В католическом кино грядёт «битва титанов»

Символическим актом примирения бунтаря Скорсезе со Святым Престолом стала его встреча с папой Франциском в 2016 году перед презентацией его фильма «Молчание» в Ватикане. Сам фильм, посвящённый судьбе священников-иезуитов в Японии XVII века, был определённо благосклонно встречен Католической церковью (известно, что папа Франциск, который является первым папой-иезуитом, вступил в орден иезуитов в надежде стать миссионером в Японии; а консультантом «Молчания» был американский католический священник Джеймс Мартин, редактор иезуитского еженедельника «Америка»). После этого папа и режиссёр встречались ещё несколько раз, сблизила их в том числе общая любовь к творчеству Фёдора Достоевского. В 2020 году Скорсезе дал интервью  газете L’Osservatore Romano, в котором сказал: «Когда я думаю о Папе Франциске, первое слово, что приходит мне в голову, – “сострадание”. Мне кажется поразительным, что этот человек – наш Папа». В мае 2023 года Скорсезе встретился с папой на конференции Global Aesthetics of the Catholic Imagination, которая объединила художников и творческих людей со всего мира, после чего заявил: «Я ответил на призыв Папы к художникам единственным известным мне способом: придумав и написав сценарий для фильма об Иисусе». При этом известно, что после первого развода Скорсезе стал позиционировать себя как «непрактикующий католик». Тем не менее он остался верующим христианином. «Мой путь был и есть католицизм, – сказал режиссёр в 2016 году. – После многих лет размышлений о других вещах, балуясь тут и там, я чувствую себя наиболее комфортно как католик. Я верю в догматы католицизма».

Гибсон как католик – прямая противоположность Скорсезе. Любопытно, что его «Страсти Христовы» были одобрены Ватиканом. Так, префект Конгрегации по делам клириков кардинал Дарио Кастриллон Хойос (Dario Castrillon Hoyos), возглавляющий Папскую Комиссию «Ecclesia Dei», отвечающую за связь между Святым Престолом и различными общинами традиционалистов, заявил, что фильм «точно отображает жизнеописание Иисуса Христа в понимании церкви». «Страсти Христовы» 2004 года считаются самой исторически точной экранизацией Евангелия в истории Голливуда. Согласно новейшему преданию, покойный папа римский Иоанн Павел II после просмотра «Страстей» воскликнул: «Именно так оно и было!». В то же время сам Гибсон не жалует Ватикан и официальную церковь. В своём поместье в Малибу он построил домовой храм во имя Святого Семейства, в котором служат старокатолические священники, не подчиняющиеся папе римскому.  После очередной серии коррупционных скандалов в католическом мире режиссёр публично призвал к очистительным процессам в иерархии: «Я думаю, что в Церкви необходимо провести генеральную уборку». Гибсон, а также актёр, сыгравший Иисуса в «Страстях Христовых» Джеймс Кэвизел, известны как сторонники консервативного католического архиерея, бывшего папского нунция, гонимого архиепископа Карло Мария Вигано. В 2024 года оба, и Гибсон, и Кэвизел, открыто выступили в поддержку Вигано, когда Ватикан лишил его сана. Гибсон написал трогательное открытое письмо архиепископу со словами поддержки: «Вы – Афанасий Великий наших дней! Я с большим уважением отношусь к тому, как вы защищаете Христа и Его Церковь. Я абсолютно согласен с вами в том, что Церковь после II Ватиканского собора является Церковью ненастоящей. Вот почему я построил храм, в которой служат Традиционную мессу. Вы можете прийти и отслужить там в любое время». «Конечно, быть названным раскольником и отлученным от церкви Хорхе Бергольо – это своего рода знак чести, если учесть, что он полный отступник и изгоняет вас из ложного учреждения», – сказано в письме. «Я с вами; надеюсь, Бергольо отлучит от своей лжецеркви и меня. У Бергольо и его приспешников есть одежда и здания – у вас есть вера», – отметил режиссёр. Джеймс Кэвизел, в свою очередь, также призвал молиться за гонимого архиепископа. 

В политических взглядах мэтры также расходятся. Скорсезе известен как жёсткий критик Трампа (который, в свою очередь, регулярно нападает на папу Франциска) и однажды даже сравнил его с самим «волком с Уолл-стрит» Джорданом Белфортом. «Это выглядит как “я могу убивать, потом идти и получать деньги, я делаю всё, что хочу, вы ничего не можете сделать мне”. Когда он говорит “мне не нужно платить налоги, потому что у меня умные адвокаты”, он прав, ведь правда – это законно. Это не значит, что это правильно, но это законно», – сказал Скорсезе о многочисленных обвинениях в адрес Трампа. Тогда как Гибсон неоднократно высказывался в поддержку Трампа и солидарен с ним в борьбе с LGBT и BLM.

Самое главное меж тем, что 82-летний Скорсезе и 69-летний Гибсон по-разному снимают.

Скорсезе как режиссёр-католик – безусловный «невротик», что прослеживается даже в самых ранних его фильмах. «Что бы ты ни делал Чарли, ты всё равно будешь грешником», – вот постоянный внутренний лейтмотив главного героя «Злых улиц», момент явно автобиографический для самого Скорсезе. Источник известен, о нём неоднократно говорил сам мастер: детство в набожной католической семье, обучение в католической школе, и даже год в семинарии в надежде стать священником. Печать семинариста, ушедшего в мир, привычка подавлять эмоции, постоянно присутствующий «внутренний критик», одетый в религиозные «одежды», вечный внутренний конфликт и сомнение вплоть до самобичевания, патологический комплекс вины – постоянные спутники картин режиссёра. К слову, постоянный соавтор Скорсезе Пол Шрейдер вырос в строгой кальвинистской среде, в Нидерландской реформатской церкви, так что оба мастера явно нашли друг друга. Мастер гангстерского кино Скорсезе и его герои трагически зациклены на противоречиях между евангельскими нормами и реальностью падшего мира, между словами Иисуса, житиями святых и собственной «никчёмной» жизнью. В «Последнем искушении» у Скорсезе сомневается и сам Христос, постоянно ставящий под вопрос собственное божественное предназначение. Многолетняя и глубокая любовь Скорсезе к Достоевскому, пожалуй, больше всего проявилась в «Молчании», главный герой которого священник Родригес произносит: «Христос умер не за добрых и прекрасных, он умер за жалких и испорченных».

Интересно, что в фильмах Скорсезе встречаются символы и цитаты, понятные только людям, имевшим опыт церковной жизни, и адресованные узкому кругу «своих» (например, герой «Злых улиц» держит руку над пламенем свечи и представляет себе адское пламя;  а кадр, где Чарли просит бармена налить ему виски на скрещенные над стаканом пальцы, как отмечает известный исследователь творчества Скорсезе Роджер Эберт, буквально воспроизводит действия священника, когда алтарник льёт воду и вино на пальцы, держащие потир). При этом Скорсезе – художник, а не проповедник и не историк, он многократно подчёркивает, что свои религиозные картины он снимал по романам, а не по историческим источникам (так, «Последнее искушение» снято по роману Никоса Казандзакиса, а «Молчание» – по роману Сюсаку Эндо).

Кадр из фильма «Молчание». Фото: Cappa Defina Productions

Гибсон здесь – тоже полная противоположность. Как режиссёр-католик он «психотик». Сомнение – не его стиль. «Я очень верующий христианин», – сказал он после съёмок «Страстей». Гибсон – явный сторонник теории коллективной ответственности: «Идея заключалась в том, что мы все ответственны за это, что Его жертва была за всё человечество, и это за все наши беды и всё, что есть в нашей грешной природе, – сказал он о смысле “Страстей”. – Это было искуплением, чтобы вы знали, и я в это верю». По словам мастера, он считает историю воскресения Иисуса абсолютно доказуемой и подтверждённой внебиблейскими источниками. Именно поэтому в «Страстях» он задался целью детально, до мельчайших подробностей, воссоздать последние 12 часов земной жизни Иисуса. Для реализации этой цели он заставил актёров-исполнителей выучить роли на языках древней Иудеи – арамейском и латыни. А сам фильм показывал без перевода и без субтитров. Психологизм, внутренняя борьба героев Евангелия его при этом не волновали. Как едко заметил Андрей Кураев, в фильме Гибсона «самым живым выглядит Понтий Пилат; каждому из остальных персонажей подарено только по одному выражению лица, которое они послушно проносят через всё пространство фильма».

Какими будут оба Иисуса 2025 года – пока сложно предугадать.

Скорсезе сообщил о своём будущем кино немного – например, что решение о съёмках он принял после беседы с папой Франциском и что в фильме будет рассказано «об основных идеях христианства». При этом мастер уже сделал явный намёк на то, что заходит на территорию Гибсона, приняв участие в съёмках «докудрамы» «Святые».  Скорсезе выступил в данном случае не в роли режиссёра, но в роли одного из продюсеров, а также рассказчика и собеседника (у фильма двойная структура: сначала следует реконструкция жития святого (Иоанна Крестителя, Марии Магдалины, Святого Себастьяна, Моисея Чёрного, Томаса Бекета, Франциска Ассизского, Жанны д’Арк и Максимилиана Кольбе), следом – непринуждённая беседа о его личности за чашкой чая в кругу Мартина Скорсезе и его друзей). Пример подобной «франшизы» от мэтра ранее уже был продемонстрирован в документальном фильме «Люди Христовы: наше время», о преследованиях Украинской православной церкви, «лицом» которой стал великий Эмир Кустурица.  В противоположность своим прежним художественным фильмам, Скорсезе представляет здесь буквально «исторический учебник» по истории святости. На этот раз отброшены даже самые минимальные сомнения в достоверности излагаемого материала: в частности, полуапокрифическое житие святого Себастиана, представленное в сериале, вызвало недоумение даже у католических критиков.

Вслед за «Страстями» Гибсона Скорсезе предлагает зрителю предельно натуралистичные изображения военных сражений, пыток и казней (сцены с отрубанием голов и присутствие в кадре обнажённых натур уже возмутили и светскую публику, и консервативных католиков; высказываются сомнения в том, что фильм допустимо показывать детям). Можно сказать, что в «Святых» Скорсезе неожиданно обретает то, чего ему недоставало в его художественных фильмах о религии, – уверенность. Неожиданно он становится прямолинейным и твёрдым, хотя многие сюжетные моменты фильма явно располагают к сомнению и рефлексии. Самый яркий пример – история Жанны д’Арк, прямой противоположности всем прежним героям Скорсезе. Жанна, слышащая «голоса» и обнаруживающая явные медицинские признаки шизофрении, тем не менее уверенно заявляет инквизиторам, что голоса эти «посланы Богом» и что она «говорит только по откровению». «Царь небесный велит и вещает через меня», – говорит Жанна, и Скорсезе в кадре ни разу не сомневается в истинности её слова. Вместо этого мастер лишь недоумевает, почему канонизация Жанны так долго откладывалась: «Чем они занимались 500 лет?!».

Отдельная перекличка со «Страстями» Гибсона – Скорсезе смело «пустил» в «Святых» антисемитизм. Его герой, святой Максимилиан Кольбе, уверенно клеймит в кадре масонов и международный сионизм и даже ссылается на протоколы сионских мудрецов. Нельзя не заметить, что в итоге «ни в чём не сомневающиеся» святые у Скорсезе получились столь же статичными и не вполне живыми, что и герои «Страстей» у Гибсона. Застольные диалоги мэтра и его друзей, сопутствующие «житиям», скорее усиливают это ощущение. Несмотря на столь часто повторяемое за чаепитием слово «любовь» («Всё, что после нас останется, – это любовь!»), в собственно историях святых любовь (и человеческая, и божественная) явно отодвинута на второй план упорным мессианством и стремлением к истине и справедливости.

Режиссер Мел Гибсон. Фото: Georges Biard / Wikipedia

Гибсон меж тем также дал понять, что в свою очередь заступает на территорию Скорсезе и что на этот раз эпатировать будет он. Мэтр уже шокировал публику, сообщив журналистам, что в фильме будет «несколько танцевальных номеров». И обещал «сложную концепцию». Известно, что «Воскрешение» будет посвящено событиям, произошедшим в течение трёх дней между распятием и воскрешением Христа. Режиссёр также подчеркнул, что сиквел будет «более философским и поэтичным», чем чересчур «прямолинейный» оригинал. По словам Гибсона, зрителям будет предложен «кислотный трип», в котором Иисус отправится «в другие миры».

Извечные поиски баланса между законом и благодатью, верой и сомнением, справедливостью и любовью, таким образом, продолжаются.