Кто сейчас в мире главный?

В современной европейской цивилизации, к которой можно отнести и Россию, утверждается секулярный характер государства. Любая форма теократии осуждается. Но, приглядевшись, мы без труда заметим, что сама светскость государства – очень важный религиозный постулат

16.04.2025

Александр Королёв

страстная неделя христос власть государство теократия

Городской фестиваль «Пасхальный дар». Фото: Тихонова Пелагия / Агентство «Москва»

Разделение на светское и религиозное – христианская идея

До христианства устройство всех государств было пронизано религией. Это могло быть формальностью, но тем не менее до пришествия Христа резкого разделения на светское и религиозное не было, а если бы кто-то такое и предложил, то это было бы воспринято как посягательство на «духовные скрепы». Афиняне казнили Сократа, в частности, по обвинению в «оскорблении чувств верующих»: ему вменялась непочтительность по отношению к богам. Римские императоры требовали религиозного поклонения своему божественному титулу и Риму.

Надо сказать, что и в христианской цивилизации идея светскости государства стала активно воплощаться не сразу, а только после Реформации. Но изначально духовная власть рассматривалась христианами как нечто отдельное от власти государственной. Различение, которого не было в древнем мире, где царь или император зачастую был одновременно и верховный жрец.

Ресакрализация земной власти

Постепенное разделение светской и церковной властей происходит после того, как в IV веке христианство становится государственной религией в Римской империи. Императоры продолжали претендовать на какие-то священные функции: созывали церковные соборы и председательствовали на них, вместе со священством участвовали в некоторых церковных ритуалах и говорили проповеди с церковной кафедры, издавали церковные каноны, могли назначать епископов. При этом византийские правители не претендовали полностью на церковную власть, признавая полномочия церковной иерархии. В Восточной империи была сформулирована идея «симфонии властей», то есть существующие как бы параллельно две системы власти. Император отвечает преимущественно за «тело» народа, а священство – за душу, и эти две власти существуют как бы параллельно. Хотя фактически такой идиллии никогда не было, духовная власть была в подчинении у светской, а церковная нередко вполне активно распоряжалась «телами» своей паствы. Западная Римская империя в V веке рушится под натиском германских племён, и там римский епископ сосредотачивает у себя государственные функции. Таким образом в Восточной империи светский владыка присваивает себе духовные функции, а в Западной церковный лидер – государственные.

Зарождение светского государства

Возможно, граница эта была сильнее размыта на Западе, потому что римский папа, по крайней мере в определённый исторический период, где-то с V по XVI век, имел больше светских функций, чем византийский император – духовных. Например, в известном противостоянии папы Григория VII и императора Священной римской империи Генриха IV за право назначать епископов римский понтифик отлучил от императора, и ему пришлось босиком идти каяться перед папой. Может быть, именно поэтому деятели Реформации и мыслители после неё стали ярыми поборниками разделения светской власти и духовной. Первым об этом громко заговорил Мартин Лютер, потом другие богословы и философы, стоящие на христианских позициях, – Томас Гоббс, Джон Локк. Большое значение для отделения церкви от государства, светского от мирского, имели религиозные войны между протестантами и католиками. Свобода вероисповедания, как считали многие, может положить конец кровопролитию. Но она возможна только тогда, когда государство не вмешивается в церковные дела. Потому что воевали-то даже во время религиозных войн государства, а не просто группы верующих.

Таким образом, когда кто-то протестует против прихода священника в школу или армию, строительства храма в сквере, указывая на светскость общества и общественного пространства, он исходит из чисто христианских позиций. Как же Евангелия смотрят на соотношение Божьей власти и земной? Почему только благодаря христианству стала возможна секуляризация, а в каком-то смысле и атеизм?

Акция протеста против строительства храма святой Екатерины в сквере у Свердловского академического театра драмы. Фото: Марина Молдавская / Коммерсантъ

Христос – царь?

За неделю до Пасхи церковь отмечает Вход Господень в Иерусалим, или Вербное воскресенье в простонародном изводе. Отмечается событие, когда Иисус торжественно, сидя на осле, въехал в Иерусалим, заявив тем самым свои претензии на царский титул, то есть на то, что Он Христос.

Греческое слово «Христос» – это перевод еврейского слова Машиах, что на русском означает «Помазанник». Помазывали в древнем еврейском государстве царей и пророков. Согласно пророчествам, обещанный помазанник должен был быть из царского рода Давида – ждали именно Царя. Поэтому «Христос» в первом веке в Палестине по сути означало «царь».

Иисус не отказывается от того, что Он долгожданный Царь, хотя поначалу и пытается это не афишировать, открываясь только узкому кругу учеников. Но незадолго перед смертью Он решает объявить о Своём царском достоинстве публично, при этом прекрасно понимая, что за это придётся заплатить жизнью – такое заявление будет катализатором ареста, суда и казни. Даже когда Понтий Пилат, римский чиновник, спрашивает Иисуса, царь ли он, тот этого не отрицает, но говорит, что Его Царство и власть «не от мира сего» – они не связаны с земной государственной властью, а по сути даже ей противоположны.

В чём же отличие власти Христовой от власти сильных этого мира? Как христианину относиться к власти? На всё это даёт ответ Евангелие, но интерпретируется этот ответ очень по-разному и, как мне кажется, чаще не совсем в новозаветном духе.

Сила без насилия

Принципиальное отличие власти и силы Христа, проявление которых мы видим в Евангелиях, от земной власти в наличии или отсутствии насилия. Власть Христа, о которой Он сам заявляет («Дана мне всякая власть на небе и на земле (Мф. 28: 18)), имеет только созидательный характер. Иисус исцеляет, воскрешает, укрощает бурю. В двух эпизодах можно предположить разрушительный элемент или насилие: иссушение смоковницы или переворачивание столов в храме. Но иссушение дерева и несколько перевернутых столов, конечно, не могут быть эпизодами насилия, которые ниспровергают весь остальной ненасильственный пафос жизнеописания Христа. Кульминацией ненасилия становится призыв любить врагов, что принципиально противоречит Ветхому Завету, где убийство врагов, нечестивцев часто добродетель или даже обязанность благочестивого верующего.

Христианство и современная власть

Вопрос о власти всегда был главным вопросом христианства и таковым остаётся

10.08.2018

церковь и общество s-толком о церкви

Во время ареста Иисуса один из учеников Христа пытается заступиться за Учителя и отрубает ухо стражнику. Христос запрещает Петру дальнейшее насилие словами: «Вложи меч в ножны, ибо все, кто возьмут меч, от меча и погибнут» (Мф. 26: 52). Насилие порождает насилие. Это тупик, оно в конечном счёте не может никого защитить.

К сожалению, ненасильственная сущность Бога очень трудно вмещалась и вмещается самими христианами. Со временем христианские писатели стали говорить, что Он всегда мог спокойно уничтожить всех врагов в силу Божественной природы, но просто не делал этого, имея иной план действия.

Один из величайших отцов церкви Афанасий Великий утверждал: «Непозволительно убивать: но убивать врагов на брани и законно, и похвалы достойно». Христианской империи надо вести войны, а значит, нужна и церковная санкция, и богословское обоснование насилия. Появляется «боголюбивое войско», служатся молебны перед битвой. В Западной церкви епископы могли вести за собой в атаку, а папы были в том числе и светскими владыками, объявляющими войны и имеющими армии.

Религиозный философ Н.А. Бердяев писал, что Бог «не есть сила, власть, господство, суд и наказание и т. п., т. е. не имеет этих совершенно человеческих, социоморфных атрибутов. Бог действует не во власти, а в человечности».

Николай Бердяев. Фото: общественное достояние

Писание как Ветхого, так и Нового заветов (особенно первого) изображает Бога антропоморфно и социморфно: Он судящий и карающий царь и разбивающий врагов полководец, поэтому христианам так сложно преодолеть этот образ Бога. Вполне возвращает нам человечного Бога только образ Христа – Его пример и жизнь. Сила, явленная без какого-либо насилия. В этом смысл Его въезд на осле, с одной стороны, это торжественный въезд царя, с другой – он восседает на мирном ослёнке. Это как если бы сейчас президент страны возглавил парад на Красной площади, проезжая на малолитражке. Христос – это Царь, у которого нет других рычагов власти, кроме любви.

Божье и кесарево – как не перепутать

Так как же сочетать двух царей: светского и Христа? Однажды у Христа спрашивают: «Нужно ли платить дань кесарю (римскому императору. – “Стол”)»? Вопрос был провокационный, потому что в случае положительного ответа Его можно было обвинить в сотрудничестве с оккупантами, в случае отрицательного – в бунте против римской власти.

Христос показывает динарий (денежная единица. – «Стол») с изображением кесаря и спрашивает: «Чьё это изображение?» (Мф. 22: 21). Когда Ему отвечают, что кесаря, Он призывает отдавать кесарю кесарево, а Богу Божье. Очень важный принцип существования христиан в этом мире. Взаимодействовать и с Богом, и с кесарем, но при этом чётко различать эти два явления.

Церковь в первые века не выступала против государственной власти. Напротив, апостол Павел говорит, что «она – Божий слуга, тебе на благо» (Рим. 13: 4). Более того, Павел считает возможным насилие, которое является неотъемлемой частью любой власти: «она не напрасно носит меч» (Рим.13: 4). Апостол знает, о чём говорит, потому что римская власть спасает его в Иерусалиме от кровавой расправы иудеев. То есть само явление государства как институционализированного насилия христианством не критикуется, оно воспринимается как неизбежное в падшем мире. При этом церковь как раз и нужна для того, чтобы приблизить Второе Пришествие Христа, когда на земле и на небе установится Царство Бога, Царство любви, где уже не будет места злу и насилию, а значит, и государству. Но пока мы живём в этом мире, где ещё многое находится вне власти Христа, то христианам важно находить баланс между жизнью по принципам Евангелия и жизнью в мире, полном зла и насилия. Как мы видим, этот баланс христианам чаще всего находить очень трудно.

Церковь и война

Церковь, с одной стороны, не выступает против войн, то есть не вступает в какую-то борьбу с государством с тем, чтобы оно прекратило войну. Церковь вообще – в нормальном случае – обращается не к государству, а к людям с призывом быть милосердными, честными, ну и – самое главное – верующими. С другой стороны, церковь не должна инициировать и поддерживать какие-либо войны, тем более не должна сама быть активным или пассивным актором в них.

Бригадный священник и замкомандира подразделения «Ветераны» по работе с верующими военнослужащими Николай Смиркин в полевом храме ОДШБр «Ветераны» в ДНР. Фото: Тихонова Пелагия / Агентство «Москва»

Конечно, может возникнуть вопрос: что делать если кто-то напал на тебя или на твоих близких, твой народ (например, в случае войны)? Здесь церковь признаёт необходимость защищать людей и родную землю, но с христианской позиции это компромисс, вынуждающий выбирать меньшее из двух зол. В нормальном случае христианину вообще не нужно попадать в ситуацию такого выбора, но если уже попал, то надо выбирать меньшее. Правило Василия Великого, изданное в IV веке, гласит, что человек, вернувшийся с войны, должен быть отлучён на какой-то период от церкви. Хотя, как утверждают историки, правило это, скорее всего, на практике никогда не исполнялось, само его наличие очень показательно.

Настоящие сила и власть

Принцип ненасилия для церкви и христиан должен быть краеугольным. Именно этот принцип воплощается в распятом Христе. Христиане – те, кто терпят насилие и преодолевают его духовно, тем самым его побеждая, а не те, кто его инициируют.

«Предельное бессилие в отношении к другому человеку находит себе выражение в его убийстве. Безмерная сила обнаружилась бы, если бы можно было воскресить человека. Сила есть преображение, просветление, воскрешение другого. Насилие же, истязание, убийство есть слабость», – говорит русский философ Николай Бердяев.

Поэтому церковь и должна стать местом раскрытия подлинной силы, тогда как государство является скорее свидетельством его бессилия. Церковь в IV веке, соблазнившись дружбой с государством, очень часто забывала, что есть настоящая сила, выбирая силу земную, то есть насилие. Церковь была сильной, когда её члены мученически умирали за Христа на арене цирка, и была слабой, когда с помощью вооружённых отрядов громила языческие храмы и язычников.

Именно церковь может стать явлением подлинной силы и власти, когда собирает людей не через институты принуждения и необходимости, а через любовь, когда люди добровольно объединяются в тесные союзы. Явление государства, когда насилие является необходимой частью нашей жизни, – явление ненормальное и больное, ждущее исцеления, которое наступит вместе со вторым пришествием Врача-Христа, плодом же этого исцеления является церковь. Об этом нам напоминает праздник Входа Господа в Иерусалим – самого бедного и слабого Царя за всю историю человечества, несокрушимая власть Которого приходит через Крест и Воскресение, к чему мы и следуем за Христом в наступившие Страстные дни.