорошо. Просто я с четырнадцати лет была достаточно дотошным подростком в плане поиска ответа на вопрос, зачем мы живем. После вращалась в бизнес-среде, занималась рекламой, потом продвигала каналы на ютубе. Я на всё это смотрела и думала: ну как-то всё неразумно, ведь всё это – конечно. В чём смысл жизни? Если в заработке и отдыхе – ну неинтересно. Даже если в отдыхе на Мальдивах – тоже сомнительно. Если в детях – дети умрут. Если в хороших делах – я умру и все забудут про эти хорошие дела. Всё упиралось в то, что если нет какого-то высшего смысла, то можно выйти в окно и, собственно, ничего не изменится. Я не собиралась выходить в окно, так как всегда была очень жизнелюбивым человеком, но эти вопросы, меня одолевали, и никто мне на них ответить не мог.
Я родом из Нижегородской области, и у меня был единственный верующий друг, сын священника из Сибири – Даня. Мы виделись с ним два раза в жизни, остальное время переписывались, но он никогда не довлел надо мной. В 2018-м году, в мае, я приехала в Москву второй раз поступать в театральный вуз на актёрский, в «золотую пятёрку» ( «Золотой пятёркой» называют ГИТИС, ВГИК, Театральный институт имени Щукина, ВТУ им. Щепкина и школу-студию МХАТ. – «Стол»). Мы встретились с Даней и я его попросила сходить со мной в церковь – ну так очень мягко намекнула. Хотела поставить свечку за поступление. Это была суббота, Даня сказал, что завтра в воскресенье будет служба. «Идём?» И мы с ним пошли на службу в храм Всемилостивого Спаса в Митино, там как раз служил отец Андрей Юревич. Даня был с ним знаком, потом и меня познакомил. В храме он решил брать быка за рога, раз уж такое дело, и отвёл меня на исповедь. Я никогда не была до этого на исповеди, но я знала, что нужно там перечислить всё, что когда-либо я сделала нехорошо.
Храм Всемилостивого Спаса в Митино. Фото: hramspasa.ru– Стыдные факты из биографии.
– Ну да, да, да. Он меня поставил в очередь, сам пошёл первый, возвращается, толкает меня так вперёд и говорит: «Ну иди, батюшка хороший». И мне только доносится вслед: «Скажи, что ты в первый раз». Исповедовал отец Геннадий Войтишко. И в тот момент встреча с Богом случилась. Я в процессе исповеди вдруг поняла, что я как будто носила тяжёлый рюкзак с кирпичами и с каждым моим словом на исповеди оттуда по кирпичку достаётся, достаётся... Я никогда не думала, что носила до этого такой рюкзак неприятный. И в один момент отец Геннадий сказал… А нет, он не сказал, я подняла глаза и увидела икону Спасителя. Сейчас, зная как всё расположено в храме, я понимаю, что от того места, где я стояла, эта икона далеко по диагонали. Она маленькая вообще-то, но у меня воспоминания, вот я подняла взгляд и прямо ровно напротив меня большой лик Христа. Я посмотрела на Христа, и поняла, что всё чего-то я искала всегда – теперь нашлось. Думаю, не знаю, что дальше, но я дома и без Церкви больше не хочу. Буквально через минуту отец Геннадий мне то же самое и сказал, что нужно сделать выбор либо я возвращаюсь в прошлую жизнь, либо я остаюсь с Богом в Церкви. Ну и всё. Для меня то 20 мая такой переворотный день – я зашла одним человеком, вышла другим.
– В моём любимом фильме «Человек с бульвара Капуцинов» есть эпизод, когда главного героя, мистера Фёрста, грабит бандит, и у них завязывается беседа, в которой мистер Фёрст беседует с ним именно как миссионер, бандит в ответ на его миссионерскую проповедь говорит: «Моя матушка говорила мне, если ты в чём-то и виноват, Джек, так это в том, что не встретил в своей жизни хорошего человека». Так что твоя встреча, конечно, не случайна. Кем же ты теперь работаешь?
– В основном я сейчас работаю в проекте «НаВстречу».
– Что это для тебя: работа, твоё доброе дело или служение?
– Я думаю, что всё в совокупности. Работа — это всё-таки какой-то стабильный заработок. «НаВстречу» же всегда «плавающая» история. Я прекрасно понимаю, что в один момент это может закончиться, поэтому параллельно веду православные свадьбы, иногда меня просят поучаствовать в каком-то проекте, что-то организовать – в общем есть ещё подработки проектного характера.
– Можно ли назвать «НаВстречу» твоим служением?
– Я себе задаю этот вопрос регулярно. У меня это как раз упирается два другие вопроса: можно ли назвать служением то, за что я получаю деньги, и можно ли самолично поставить себя на служение?
– И какие ответы?
– Нет особых ответов. Я живу, и когда собираются люди, стараюсь себя настроить на то, что это служение, я это делаю не для себя, и сейчас эти два дня нужно очень постараться не искать своего, а послужить, чтобы другим было хорошо, и чтобы максимально наша встреча отвечала какими-то духовным задачам. Если эта внутренняя настройка может считаться служением, то...
Фото: vk.com/na.vstrechu– В укрепление я напомню эпизоды из жизни апостола Павла, который был поставлен на служение самим Христом профетически через ослепление и прозрение. И апостол потом говорил, что не пошёл ни с кем из людей советоваться – никто его на служение не поставлял. Что касается денег – он зарабатывал на жизнь шитьём палаток и говорил, что научился жить и в бедности, и в богатстве и благодарил за подаяние тех, к кому обращал своё слово. Получал он деньги, не получал – это не было существенно, он от этого своего служения служением считать не переставал.
В мае этого года Священный Синод нашей Русской православной церкви, решил вдруг поставить тысячу и один вопрос о церковном служении мирян: о понятности богослужения для мирян, о посткрещальной катехизации для них, о катехизации перед венчанием, о приходской активности и ещё там большой-большой перечень вопросов сформулирован и передан на рассмотрение Межсоборного присутствия РПЦ. Почему, ты думаешь, Синод этот вопрос поставил теперь?
– Неплохо бы поглубже знать контекст, конечно. Во-первых, мне кажется, что церковь не разделяется принципиально на священнослужителей и мирян в деле проповеди. И к проповеди, и к миссии призван каждый верующий человек. Мы все Церковь Христова. Никак нельзя согласиться с тем, что миряне у нас ничего не делают, а вся миссия лежит на священнослужителях. Мы же вместе составляем народ Божий его. Но как-то отошло после лихолетья и после девяностых, что миряне второстепенную роль приняли в церкви. И теперь всё-таки нужно разобраться в вопросах кто, и как, и что делает.
– Но что такое служение мирян? По каким критериям человеку можно понять служит он Богу и Церкви или нет?
– Наверное, зависит во многом от того, какая мотивация у человека, что им движет, для чего он делает то, что делает, что это для людей и какое место занимет его дело в общем служении церкви.
– Может, приведёшь какие-то примеры, проиллюстрируешь свои слова?
– Можно же делать всё от сердца. Господь зрит на сердце человеческое будь это миссионерское служение или молодежное, с которым я сейчас часто сталкиваюсь. Есть миряне, которые делают какие-то невероятные вещи для объединения молодых людей и проповеди для них. Тот же «Orthodox house». Поскольку мы часто пересекаемся, работаем вместе над одним из проектов, я знаю их руководителя Павла Чухланцева. У них нет ни никаких доходов, первичная их мотивация – послужить Богу и рассказать о Нём другим людям. Думаю, когда мотивацией является карьерный рост и заработок – это не может называться служением. Мне кажется, это вредительство.
– С Павлом мы уже поговорили на эту тему. А кто ещё?
– В Томске живут прекрасные Фасты. Недавно рукоположенный отец Иаков Фаст с матушкой Анастасией делают какие-то потрясающие локальные проекты в разных форматах собирающие молодежь. Очень их люблю. Опять же огромное количество наших батюшек, которые занимаются миссией в соцсетях, в том числе отец Александр Сатомский, отец Павел Островский, и многоточие из тех, кто именно обращен к молодежи. Сейчас запускается огромное количество молодёжек просто ребятами-мирянами. В Ярославле молодёжка замечательная – проект “Паче снега” – там Лена Брылевская как раз с отцом Александром Сатомским взаимодействуют. В Москве в Преображенском братстве Молодёжный круг запускает библейские завтраки по нашей методике. Если так посидеть и вспоминать, то много из разных городов вспоминаются.
Отец Александр Сатомский. Фото: vk.com/pachesnega
Фото: vk.com/na.vstrechu
Фото: vk.com/na.vstrechu