Слово свящ. Георгия Кочеткова на вечерне в день памяти преподобного Силуана Афонского (2017 год):
– Я очень почитаю преподобного и считаю его великим человеком. Он один из самых интересных святых всего мирового христианства – и нашей церкви безусловно тоже. Он не просто преподобный, не просто святой монах, не просто афонит, святогорец – там святых довольно много, и иногда они не слишком касаются нашего сердца. Да, им принадлежат какие-то хорошие изречения – они часто читаются, скажем, на радио «Вера», – но далеко не всё из этого трогает сердце. Иногда это просто высказывания на уровне здравого смысла верующего человека, христианина.
А вот когда читаешь преподобного Силуана, ощущение совершенно другое. Он действительно закрыл эпоху. После него стало ясно, что столь великих и славных святых монашество уже вряд ли сможет дать. Как открывалась монашеская история великими именами в начале IV века, так она и закрывалась в XX веке великими именами. И самое великое среди них – имя преподобного Силуана, потому что он смог явить не только реальную силу действия Любви Христовой, благодати Святого Духа, но ещё и удивительное милосердие. В XX веке, как вы прекрасно знаете, милосердие лишним не было никогда. Насколько его не хватало многим и многим людям во многих странах среди многих народов, настолько и важен был духовный подвиг преподобного Силуана. И когда его читаешь, видно, что духовные тайны ему открывает Сам Господь, что они ему открываются не просто от ума, не просто от какого-то схоластического знания, а именно по благодати Святого Духа. И даже его замечательный святой жизнеописатель архимандрит Софроний (Сахаров) – насколько он не воспринимает всего! Да, он ученик, святой, которого, я уверен, скоро канонизируют, и тем не менее разница между ними очень значительная. Чтобы понять значимость фигуры преподобного Силуана, можно сравнить этих двух святых: оба святые, оба просвещённые отцы, но разница есть, и довольно существенная.
Софроний (Сахаров) и Силуан АфонскийПоэтому я всегда радуюсь, когда люди читают преподобного Силуана. Мне даже одно время очень хотелось использовать его высказывания в богослужении. Помните, по церковному уставу на вечерне и на утрене во многих местах положено читать святых отцов: толкования Писания, какие-то катехизические беседы, изъяснения смысла праздников и так далее. Сейчас ничего этого, понятно, не читается, но по уставу-то положено. Старые синаксарии и прологи читать уже невозможно, не получается. Очень тяжёлый язык славянских переводов. И хотя есть переводы этих синаксариев на русский язык, но их тоже читать невозможно – так сильно изменилось наше восприятие и этих праздников, и Священного писания, и катехизического слова. Настолько сильно, что обращаться куда-то назад уже просто нельзя – всё, перевернута страница. А всё-таки что-то читать надо. Не только Священное писание и его толкования (это всегда полезно, только надо толкования брать какие-то новые), но и святых отцов надо брать новых! И вот если когда-то в храме вообще будет звучать живое слово святоотеческих писаний, то это должен быть, безусловно, преподобный Силуан. Не только он, но, если сравнивать его, скажем, с преподобным Фёдором Студитом или кем-то ещё из тех, кого положено читать по Уставу, то, конечно, такие святые, как преподобный Силуан или Симеон Новый Богослов, должны иметь некое преимущество.
Так что я желаю всем вам, дорогие братья и сестры, если кто-то вдруг не читал или не дочитал книжку преподобного Силуана, – она единственная, собранная как раз отцом Софронием, – прочитайте, порадуйтесь, восхититесь, так чтобы никогда в вашем сердце не было никакой лености, расслабленности, уныния или чего-то подобного!
Нина-Инна Ткаченко, председатель малого православного братства во имя преподобного Силуана Афонского:
– Опыт веры, молитвы и жизни преподобного Силуана Афонского – возвращение одного из главных открытий, которые принёс в этот мир Христос: любовь к Богу неотделима от реальной любви к каждому человеку. Опыт этот, как мы видим, очень часто был исторически вытеснен из практики жизни христиан или низведён до тоненькой, почти неразличимой нити жизни отдельных святых, монашеских общин. Он как бы ушёл в тень и в Русской православной церкви, хотя постоянно прорывался в людях подлинной духовной жизни. С общины преподобного Феодосия Печерского до новой волны пробуждающейся братской жизни святых XIX века. Дружеский круг Алексея Хомякова, оптинские старцы, Крестовоздвиженское трудовое братство Николая Неплюева и многие другие – они стали предтечами евангельской экклезиологии, горячо явившей себя в опыте новомучеников и исповедников XX века. Благодаря им фактически и сохранилась Русская православная церковь, а по сути, мистически, и все мы.
Преподобный Силуан, как мать Мария (Скобцова), – в век, который поэт назвал «зверем» – две удивительные вершины, на весь мир с особой силой засвидетельствовавшие о Христовой любви. Когда побеждала рознь – о любви к каждому творению Божьему. Когда массово выстраивались коллективистские, псевдобратские отношения и в мире, а в церкви часто царил дух индивидуализма и внешнего аскетизма – о любви к конкретному человеку, к брату, братьям. В век жесточайших войн, концлагерей, идеологический лжи – о любви к врагам. Это не абстрактная, а очень живая ежедневная школа любви, основание жизни. Если опыт матери Марии – мистики богообщения и человекообщения, их интеллектуального, духовного и деятельного воплощения и лично, и соборно (РСХД, братство Святой Софии, Православное дело) – устремлён дерзновенно вперед, открывает новое, то опыт плача, сострадания, покаяния и любви преподобного Силуана как бы вбирает в себя всё экзистенциальное сердечное наследие двухтысячелетней лучшей аскетической традиции, возвращая её нам в обновленном качестве и силе.
Ольга Барабанова, член малого православного братства во имя преподобного Силуана Афонского, студентка 5-го курса Свято-Филаретовского института:
– Старец Силуан Афонский обладал невероятной жаждой Богообщения. Плач по людям, не ведающим Бога и Его любви, был частью его жизни. «О, братья мои, припадаю я на колени и молю вас: веруйте в Бога, веруйте, что есть Святой Дух, Который свидетельствует о том во всех церквах, и в моей душе», – восклицает преподобный. Он мог день и ночь плакать и молиться о богоборцах. Сейчас в православии старчество, к сожалению, угасло. События ХХ века серьёзно повлияли на церковь. Да, был большой подъём духа, но многое было утеряно, опыт новомучеников до сих пор не воспринят.
С молитвой, которая была так ценна старцу Силуану, сейчас в нашей церкви тоже очень много сложностей. Её язык многим непонятен, если мы говорим, к примеру, о богослужении. Всё ещё существует магический подход к молитве. Бог в сознании людей остаётся исполнителем желаний. Отсутствие литургического творчества тоже играет тут свою роль: это всё-таки некоторое застывание, консервирование. Многие христиане не привыкли к личностной молитве, к молитве своими словами. Нам этого не хватает.
Хочется, конечно, иметь такую же ревность о Боге, любовь к людям, как и у старца Силуана. Такое же стремление к молитве, через которую эта любовь к Богу и к человеку может выражаться и воплощаться. Очень ценными для нас в этом смысле могут быть простые, но одновременно с этим глубокие речения преподобного.
Ольга Крылова, член малого православного братства во имя преподобного Силуана Афонского, студентка Свято-Филаретовского института:
– Люди, входящие в Церковь, неодинаковы, как неодинаковы и святые. И, вероятно, у каждого человека святой жизни мы можем что-то взять для себя в пример. Прп. Силуан Афонский известен нам как человек, который подчёркивал, что нужно молиться не только о близких или ближних, но и о врагах. Такая любовь, которая простирается за пределы симпатичного нам окружения, – это то, к чему стоит стремиться. «Дух Святый есть любовь, и Он дает душе силу любить врагов. И кто не любит врагов, тот не знает Бога», – пишет старец. И здесь прп. Силуан может стать для нас учителем настойчивости, воли, твёрдости намерений, терпения и смирения на пути стяжания Христовой любви. Сам он вполне явил все эти добродетели и был удостоен явления самого Христа.
В том и отличие выдающихся святых, что они на пути спасения старались свою жизнь максимально приблизить к евангельскому образу, причём не внешне, не по форме, а по существу. Они шли на ту глубину, на которую нам порою не хватает сил и смелости пойти.
Для меня очень ценна совсем небольшая разница во времени жизни Силуана Афонского и нас с вами. Он родился и вырос недалеко от того места, где я сейчас живу: я – в Воронеже, а он – в Тамбовской области. Сохранились его фотографии, поэтому можно не только его духовный образ увидеть на иконе, но и посмотреть, каков он был в жизни. От этой близости очень тепло на сердце.
Максим Дементьев, член малого православного братства во имя преподобного Силуана Афонского:
– В образе, в жизни, в писаниях, во всем наследии прп. Силуана очень ярко выявлены те две черты настоящего православия, настоящего христианства, которые, к сожалению, часто являются как бы порознь. Это, во-первых, дух глубокого целожизненного покаяния, острое чувство зла и греха этого мира и человека. И одновременно с этим – дух благодарный, радостный, мирный, сострадательный, открытый Богу и людям, как бы предвосхищающий явление уже здесь и сейчас Царства Небесного, пришедшего в силе. В силе прощения, освобождения, обновления, творчества и любви. Это мне видится ключевым в образе прп. Силуана Афонского. Чаще всего, к сожалению, мы видим и в жизни людей, и в их вере, что эти два важнейших неразрывных свойства христианства обособляются и разрываются. Одни считают христианство только непрестанным покаянием и иного в нём не видят. Другие легкомысленно считают, что христианство – это всегда только «про радость и любовь», из-за чего эти радость и любовь как бы теряют в весе, в цене (становятся «дешёвой милостью», по выражению Дитриха Бонхёффера). А вот в жизни прп. Силуана два эти свойства соединялись очень крепко, органично, разумно и трезвенно, в духе лучшей христианской монашеской традиции.
Вот именно эту цельность старца Силуана стоит отметить. Он обладал особым молитвенным духом. При размышлении о нём, о его жизни, при чтении его писаний, очень простых записок, переживается какое-то удивительное родство с ним. Дерзновенно можно сказать, что ощущаешь, наверное, что-то близкое к «общению святых»: не то, конечно, что мы уже святые, но что реально возможно общение, связь с людьми, живущими и отошедшими, причастными в своей жизни к настоящему христианскому подвигу и стяжавшими его плоды. Этот опыт очень вдохновляет и укрепляет. Действительно, к прп. Силуану совершенно естественно обращаться и с молитвой, и с просьбой о помощи в каком-то размышлении, в принятии важных решений. Это общение совершается в жизни и является уже здесь и сейчас очень важным удостоверением действительно долженствующего совершиться воскресения людей, старающихся жить вместе с Богом во Христе, в Церкви, чувствующих между собой живые христианские братские связи.
