Церковное предание приписывает создание иконы Владимирской Божией Матери самому евангелисту апостолу Луке ещё в первом веке от Рождества Христова. Дескать, он обладал талантом художника и ещё при жизни Девы Марии написал несколько Её портретов. Причём, именно этот портрет Богоматери с Младенцем Иисусом на руках евангелист написал не просто на загрунтованной дощечке, на столешнице – на доске стола, который некогда стоял в доме Святого Семейства.
Разумеется, никаких подтверждений этому нет, но Церковь и не настаивает на буквальной достоверности такого предания – в конце концов, икона написана в византийских традициях XI-XII столетий.
Впрочем, существует и другая версия предания, согласно которой с оригинальной иконы Луки, которая хранилась в общине в Иерусалиме, было в разное время сделано немало копий. Причём некоторые художники часто «осовременивали» манеру письма – в итоге портрет Богоматери и Иисуса был точно списан с подлинника, а вот детали одежды и золотой фон – символ Божественного нетварного света – были написаны в манере XI века.
Скажу даже больше. Лики Богородицы и Младенца Иисуса – это единственные фрагменты оригинального письма. Всё остальное – это результат работы реставраторов, причём, первые попытки «поновления» иконы были зафиксированы уже в XII столетии.
* * *
Итак, на Русь этот образ Богородицы попал в 1130 – 1131 годах – как дар Константинопольского патриарха Иоанна IX Агапита, который он прислал в Киев вместе с новым митрополитом Киевским Михаилом II. Дело в том, что после смерти прежнего митрополита Никиты, не раз конфликтовавшего в Великим князем Владимиром Мономахом, киевская митрополичья кафедра в течение пяти лет пустовала. И, понятно, патриарху требовалось особым даром умилостивить князей.
Как бы там ни было, после своего прибытия на Русь икона с 1131 года находилась в Богородичном монастыре, который располагался в Вышгороде – одном из северных пригородов Киева. И дар патриарха сразу же стали почитать как новую святыню.
«Киевский период» истории Владимирской иконы совпал со временем княжения Юрия Долгорукого, начавшего активную колонизацию Северо-Восточной Руси. Конечно, процессы заселения славянами новых территорий протекали и много ранее, но именно Юрий поставил дело на государственный уровень. И осваиваемые пространства стали мыслиться уже государственной собственностью – то есть, собственностью князя и его родичей, которые могли уже править без оглядки на боярские кланы. Так постепенно, в противовес сложившимся боярско-вечевым городам Киева, Новгорода и Смоленска появились новые центры притяжения в виде Суздаля, Ростова и Владимира.
Юрий Долгорукий. Портрет из Царского титулярника. Фото: общественное достониеИ не случайно, что сыну Долгорукого – князю Андрею Боголюбскому – править из Владимира было куда комфортнее, чем из вечно раздираемого склоками Киева – впрочем, точно так же и Константин Великий решил перенести столицу из Рима с его старыми кланами аристократии в новый Константинополь.
И, разумеется, перенос столицы из Киева во Владимир должен были получить зримую форму благословение свыше – собственно, утверждая это благословение, Андрей Боголюбский и решил перенести главную киевскую святыню – икону Богородицы от евангелиста Луки – во Владимир.
Переносом образа Богородицы во Владимир Андрей, по сути, объявлял Север наследником древнего стольного града.
* * *
Сначала она находилась в Боголюбове – это предместье Владимира, где располагалась загородная княжеская резиденция. Но очень скоро икону перенесли в саму столицу и поместили в только что построенный Успенский собор, которым князь очень гордился и считал делом всей своей жизни.
Собственно, по своему новому местопребыванию она и получила своё второе имя: Владимирская икона Богоматери.
Так продолжалось до самого татаро-монгольского нашествия 1238 года, когда практически все города Руси были разрушены и сожжены завоевателями. Но волей Божьей в дни страшного разорения икона не пострадала – существует легенда, что ворвавшиеся в собор ордынцы, сдирая со стен все блестящие и имеющие хоть какую-то ценность предметы, побоялись трогать святыню. Они смотрели на лик Богоматери, и их объял невыразимый ужас, заставивший в спешке покинуть храм.
* * *
Уже после смерти Боголюбова и его наследников святой образ решили перенести из Владимира в новую столицу Северо-Восточной Руси – в Москву.
В летописях говорится, что первый раз произошло это в 1395 году – во время набега Тамерлана. Жители Москвы, осознав нависшую угрозу, совершенно пали духом, понимая, что не смогут остановить завоевателей. Пошли разговоры, чтобы сдаться и заплатить какой угодно выкуп. Тогда митрополит Киприан и приказал доставить в город из Владимира великую святыню – чтобы она воодушевила и воинов, и простых жителей.
Митрополит Киприан. Фото: Успенский собор Московского КремляИ свершилось чудо – Тамерлан отступил без боя. Церковное предание гласит, что Богородица лично явилась хану во сне, и испугавшийся Тамерлан решил не связываться с вышними силами.
После этого день изгнания Тамерлана – 26 августа (8 сентября) – вошёл в церковный календарь как праздник Сретения (т.е. встречи) Владимирской иконы Божией Матери. Также с первым прибытием святого образа в Москву связана история основания Сретенского монастыря – именно на этом месте духовенство Москвы встретило крестный ход с Владимирской иконой.
Кстати, после избавления от Тамерлана лик Богородицы вернули обратно во Владимир, где он находился ещё сто лет.
* * *
Окончательно икону Богородицы перенесли в Москву только в 1480 году – это было время противостояния на реке Угре двух армий – Великого князя Ивана III и хана Ахмата. Именно в тот год Москва отказалась признавать Орду своим хозяином. После долгих маневров армии встретились, но ни одна сторона не решалась начать сражение первой.
Победу над Ахматом русские посвятили Богородице. И установили 23 июня (6 июля) новый праздник – день Владимирской иконы Божией Матери в честь избавления Москвы от ордынского хана Ахмата.
После избавления от ордынского ига Владимирский образ больше не покидал пределов Москвы. Главная святыня хранилась в Успенском соборе Кремля слева от главных царских врат.
Перед ней венчались на царство русские государи и утверждались на кафедру московские митрополиты. В 1917 году перед Владимирской иконой был избран Патриархом Московским святитель Тихон (Беллавин).
* * *
Третье чудо, связанное с Владимирской иконой Богоматери, произошло в 1521 году, когда орда крымского хана Махмед Гирея двинулась на Русь. Наши войска были разбиты, многие города – захвачены, а их жители либо перебиты, либо взяты в плен. Со дня на день москвичи готовились к худшему.
Но одна слепая инокиня увидела, как огромный крестный ход во главе с уже умершими московскими митрополитами, несущими Владимирскую икону, покидал Кремль. Женщине было открыто, что за грехи жителей столица лишается заступничества Богородицы. Но в то же время в Спасских воротах Кремля крестный ход остановили преподобные Сергий Радонежский и Варлаам Хутынский, которые слезно молились перед иконой.
И крестный ход вернулся в Кремль.
Также и Василию Блаженному, московскому юродивому, тоже было открыто, что заступничеством Богородицы Москва будет спасена от захватчиков. Так оно и случилось: хан Гирей ушёл, не причинив стольному граду никакого вреда.
Святой Василий Блаженный, пелена. Фото: Государственный Исторический музейВ честь этого события был установлен праздник Владимирской иконы 21 мая (3 июня – по новому стилю).
* * *
После переворота 1917 года все кремлевские святыни были конфискованы. Владимирская икона вначале экспонировалась в Государственном историческом музее, а в 1930 году её передали в Третьяковскую галерею. До 1999 года она находилась в самом здании музея, пока в 1999 году её не поместили в специальном киоте в восстановленном храме святителя Николая в Толмачах.
* * *
Но Владимирская икона Богоматери стала русской святыней не только из-за череды исторических событий и политической воли Андрея Боголюбского.
Нет, все дело в красоте.
Именно красота пленила Боголюбского, именно внутренняя красота Богородицы и Иисуса на протяжении веков заставляла людей обращать своё сердце к этому образу Небесной Заступницы.
Посмотрите – это вовсе не парадный статичный портрет. Малыш Иисус ерзает на руках матери, одной рукой, забравшись под покров, он обнимает Марию за шею, а она его то ли успокаивает, то ли играет.
Пресвятая и Её Сын не просто ведут некий внутренний диалог между собою, но приглашают каждого молящегося стать участником этого общения Матери и Сына Человеческого.
Стать участником общения – то есть, войти в общение. Войти в общность.
Стать участником общины. Общего делания и общего жизненного пути. Разделить общее.
Идти к общей цели.
И мало кто знает, но Владимирская икона – двустороняя и выносная. То есть она не просто стояла в иконостасе храма, но её носили во время Крестных ходов, и все участники видели эту самую цель.
Это «этимасия» – то есть, «престол уготованный». Покрытый красной тканью Царский престол, приготовленный для Второго Пришествия Иисуса Христа, грядущего судить живых и мёртвых.
На престоле Евангелие в золотом окладе; гвозди и терновый венец – орудия мучений Спасителя. За престолом стоит Голгофский крест, на котором распяли Христа. Рядом копье, которым Ему пробили ребро и трость с губкой, пропитанной уксусом, которым Ему предлагали утолить жажду во время страданий на Кресте.
И поверх всего – белый голубь, символ Святого Духа. Тот самый Утешитель, который пришёл к людям после вознесения Христа.
Но посмотрите вновь на такое юное и такое взрослое лицо Марии. На Её прекрасные темные задумчивые глаза, в уголках которых затаилась скорбь.
Она знает, что Её дитя, Её самый лучший на свете малыш с самого рождения обречён на страдания ради людей, что это – цена Спасения всего человечества, миллиардов ещё нерожденных малышей. Что без этого не будет ни воскресения ни вознесения.
Но Боже, как же невыносимо тяжело принять эту ношу!
