Изначальная цель Великого поста – это подготовка взрослых людей к крещению. Ранняя церковь очень серьёзно подходила к этому вопросу. Для неё крещение означало не просто какую-то религиозную инициацию или метафизическую защиту. Наоборот, принимая крещение, человек подвергал себя, своих близких большому риску. До IV века христианство в Римской империи было нелегальной религией, за приверженность к ней могли наказать разными способами: конфискацией имущества, ссылкой, или даже жестокой казнью.
Однако преследованиями, целью которых было уничтожение христианства как учения и церкви как сообщества, добивались ровно противоположного эффекта. Удивительным образом вопреки или благодаря жестоким репрессиям церковь только увеличивала свою численность. Одной из причин было то, что основатель христианского движения Иисус сам был зверски замучен и убит. И верующие видели в собственном мученичестве и страдании наибольшее единение с Ним.
Когда же христианство стало государственной религией, тогда, по крайней мере в Римской империи, церковь перестала быть гонимой. Более того, став частью государственной системы, она периодически сама осуществляла гонения на язычников и тех, кого распознавала как еретиков. Но в христианском сознании жила ещё память о том, что страдание за веру – наибольшее приобщение ко Христу. У христиан оставалась память о том, что приобщение ко Христу – это и приобщение к Его страданиям, не только к Его славе и воскресению. Последнее невозможно без первого. Но официальная церковь всё меньше была похожа на ту общину учеников, какой она была изначально. Епископы и пресвитеры из старших братьев превращались в важных чиновников, наделённых светской властью и важным статусом.
Следствием этой редукции стало, в частности, появление монашеского движения и большого акцента на аскетике, которого ранее в церкви мы не встречаем. Аскетические подвиги были попыткой как-то приблизиться к тем страданиям и испытаниям, которые переживали первые христиане и сам Христос. Конечно, такая практика большинству людей явно не подходила, но монахи на долгое время в церкви заняли центральную позицию благодаря своему религиозному рвению, и даже епископов со временем стали назначать только из монахов.
Фото: Олег Варов / foto.patriarchia.ruДругой способ как-то приобщиться Христу через разделение Его страданий стало специально разработанное богослужение. Если уж не все могут брать на себя монашеские подвиги, то по крайней мере усиленно размышлять и вспоминать события, предваряющие Воскресение Христа, могут все. Тем более это было важно для тех, кто собирался креститься, собирался стать учеником и последователем Господа. Таким образом появилась особая неделя перед Пасхой, которую назвали по-славянски Страстной седмицей, по-русски – Неделей страданий. Каждый день Страстной седмицы именуется великим. В течение всей этой седмицы, что тоже очень важно, центром богослужения становится Христос и Евангелие. Это не совсем обычно для современного православия, где различные внешние богослужебные ритуалы, вторичные святыни, такие как иконы, мощи, вербы и куличи, часто затеняют святыни первичные – Христа и человека.
В первые два дня Великой седмицы церковь читает места из Евангелия, где Иисус говорит ученикам о необходимости приносить добрый плод (Мф. 28: 19), о неразумных девах, когда Он повелевает засохнуть инжирному дереву, на котором не обнаружил плодов. Этим символическим действием Христос пытался показать ученикам, что жизнь в Боге, по заповедям, должна иметь какие-то видимые последствия. Если человек не меняется в лучшую сторону, то он меняется в худшую – засыхает. Крещение человека не может пройти бесследно для человека, в нормальном случае оно должно стать переломным моментом в его жизни.
В Великий вторник Иисус в главах XXII–XXIII Евангелия от Матфея обличает духовных лидеров Израиля – тех, кто решил в центр своей жизни поставить усердное служение Богу через исполнение Его заповедей. Но, как парадоксальным образом оказалось, именно эти люди стали главным препятствием для прихода людей к Богу. Простой народ смог уверовать в Иисуса, но те, кто должны были Его самыми первыми распознать, так и не смогли это сделать. Оказывается, даже самое тщательное выполнение каких-то внешних форм без внутренней работы, без духовного труда не имеет никакого значения, а даже может ухудшить духовное состояние человека. За многими религиозными предписаниями можно забыть самое главное – Бога и человека.
В Великую среду вспоминается предательство Иуды. Сложнее всего скрыть тьму, которая проникла в сердце, если находишься рядом с носителем света. Так произошло и с Иудой. Мы, конечно, не знаем – можем предполагать только, какие мотивы его сподвигли предать. Но очевидно, что какое-то зло, какая-то страсть, так им и не преодолённая, толкнули его на предательство. Ведь на самом деле оно произошло не в момент поцелуя, которым он указал стражникам, кого надо арестовать, и даже не в момент получения денег, а гораздо раньше.
Фото: Олег Варов / foto.patriarchia.ruВ Великий четверг вспоминается Тайная вечеря – последний ужин Иисуса с учениками, который был пасхальной праздничной трапезой согласно Евангелию. На этой трапезе Иисус делает немыслимое для того времени – Он моет ноги своим ученикам. Отсюда, по всей видимости, Великий четверг в народе стал называться «чистым» и начал как-то ассоциироваться с уборкой. Но смысл умывания ног, конечно, кроется не в важности гигиены. Иисус сделал в собрании то, что делали или рабы, или младшие дети. Будучи главой общины учеников, их учителем, он показывает новую парадигму общения: подлинные отношения строятся не на власти, силе, подчинении и статусе, а на любви. Старший – это тот, кто больше всех любит, а не тот, кому положены большие почести. Вообще Пасха у древних евреев была семейным праздником. Здесь же он празднуется в кругу не родственников, а с людьми, объединёнными одной верой. Сейчас церковь очень редко ассоциируется с собранием, близким к семейному. В сознании большинства церковь сейчас – это учреждение, где осуществляются религиозные ритуалы, обеспечивающие индивидуальное соединение с Богом. Но совсем другой образ церкви мы видим на Тайной вечере. И совсем другой образ старшего. Сейчас священник и епископ совсем не похожи на тех, кто может умыть ноги прихожанам.
Фото: Олег Варов / foto.patriarchia.ru