На майской сессии Священного Синода в 2024 году был принят ряд тематик для разработки Межсоборным присутствием, которые касаются служения мирян. «Стол» собрал массив интервью на эту тему как с мирянами, так и с духовенством, включая правящих архиереев. В результате этой работы наш редактор, кандидат филологических наук Ольга Солодовникова, провела исследование о служении мирян. Как показала практика, потенциал этой темы далеко не исчерпан. Мы продолжаем, и на этот раз мы поговорили с Мраморновым Александром Игоревичем, кандидатом исторических наук, главным редактором издательства «Спасское дело», издателем материалов Московского поместного собора 1917–1918 гг.
Александр Мраморнов. Фото: vk.com/a.mramor– Как вы думаете, почему эта тема сейчас поставлена на повестку дня?
– Мне трудно говорить о том, чем руководствуется сейчас Московская патриархия, проводя те или иные решения. Я давно не тружусь в или около высших церковных органах. Я простой сельский церковный староста и на текущие события могу смотреть скорее как историк. Вопросы служения мирян в церкви поднимались ещё на Великом поместном соборе в Москве в 1917–1918 гг. и накануне него – например, на Всероссийском съезде духовенства и мирян в 1917 г., где собственно миряне составляли большинство, как и потом на соборе. Впрочем, миряне и составляют большинство членов церкви. Поэтому, с экклезиологической точки зрения, вопрос о служении мирян вообще формулируется некорректно. Миряне – члены церкви. В церкви есть иерархия и должна быть соборность – то есть имманентная способность любые вопросы решать согласием, с учётом тех сущностных разномыслий, о которых говорит святой апостол Павел в 1-м послании к коринфянам («Ибо надлежит быть и разномыслиям между вами, дабы открылись между вами искусные» 11: 19). В этом отношении волюнтаризм противен природе церкви. Вписать всё лишь в иерархический дискурс невозможно.
– Чем, на ваш взгляд, отличается служащий мирянин от обычного верующего человека?
– Может быть, я опять обращусь к заезженной цитате из Священного писания, но мне здесь хочется вспомнить святого апостола Петра и его слова про «царственное священство». Служить в широком смысле призван каждый христианин. Если мы имеем в виду узкие смыслы (литургический, канонический), то – да, здесь надо быть клириком, чтобы отправлять богослужение или занимать, например, настоятельское место. Но служить делами милосердия, укреплять общину (если она есть), строить храм да и просто проповедовать Евангелие может всякий. Не думаю, что это требует бюрократической регламентации и мандата. Тем более разграничения: ты служащий мирянин, а ты «обычный». Выстраивание таких границ противно духу Евангелия.
– А были ли попытки определить это на Московском соборе 1917–1918 гг. ? Что говорилось о мирянах и их месте в церкви там?
– Собор выстраивал систему будущего управления Русской церковью в основном по своему подобию. Сам он состоял, кроме епископов по должности, в основном из избранных епархиями и приходами клириков и мирян. Собор был той высшей точкой в истории Русской церкви, когда все её части имели достойное представительство на самом верху и свой голос. К сожалению, затем этот голос стал заглушаться. Для времени собора постановления о расширении прав женщин на служение Церкви были прорывными, передовыми для всего христианского мира. Собор всё подготовил для восстановления древнего чина диаконисс, и за столетие был сделан шаг назад: диаконисс у нас до сих пор нет в церкви, а надо сказать, что очень многие приходы держатся на женщинах, действительно преданных Церкви Христовой, почему же их не посвящать? Собор поощрил создание братств как церковных организаций, они стали создаваться в первые послереволюционные годы, потом были разгромлены, затем, в перестройку, стали возникать снова, но сколько у нас сегодня братств и сестричеств? 1% от числа приходов? Где же миряне? Почему они не самоорганизуются? Потому что им так «благословили», им так «сказали»? Это вопрос даже не политики, а узкого самосознания самих же мирян. Узость эта определяется чтением елейной житийной литературы вместо живого слова соборян 1917–1918 гг.
Патриарх Тихон и духовенство во время молебна у Никольских ворот на Красной площади, 1918 год. Фото: общественное достояниеА почитайте огромный приходский устав, принятый собором. Там регламентация направлена не на бюрократизацию, а на живой характер прихода. Соблюдается ли такой характер сегодня? Я этого не вижу. Кругом границы: этого нельзя, того нельзя, это не благословлено, то не благословлено. Что спустили сверху, то и будет. В этой ситуации голос мирян в церкви примерно равен нулю. Назначенных церковных бюрократов в пиджаках вряд ли стоит считать теми, кто вправе озвучивать голос мирян. Такая ситуация не позволяет церкви выйти за реальные границы «церкви двух процентов населения» – как раз тех, кто реально участвует в приходской жизни и таинствах.
Игнорирование всего комплекса реформ, той системы, которую установил собор 1917–1918 гг., – это сознательная политика удерживания численности реальных православных в районе тех самых двух процентов. Люди идут туда, где слышен их голос. Где ими пользуются, им неинтересно. В церкви, по моим оценкам, может реально состоять до 30 процентов нашего населения, но это произойдёт только тогда, когда будут живые структуры, в которых можно участвовать. Когда будет каждые три года настоящий Поместный собор с делегатами от всех епархий, которые каждый раз будут заново избираться (а не назначаться), когда в епархиях будет не епархиальное собрание по должности, а епархиальный съезд избранных от приходов и благочиний, когда на приходах будут формироваться приходские советы, в которых будет звучать голос не только настоятеля, но и других членов клира, младших клириков, крупных и мелких благотворителей, хора, свечной лавки и трапезной, учителей воскресной школы, каждого постоянного прихожанина. Когда будет электронная приходская книга, об обязательности ведения которой в бумажном виде говорили ещё соборяне в 1918 г. Это всё возможно при изучении и творческом переосмыслении наследия Великого собора.
– Есть пример Преображенского братства – церковного сообщества православных людей, объединённых именно служением, а не структурой. Но что же такое служение, по-вашему?
– Господь дал это определение, когда сказал апостолам: «Кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9: 35). Чем меньше это общее правило о кротости, смирении и самоотдаче исполняется, тем в меньшей степени это служение. Возьмём церковный приход. Кто тратит в нём своё время и помогает ему укрепляться как общине, как общественной организации с доброй славой – тот служит на этом приходе. Кто только берёт с него и пользуется им, тот не совершает служение, а занимается паразитированием. Согласитесь, ясные и понятные критерии, как и всё, данное в Евангелии.
Крестный ход на Красной площади, 1918 год. Фото: общественное достояние