* * *
Тридцатые годы прошли для Бориса Талантова непросто. Во-первых, в 1932 году распался его первый брак – причём от первой жены у него осталась четырёхлетняя дочь, которую суд оставил с отцом. Подробностей об этом браке нам неизвестно, но само решение суда очень характеризует Талантова.
Затем в 1932 году был арестован его младший брат Серафим, гидротехник по образованию. Серафима Владимировича сослали на Беломорканал. Спустя год там он умер.
В 1937 году был арестован и его отец. По приговору тройки он попал в Темниковские лагеря в Мордовии. Несколько ходатайств Бориса о его освобождении по старости и болезни остались без ответа, пока не стало известно, что отец умер на лесоповале в 1940 году.
Незадолго до начала Великой Отечественной войны Борис Владимирович снова женился. Его избранницей стала Нина Агафангеловна, у которой было два ребёнка от первого брака – сын и дочь. Вскоре у них появился и общий ребёнок – Глеб Борисович Талантов, единственный наследник дела Талантова, сохранивший архив отца.
* * *
Всю свою жизнь Борис Талантов неизменно оставался практикующим православным христианином.
Сам Борис Владимирович о своём пути писал так: «Всю свою жизнь я стремился к единственной цели – познать истину. Для этого изучил... многие науки, философию и атеистическую литературу... и пришёл к твёрдому убеждению, что полная и непреложная истина находится только в учении Христианской Православной Церкви».
Поэтому при всех коммунистических вождях он старался регулярно ходить в храм, никого не боялся, ни от кого этого не скрывал, хотя, конечно, и не особо афишировал.
Об особенностях христианской жизни в то время можно судить по дневникам Бориса Талантова. Вот запись от 3 июня 1944 года: «Вчера в Яранске (райцентр недалеко от Кирова. – Авт.) открыли церковь (Успенский собор. – Авт.), сегодня первый раз в течение трёх лет был в церкви».
А вот запись от 7 февраля 1945 года: «Сегодня ребята сообщили, что в институтской стенной газете на меня помещена карикатура следующего содержания: я помещён под колоколом в шляпе и с обычной моей палкой (тростью. – А.В.), и сделана надпись “Блажен, кто верует, тепло тому живётся”»…
Насчёт тепла в разорённой войной стране вопрос относительный. Сам Талантов в те годы с горечью писал: «Был за ранней литургией. Оборванные и голодные нищие дети напомнили мне о нашем недостатке – любостяжании и себялюбии. Как только мы начинаем хорошо жить, сейчас же забываем о голодном брате, предавшись себялюбию и жадности, неверию, мелочным заботам о своей жизни…»
Но и в конце 40-х нужно было быть крайне осторожным.
Борис Талантов в молодости, 1940 год. Фото: общественное достояниеВот запись от 8 октября 1945 года: «Маша (соседка. – Авт.) рассказала мне, что недавно несколько старушек, ходящих в церковь, арестовали по неизвестным причинам. Предполагают – за заговор…»
Действительно, властям было чего опасаться. Как следует из записи Талантова, сделанной после праздника Крещения Господня в 1947 году, у ледяной купели на реке собралось не меньше человек, чем во время первомайской демонстрации. «Впервые за 20 лет правительство разрешило крестные ходы на реку, – пишет Талантов. – На берегу и на льду собралось множество народа, по-видимому, больше, чем сбирается на Театральной площади г. Кирова в октябрьские и майские демонстрации (по-моему, не меньше 5 000 человек). Посторонняя публика, наблюдавшая с тротуаров и берега крестный ход, с удовлетворением отмечала многолюдность крестного хода… Невольно я вспомнил Великую субботу 1930 года. Тогда один простой рабочий, идущий на работу и увидевший крестный ход в церковной ограде, остановился и злобно сказал: “Вон бездельники, шуты-попы, морочат головы старухам, взять бы и разогнать их всех”»...
* * *
В самом начале июля 1954 года вышло Постановление ЦК КПСС «О крупных недостатках в научно-атеистической пропаганде и мерах её улучшения», вышедшее новую волну гонений на церковь. Начало хрущёвской оттепели задело и Бориса Талантова – он был уволен за религиозные убеждения из Кировского педагогического института.
Бориса Владимировича вызвали на кафедру и попытались уговорить «по-хорошему»:
– Голубчик, всё, что можем для вас сделать, – принять у вас заявление об увольнению по собственному желанию. Иначе – вы не маленький и сами всё понимаете – придётся выгнать вас.. И куда вы потом пойдёте устраиваться с таким «волчьими билетом»?!
Талантов отказался. Через месяц его уволили, назначив нищенскую пенсию как инвалиду 2-й группы.
Кстати, документы личного дела, найденные в архиве ВятГГУ, показали Талантова добросовестным и высокопрофессиональным работником. В трудные для института 1944–1950 годы он против своего желания брал две ставки, так как не хватало преподавателей. В течение шести лет изучал высшую математику на курсах повышения квалификации при МГУ, затем сдавал кандидатские экзамены и начал писать диссертацию. Но вот так называемой общественной работы он неизменно сторонился.
Впрочем, через год Хрущёв понял, что немного переборщил с репрессиями – слишком уж ретиво на местах взялись за зачистку верующих. Вскоре вышло новое Постановление ЦК «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения».
Постановление «Об ошибках в проведении научно-атеистической пропаганды среди населения». Фото: elib.uraic.ruПосле этого Талантов был принят на работу во Всесоюзный заочный энергетический институт преподавателем высшей математики.
* * *
Но во время своего безработного периода Талантов решил обратиться к власти. Долго думал и собирался с мыслями, пока в мае 1957 года он не написал анонимное письмо в газету «Правда», в котором он критически проанализировал партийную кампанию по разоблачению культа личности Сталина. Дескать, не в культе дело – «деспотия Сталина явилась необходимым следствием того общественного строя, который существовал и существует у нас в стране».
Редакция переправила письмо в УКГБ по Кировской области. Через год авторство Талантова было установлено по почерку.
Но посадить его тогда не смогли – в то время в Уголовном кодексе не было статей «о клевете на советский строй». Поэтому в КГБ решили проучить правдоруба другим способом. Вскоре в областной газете «Кировская правда» появился фельетон «Из подворотни», в котором Талантова выставили ненавистником страны рабочих и крестьян. Фельетон завершался призывом: «Так пусть будет зорким наш глаз, пусть не дрогнет сердце, когда надо смело и решительно ударить по грязным лапам клеветников».
Сразу же после выхода газеты Талантов был уволен из института «по собственному желанию». И вся его семья, состоявшая из жены-пенсионерки, сына-студента и 5-летней внучки, вынуждена была жить на две крохотные пенсии.
* * *
Но репрессии только укрепили волю Бориса Владимировича, показав ему, как всесильное карательное государство страшится слов правды.
В августе 1959 года Талантов написал большое письмо епископу Кировскому и Слободскому Поликарпу о непонятной позиции Патриархии и духовенства во время антирелигиозной кампании, проводимой советской властью. В этом письме Борис Владимирович возмущался бездействием иерархии по отношению к порочащим церковь силам, тем, что духовенство не призывает верующих воспитывать детей в христианском духе, прихожан не учит жить по заповедям, а также тем, что в храме не читают Священное писание по-русски.
Затем он шлёт письмо в журнал «Наука и религия», в котором на сотне страниц – по пунктам! – опровергает ложь антирелигиозной пропаганды.
* * *
В 1960 году он создал «Братство вятских христиан», в которое входят 13 человек. Братство было призвано стать неформальным объединением со своим уставом, кассой взаимопомощи, тайными собраниями-богослужениями, но прежде всего – с неформальной адвокатской конторой для защиты прав верующих.
Историк Владимир Зыкин из Вятки писал: «Кампания по закрытию храмов в Вятской епархии имела свои особенности. По сравнению с другими епархиями здесь было значительно больше храмов, поэтому действия властей при их закрытии были более ожесточёнными. Вятичи не сидели сложа руки, были массовые выступления верующих в защиту храмов (в селах Арбажского и Оричевского районов, например). В центральные и местные органы власти шёл поток заявлений с подписями тысяч верующих за сохранение храмов. Люди, пережившие жестокую войну, бывшие фронтовики, инвалиды, их жёны и вдовы, зачастую работавшие в колхозах за символическую плату, лишались последнего утешения – храма Божия, где они могли помолиться за живых и усопших, принять необходимые им Таинства, – они не хотели с этим мириться...»
В большинстве случаев закрытие храмов осуществлялось по одному шаблону. Первым шагом был перевод священника из храма, намеченного к закрытию, в другой храм или лишение его регистрации уполномоченного по делам религий за какую-нибудь незначительную «провинность». Другого священника в храм не назначали, уполномоченный всячески препятствовал этому назначению. Храм оставался без священника несколько месяцев, иногда лет, в течение которых местные власти разгоняли церковный совет. Затем властями принималось решение о закрытии храма на основании того, что двадцатка малочисленна или её нет совсем, а значит, приход не подлежит регистрации. Здание храма передавалось колхозу или местному совету – под клуб.
Разрушение Александро-Невского собора в Вятке, 1937 год. Фото: pastvu.comТогда верующие разработали свою тактику борьбы за храмы.
Активные прихожане и члены церковного совета сразу же после прекращения службы в храме начинали обращаться в различные инстанции с заявлениями и письмами, в которых требовали возобновления службы в храме.
Также один-два человека из прихожан или членов двадцатки ехали в Москву и ходили по разным учреждениям.
Им на помощь и пришёл Борис Владимирович с братчиками: он писал для всех нуждающихся юридически грамотные и аргументированные заявления.
Порой только по одному из закрываемых храмов ему приходилось писать множество писем в разные учреждения. Эту колоссальную работу, посильную небольшому учреждению, он выполнял один и без какой-либо платы.
Другие же члены братства помогали переписывать эти письма и заявления – в целях конспирации. Чтобы в КГБ не догадались, кто стоит за хлынувшим в Москву потоком писем и жалоб, порой приводящих местных начальников в приступы ярости.
Исследователь жизни и наследия Талантова Евгений Останин писал: «Начальники доискивались, запугивали верующих, грозили: раскройте, кто это вам их писал! Но прихожане вели себя просто героически. Их били милиционеры, стращали: всех вас в лагеря закатаем, детей в сиротские дома заберём, пенсии лишим! Но держались, не отступали. А давление было такое, что трое умерли. И никто не выдал Талантова…»
* * *
Тем не менее среди верующих Талантова знали все.
Историк Владимир Зыкин: «Двери квартиры Бориса Владимировича в доме №12 по улице Урицкого, стоявшем напротив Серафимовской церкви Кирова, были открыты для всех, я часто встречал у него людей из разных сёл нашей области. Тем, кто ехал в Москву, он объяснял, как лучше добраться до нужного учреждения или гостиницы. Верующие из отдалённых сёл епархии узнавали о Талантове в Серафимовском соборе, их направлял к нему сторож Дмитрий Иванович.
Борис Владимирович всегда был в курсе всех дел, происходивших в епархии, в любое время мог сказать, какие храмы действующие, какие закрыты и какие собираются закрыть. Сюда стекалась детальная информация о фактах произвола, приносимая ходоками из районов… Спасению вятских храмов от закрытия и последующего разрушения он отдавал всё своё свободное время».
В архиве Бориса Владимировича сохранились все коротенькие записочки от пожилых прихожанок, в которых они излагали суть своей жалобы. В итоге собрался 600-страничный том под общим заголовком: «Борьба верующих христиан Кировской области за свою веру и свои законные права с 1960 г. по 1964 год. 5 лет борьбы», содержащий все эти документы.
Статистика поражает: всего за пять лет хрущёвской оттепели из 80 действовавших в епархии храмов сохранилось только два десятка. И, как отмечают краеведы, если бы не усилия Талантова, если бы храмы никто не защищал, то атеистические власти закрыли бы их все.
* * *
Например, верующие смогли отстоять Троицкий храм в селе Быстрице. В начале 1962-го храм был снят с учёта в Министерстве культуры как памятник архитектуры.
Троицкая церковь в селе Быстрица. Фото: Novingalina / WikipediaСледом 27 апреля 1962 года, в Великую пятницу, во время вечерни с выносом Плащаницы в храм пришли работники районной пожарной инспекции. Они осмотрели помещение и выдвинули целый ряд требований, до выполнения которых службы в храме были запрещены, несмотря на то что заканчивалась Страстная седмица, впереди был светлый праздник Пасхи.
Верующие сразу поняли, что будет дальше. Отец Константин со старостой храма обратились за советом к Талантову, он предложил им сразу отправлять в Москву заявление с подписями верующих и пока не выполнять требований пожарной инспекции. Его совета не послушали, решили выполнить все требования пожарных, чтобы скорее открыть храм.
Были вырезаны старинные кованые решётки из проёмов окон, чтобы в случае пожара молящиеся могли эвакуироваться через окна – хотя с южной стороны храма высота от земли до окна около десяти метров. Была пробита северная стена тёплого храма и сделан запасной выход, забиты досками окна на колокольне, чтобы туда не залетали птицы. Но вместо открытия храма пожарные инспекторы потребовали ещё и сделать большой водоём, запрудив речку под горой в двухстах метрах от храма. Это абсурдное требование пожарных отказались выполнять, с помощью Бориса Владимировича было написано письмо Хрущёву, подписанное сотнями верующих, и отправлено в Москву.
После звонка из Кремля все претензии были сняты, в храме были возобновлены богослужения.
Спасти удалось и старинный храм в селе Спас-Талица, где пожарная инспекция также запретила служение. Одна прихожанка, доставившая в Москву письмо, написанное Талантовым, с подписями верующих, смогла попасть на приём к Хрущёву, который пообещал ей, что храм будет открыт.
Спасская церковь в селе Спас-Талица. Фото: Ele-chudinovsk / Wikipedia* * *
Но в других случаях борьба была неравной и, к сожалению, далеко не всегда успешной.
В 1962 году Борис Владимирович и многие вятичи защищали от разрушения Феодоровскую церковь, построенную на высоком берегу реки Вятки к 300-летию дома Романовых. Власти города решили снести её, объединив два городских прихода, на месте храма сделать набережную. Верующие просили передать им вместо закрываемого храма Успенский собор Трифонова монастыря или любой другой из закрытых храмов. Специальные посланцы из Кирова пробились даже в приёмную Хрущёва. Подлинник жалобы был подписан сначала членами двадцатки Феодоровской церкви, и к нему на особых тетрадях приложены 1200 подписей прихожан с указанием адресов.
К жалобе было приложено крайне эмоциональное письмо, тоже составленным Талантовым: «Руководители горсовета отказались даже разговаривать с нами относительно церкви. Вместо разумных ответов они осыпали нас бранью и угрозами: “Чей вы едите хлеб?” “Мы посадим вас в тюрьму!” “Мы лишим вас пенсии”. Мы едим собственный хлеб, заработанный тяжёлым трудом и обильно политый горькими слезами. Очень прискорбно нам, перенесшим все тяжести прошлых лет и потерявшим на войне своих детей и мужей, видеть бессердечную неприязнь к себе, слышать угрозы и насмешки со стороны очень молодых начальников, ничего ещё не испытавших в жизни и ничего не сделавших хорошего. Для молодых людей горсовет на государственные средства строит театры, клубы, парки, стадионы, а старых людей он лишает маленькой церкви, расположенной на краю города и восстановленной на гроши стариков и старух…”
Но всё было без толку.
25 октября 1962 года городские власти с помощью большого количества рабочих и разнообразной техники приступили к разрушению колокольни, а затем и самой Феодоровской церкви. Правда, на закрытии храма городские власти успокоились. Рабочих вскоре перебросили на другой объект, и несколько лет обезглавленный остов храма «украшал» вид города, пока не был взорван.
Поклонный крест на месте деревянной Феодоровской церкви. Фото: Нестор ф.Ш. / Wikipedia* * *
Не удалось спасти и уникальную деревянную Александро-Невскую церковь в селе Рои.
Из письма Бориса Талантова: «Неожиданно 21 декабря 1960 г. в с. Рои прибыл секретарь райисполкома Бабинцев с другими работниками. Они вызвали старосту, 80-летнюю старушку, объявили ей устно о закрытии церкви и потребовали ключи. При этом ей угрожали конфискацией дома, если она откажется дать ключи. Овладев ключами, они вошли в церковь и здесь, запершись изнутри, сначала выпили 10 бутылок церковного вина и закусили кутьёй, принесённой на панихиду. Разгром церкви производили пьяные механизаторы колхоза. Пред. колхоза П.П. Суслов заказал для них пельмени с выпивкой и платил им из колхозной кассы по 5 р. за час. При снятии крестов с церкви П.П. Суслов всячески оскорблял верующих, которые стояли вдали и плакали. Все иконы, утварь, колокола и другие материальные ценности были вывезены из церкви без описи и потом бесследно исчезли…»
Письма, которые верующие отправили в Москву (в Минкульт СССР и в приёмную Хрущёва), вернулись обратно.
И местные органы начали против верующих настоящий террор.
Из письма Бориса Талантова: «Возмущённые организованным административным нажимом, около 400 верующих собрались 25 апреля 1961 г. в село Рои и потребовали от руководства колхоза возвратить им церковь, иконы и утварь. Местные власти вызвали из с. Арбажа милицию и дружинников и к вечеру разогнали силой собравшихся. При этом разгоне пострадали следующие лица: 1) безногий инвалид Отечественной войны И. Петелин; 2) одна женщина из села Чекуши, ей повредили ногу; 3) Е.К. Посаженникова, её таскали по земле за руки; 4) М. Шарова, её, беременную, пинали в живот; 5) Н.Г. Махина; 6) Е.М. Халявина из гор. Кирова, случайно попавшая в с. Рои; её били, арестовали и осудили на один год тюремного заключения… Руководство колхоза тем показало, что требование отдать церковь под колхозный клуб было лишь благовидным предлогом для закрытия церкви…»
Несколько лет шла упорная борьба за храм Зосимы и Савватия в селе Коршик, самое активное участие в ней принимал Борис Владимирович, но храм не смогли отстоять, в 1963 году он был закрыт и превращён в клуб.
Зосимо-Савватиевская церковь в селе Коршик. Фото: Ele-chudinovsk / Wikipedia* * *
В том же 1963 году КГБ вышло на след братства. Поддавшись уговорам родных, Талантов распустил своё братство, однако от своей идеи не отказался: члены братства продолжали тайно общаться.
Более того, в своём «Проекте церковной реформы», направленном в 1965 году патриарху, Борис Владимирович вновь пишет о том, что «современные неорганизованные церковные общины должны перейти в братства верующих, а Церковь – в союз братств».
* * *
Иногда, впрочем, верующие отказывались от помощи Талантова, предпочитая более «эффективные средства». Например, когда в селе Истобенске храм по какой-то причине остался без священника, то прихожане скинулись и дали взятку уполномоченному, который разрешил перевод в их храм отца Аркадия из села Злобина, расположенного неподалеку от нового города Кирово-Чепецка, не имевшего своего храма. В итоге храм в Злобине был закрыт, а уполномоченный убил двух зайцев: получил взятку и не снизил показателей по закрытию храмов.
Но Борис Владимирович не одобрил действий сельчан, сохранивших свой храм за счёт другого. И точно: вскоре новый уполномоченный закрыл храм и в Истобенске.
В итоге в Вятке вплоть до начала 90-х годов остался только один действующий храм – Серафимовский кафедральный собор. В соборе в воскресные и праздничные дни стали служить три литургии. Летом окна храма были открыты, люди стояли на улице и молились – к прихожанам храма присоединялись верующие, приезжавшие из сёл, где храмы были закрыты.
Серафимовский кафедральный собор. Фото: A.Savin / Wikipedia* * *
В 1966 году Талантов отправил в «Известия» ещё одно письмо, озаглавленное так: «Советское государство и Христианская религия». В нём власть обвинялась в нарушении закона о свободе совести.
Следом Талантов составил открытое письмо Московскому патриарху Алексию (Симанскому) и всем верующим Русской церкви, подписанное ещё 11 мирянами. Письмо было посвящено массовому закрытию приходов: на сотне страниц было подробно описаны все случаи незаконных ликвидаций приходских общин и варварского разграбления церковного имущества. Каждое своё утверждение Талантов неизменно подкреплял фактами преступлений, совершённых чиновниками КПСС и местных советов: насилие, обман, издевательства, бессмысленное уничтожение икон и церковных книг, воровство церковного имущества, перечни разгромленных церквей и осиротевших приходов. В некоторых случаях протесты многих сотен верующих, собиравшихся для защиты своих церковных зданий, принимали характер массовых народных волнений. Талантов описал их жестокое подавление.
Патриарх Московский и всея Руси Алексий I. Фото: архив ЦАК МДАВ ответ церковные власти (прежде всего митрополит Ленинградский Никодим Ротов) объявили открытое письмо двенадцати кировских верующих анонимным, а следовательно, не заслуживающим доверия.
Но Талантов не побоялся идти против церковного ареопага. Он написал и распространил в самиздате три статьи: «Сергиевщина, или Приспособленчество к атеизму (Иродова закваска)», «Тайное участие Московской Патриархии в борьбе КПСС с Православной Христианской Церковью», «Порождение ехиднино». Все они были посвящены одной и той же проблеме – соучастию иерархов церкви в расправах над верующими.
«...Что же Митрополит Сергий спас своим приспособленчеством и чудовищной ложью? – писал Борис Талантов. – К началу Второй Мировой войны в каждой области осталось от многих сотен церквей 5–10, большинство священников и почти все епископы (за исключением немногих, сотрудничавших с властями подобно Митр. Сергию) были замучены в концлагерях. Таким образом, Митрополит Сергий своим приспособленчеством и ложью никого и ничего не спас, кроме своей собственной особы. В глазах верующих он потерял всякий авторитет, но зато приобрел благоволение “отца народов” И. Сталина…
Обращение Митр. Сергия к верующим-гражданам СССР 22 июня 1941 г. было воспринято истинно верующими как новое пресмыкательство перед деспотической властью и новое предательство интересов церкви. Все верующие в России считали и считают Вторую Мировую войну как гнев Божий за величайшее беззаконие, нечестие и гонение на христиан, имевшее место в России с начала Октябрьской революции. Поэтому в час грозных испытаний не напомнить народу и правительству об этом, не призвать народ к покаянию, не потребовать немедленного восстановления церквей и реабилитации всех невинно осуждённых граждан СССР было великим грехом, великим нечестием. Митр. Сергий опять явил себя послушным орудием атеистической власти, которая в этот момент хотела использовать в своих целях религиозные чувства своих граждан с наименьшими для атеизма уступками.
Восстановление церквей в определённых и узких пределах было государственной политикой И. Сталина, а не результатом деятельности Митр. Сергия. В то время в народе и в армии открыто говорили о коренных изменениях внутренних порядков в стране. Народ надеялся, что сразу после окончания войны будут объявлены: свобода занятий и в частности роспуск колхозов, свобода партий и свобода совести. Открытие церквей было той костью, которую И. Сталин бросил народу, утомлённому войной и голодом…
Итак, открытие церквей в узких пределах не было делом рук Патриарха Сергия или Патриарха Алексия, но это открытие совершала сама атеистическая власть под давлением простого народа для успокоения его.
Патриарх Сергий, а позднее Патриарх Алексий, подобрали и поставили новых епископов, которые, в отличие от прежних епископов, погибших в концлагерях, как правило (были, конечно, исключения), были послушны Патриархам и хорошо усвоили Иродову закваску, т.е. приспособленчество к сильным мира сего. Вот как, например, выразил приспособленчество в своей проповеди 28 мая 1967 года Епископ Кировский Владимир: “Мы должны приспособляться к новым обстоятельствам и условиям жизни подобно ручейку, который, встречая на своем пути камень, обходит его. Мы живём вместе с атеистами, должны считаться с ними и не должны делать ничего, что им не нравится”».
* * *
Это письмо распространялось в самиздатовских копиях в Москве и попало за границу, было прочитано в эфире русской службы ВВС.
В ответ «Кировская правда» разразилась ещё одним фельетоном: «Заурядный анонимщик в прошлом, он выступает сегодня с открытым забралом защитника христиан. Но клеветник остался клеветником. Его перо, как и прежде, брызжет злобой».
Пасквиль этот имел трагические последствия: Бориса Владимировича стали травить соседи, отвернулись многие знакомые, прекратил общение с ним его брат. После прочтения статьи жену разбил инсульт. Талантов приглашал священника причастить и исповедовать свою жену – но тогда это было запрещено, и тот отказался: побоялся.
Через пару месяцев Нина Агафангеловна скончалась. Над её гробом Талантов поклялся, что не оставит так эти инсинуации, будет их разоблачать.
Талантовы Борис Владимирович и Нина Агафенгеловна на понтонном мосту через Вятку. Фото: общественное достояние* * *
Наконец, в 1968 году Талантов он написал работу «Советское общество: 1965–1968», которую он отправил Генеральному прокурору СССР.
Эта работа тоже распространялась в самиздате, попала в зарубежные СМИ. Именно после этого Управление госбезопасности решило взяться всерьёз за Талантова.
В 1966 году в Уголовный кодекс была введена новая статья 190-1 – за распространение заведомо ложных измышлений, порочащих советский государственный и общественный строй. Именно по этой статье было 29 мая 1969 года вынесено постановление о возбуждении в отношении Бориса Талантова уголовного дела. Он был заключён в следственный изолятор, и 12 июня на его квартире произвели 8-часовой обыск. Искали оружие, радиопередатчик, антисоветскую литературу и магнитофонные записи передач зарубежного радио.
* * *
После двухмесячных допросов, 31 августа 1969 года, начался суд, на первое заседание которого не были допущены даже сын и сестра Талантова. Перед началом суда большая группа верующих собиралась устроить акцию протеста. С трудом удалось уговорить их сохранять спокойствие. На процессе помимо государственного обвинителя выступал ещё и общественный – профессор Нагибин, в своё время изгнавший Талантова с работы в пединституте: «Главный огонь своей злостной клеветы Талантов направил против КПСС, и в этом он не оригинален. Так поступают все враги нашей Родины. Я от имени всего коллектива пединститута прошу оградить наше общество от злостного клеветника на наш строй, нашу Родину – Талантова. Мы считаем, что он заслуживает сурового наказания».
Борис Талантов перед арестом в 1969 году. Фото: общественное достояние3 сентября 1969 года он был приговорён к двум годам тюрьмы «за антисоветскую деятельность».
Что конкретно стояло за этим обвинением, можно узнать из справки о религиозной обстановке в СССР от 18 января 1971 года (составленной уже после гибели Талантова). В ней перечислялись написанные им письма и статьи, «в которых в извращённом виде освещались отношение советских органов к верующим и факты закрытия некоторых храмов» и выражалась озабоченность тем, что его «Открытое письмо…» оказалось «за границей и использовалось во враждебных акциях против СССР».
Историк Евгений Останин: «Борис Владимирович отбывал наказание в тюрьме на Нагорной улице не в одиночной камере, а с зеками. Но он ни в одном письме не говорит, что здесь террор уркаганский. Вместе с ним сидел какой-то мужик, пострадавший по оговору (через него Талантов письма на волю пытался переправлять), сидели баптисты, которые за ним ухаживали... Он, политический, был там, в сущности, один. Из тюрьмы вывозили заключённых на объекты города и возвращали обратно, но Талантов как инвалид был признан неработоспособным. Впрочем, сам факт заключения человека с таким букетом болезней в камеру – это завуалированное убийство. Он болел всем, начиная с желудка и кончая тем, что постепенно терял зрение и глох. В некоторых письмах из тюрьмы он пишет, что лечение получает плохое, пища, которую здесь дают, просто противопоказана ему по медицинским основаниям. Передачи – два раза в год. Свидания крайне редки. Ему дали два года, а он уже знал, что оттуда не выйдет…»
В своих письмах из заточения постоянно он наставлял: будьте верны Христу, упорны в вере. И постоянно посылал свои благословения. Многократно он подчёркивал в письмах: христианин должен быть готов умереть за свою истину.
За неделю до смерти из тюремной больницы он написал последнее письмо сыну: «Дорогой Глеб, здравствуй! Во-первых, поздравляю тебя с Новым годом и с днём твоего рождения. Желаю тебе здоровья, благополучия, успеха в каждом благом деле, познания истины и веры и душевного спасения… От всего сердца благодарю тебя, Глеб, за твою постоянную заботу о мне. Во-вторых, поздравляю тебя с наступающим великим праздником Рождества Христова и желаю тебе ещё раз здоровья, познания истинной веры и душевного спасения. Кажется, недавно было время, когда жива была мама и мы все радостно встречали этот великий праздник. Я по-прежнему нахожусь в больнице. Здоровье моё на прежнем уровне… 27 декабря получил в полной исправности бандероль, за что благодарю тебя, так как шоколад очень поддерживает силы… Пиши, как проводишь время и о всех новостях. Да сохранит тебя Господь Бог от всякого зла, скорбей и напастей и даст тебе жизнь спасительную. Крепко тебя целую. Твой отец Бор. Талантов».
* * *
4 января 1971 года Борис Талантов умер в кировской тюрьме.
Похоронили его на Новомакарьевском кладбище.
В 1981 году он был прославлен Архиерейским собором Русской православной церкви за границей в лике святых новомучеников и исповедников российских.
