Фильм показывает внутренние течения Католической церкви в случае избрания нового понтифика, борьбу между различными фракциями, участвующими в «завоевании власти». Несмотря на саму однобокость применения этой материалистической идеи, даже она показана довольно банально и упрощённо. Ещё более тривиальной является фигура «традиционалистского» кардинала Гоффредо Тедеско, «реакционного» итальянца, которого играет знаменитый актёр Серджо Кастеллитто. В фильме помимо ответов и воплей той же незначительности этому персонажу дано слово дважды. В первый раз, согласно замыслу режиссёра, он обращается к «анахроничному» миру традиций, специфичных для римского элемента Церкви: на самом деле он просто напоминает, что до II Ватиканского собора епископы и кардиналы больше использовали латынь для общения между собой. Во второй раз, ближе к концу фильма, пытаются показать его «реакционность» следующим образом: кардинал Тедеско призывает всех коллег к некой якобы религиозной войне, внутреннему крестовому походу в католических странах против исламских террористов (в фильме это происходит после серии терактов). Потом берёт слово тот, кто в конце концов будет избран папой, кардинал Бенитес, который напоминает (вдруг зрители забыли), что война – это трагическое событие, которое влечёт за собой смерти и ранения людей.
Банальность персонажа, сыгранного Кастеллитто, заключается в том, что, во-первых, в Италии больше нет таких «консервативных» фигур (ни среди высокопоставленных лиц, ни среди священников), и во-вторых, быть «непрогрессивным» не означает обязательно делать религию политическим флагом правых идей или отрицать историческое изменение общества. Финал фильма подтверждает сказанное: Бенитес заявляет, что он интерсексуал (то есть имеет как мужские, так и женские признаки) и что он отказался от операции, которая бы включала удаление яичников и матки, так как он понял, что правильно быть «таким, каким его создал Бог». Показательно, что акцент сделан на том, что он мужчина, также имеющий женские признаки, а не наоборот (что на самом деле противоречит «инновационным» и «просвещающим» намерениям режиссёра).
Папа Иоанн Павел II. Фото: fjp2.comДействительно, в последние десятилетия единственная критика существующих религий и в целом религиозности как тенденции человека, сформулированная прогрессивными интеллектуалами и средами, заключается в том, что они ограничивают поведение человека. Согласно общему мнению, подлинная природа религии, и тем более христианства, «прогрессивна». Любовь Бога к человеку и людей друг к другу понята как не зависящая из справедливости и добродетелей и, следовательно, как «анархическая», лишённая «принципов» и, в этом смысле, «ограничений». Речь идёт о негативной концепции свободы как «свободы от чего-либо». Кроме того, прогрессивное мировоззрение содержит определённый фатализм и «руссоизм»: поскольку любая мораль и справедливость являются негативными, так как ограничивают человека, Бог любит всех такими, какие они есть, то есть как данность (и то же самое должны делать люди друг с другом). Любая дисциплина или самодисциплина, то есть культурная, цивилизационная работа людей над самими собой, отвергается как навязывание (в этом и заключается «руссоизм»). Кроме того, в этом случае неясно, почему, согласно замыслу фильма, разделение христианской веры должно было обязательно привести к личному выбору операции, особенно учитывая, что Бенитес представлен в целом как положительный персонаж и «хороший священник», стойкий в своей вере и целибате, но при этом близкий к простым людям. Тот самый аспект, который должен был бы продемонстрировать «настоящее» новое значение религии как анархической любви, лишён смысла: использование женских органов Бенитесом (так же, как и мужских) ограничено лишь физиологическими потребностями. Таким образом, идея режиссёра слегка более оригинальна и инновационна (судя по параметрам «большой публики»), чем монашки или кардиналы, которые курят, следят за футбольными матчами и вечером, запертые в своих комнатах, испытывают сексуальные искушения (как гетеросексуальные, так и гомосексуальные), изображённые Соррентино.
Переходя от вымысла к реальности, по уже приведённым причинам, всё чаще говорят о вероятном преемнике Франциска. Первым в гипотетическом списке идёт Пьетро Паролин, 70 лет, государственный секретарь Ватикана, известный на международном уровне благодаря своей дипломатической деятельности. Второй – Маттео Мария Цуппи, президент Итальянской епископской конференции (CEI) и специальный посланник папы по вопросу украинского кризиса. Ещё одно имя, которое стоит упомянуть, – латинский патриарх Иерусалима, кардинал Пьербаттиста Пиццабалла. Среди самых высоко оцененных кандидатов есть ещё и немец Герхард Мюллер, экс-префект Конгрегации доктрины веры, считающийся одним из основных представителей оппозиционной линии к Бергольо. Среди европейцев также называют французского архиепископа Марселя Жан-Марка Авелина, мальтийца Марио Грека, португальца Жозе Толентино де Мендонсу и люксембуржца Жана-Клода Холлериха. Американская линия на данный момент выглядит наиболее слабой: имена, которые стоит запомнить в этой части мира, – архиепископ Вашингтона Уилтон Грегори и архиепископ Чикаго Блейз Капич.
С одной стороны, существование различных «душ» внутри Католической церкви очевидно, однако оно должно быть рассмотрено более адекватно, не будучи так упрощённо политизированным. И избрание папы, кто бы что ни говорил, не только политическое действо, полное амбиций и обнаружения собственных грехов.
