Священник Павел Адельгейм – наш современник. Он жил как исповедник и погиб как мученик в 2013 году. О нём вспоминают журналисты Олег Глаголев* и Елена Рачёва.
Про молоко и твёрдую пищу
В начале 2000-х годов отец Павел был в Екатеринбурге в гостях у православного братства. Его встречали человек 40, ждали рассказа отца Павла о его учителях из Ташкента, где в 1960-е годы был настоящий духовный оазис: епископ Ермоген (Голубев), архимандриты Борис (Холчев) и Серафим (Суторихин) и многие другие. А отец Павел приехал и всё время рассказывал о своих судебных тяжбах относительно прихода в Пскове. Его приглашали на квартиру, наливали чай и начинали расспрашивать. Но он говорил несколько слов и заводил разговор о том, что сейчас происходит во Пскове с его епархиальным судом: про все судебные тяжбы, работу системы, её коррумпированность. Затем члены братства устраивали в каком-нибудь музее встречу с отцом Павлом, куда приходило много прихожан, и отец Павел начинал рассказывать и о Ермогене (Голубеве), и об отце Борисе, и обо всех тех, с кем он встречался и жил в Ташкенте. Читал стихотворения, делится воспоминаниями. На следующий день отец Павел ещё раз встречается с членами братства, они снова расспрашивают о Ташкенте и его учителях, а он опять начинает рассказ о судебных тяжбах. И так все дни, что он был в гостях у братства.
Олег Глаголев рассказывает:
– И вот он уехал отсюда, а у меня досада какая-то: вот почему мы все собирались – те, кто его знает давно, – и он вот это самое интересное проносит мимо нас. И вот потом, уже после его смерти, когда я делал второй фильм про него, то понял, что он делает то, что нужно церкви прямо сейчас. То трудное, что нужно сейчас церкви, не самое приятное, не самое интересное. Нет, со своими он обсуждает то дело, которое надо делать. А когда надо показать какую-то парадную – в хорошем смысле – сторону церкви, её ум, красоту, героизм, находчивость, дружество, то для этого надо собрать побольше людей.
О котах и католиках
Во время одной из встреч библейской школы отца Павла спросили, грешно ли сильно любить своего кота. Отвечая на этот вопрос, отец Павел начинал читать длинную лекцию о том, что такое любовь, почему она важна и что в этом смысле кот ничем не отличается от любого существа, обладающего душой, и что любить кота, в общем-то, совершенно не зазорно.
Следующий вопрос был о католиках: спасутся ли они, раз их вероучение отличается от православного? На этой встрече были и нецерковные журналисты, которые с напряжением ждали, что отец Павел на это ответит. А отец Павел как-то вздрогнул, возмутился и сказал: «Спасение католиков лежит вне сферы моей компетенции». И дальше прочитал ещё одну лекцию о том, почему католицизм не хуже других религий или деноминаций, чем он отличается от православия. И нашёл слова, чтобы объяснить, почему не нужно стигматизировать другие религии.
О новом уставе
В 2013 году церковь предложила внести изменения в устав церковных приходов. Согласно новому уставу, прихожане лишались какой-то возможности влиять на то, что происходит в церкви, и становились зрителями, но не участниками, что совершенно не нравилось отцу Павлу, и он объяснял, что всегда именно прихожане и были приходом и что церковь должна быть соборна. Часть собора – это как раз паства, а не только священники. И когда паства лишается возможности принимать решение о том, что происходит в церкви, из церкви исчезает какая-то важная и основополагающая её часть. Эта церковная реформа прошла по всей России, но отец Павел был единственным, кто обратился в суд для того, чтобы оспорить это решение РПЦ. И когда его спрашивали, почему он так поступил, то он как-то пожимал плечами и говорил, что нельзя не реагировать на это, потому что он видит, что происходит неправда, что этой реформой РПЦ забирает свободу и забирает что-то, что должно быть в церкви совершенно базовое и основополагающее. А отец Павел считал, что церковь – это и есть любовь и свобода. Если они уходят, то какая-то важная, значимая часть церкви исчезает.
Перевербовка
Отец Павел рассказывал, что у него всегда были какие-то сотрудники КГБ, которые должны были за ним – как за заметным священником – наблюдать, где бы он ни жил. И когда он жил в Пскове, к нему пришёл человек и сказал, что он куратор из КГБ и хочет познакомиться. Отец Павел, в общем-то, доброжелательно, как он всегда это делал, говорит: «Давайте знакомиться». Тот приходил к нему. Отец Павел в какой-то момент позвал его на чай, потом на какой-то семейный праздник. Потом он стал приходить ещё, потом привёл свою супругу, потом у него заболела тёща, и отец Павел её соборовал. Потом жена куратора решила креститься, и отец Павел крестил её, а затем и его самого. Когда куратор вышел на пенсию, то привёл нового куратора, который будет на его месте. Отец Павел и его усадил за стол, а потом тоже крестил. На вопрос, понимает ли отец Павел, что занимался перевербовкой, он подумал немного, пожал плечами и тихо ответил: «Ну да».
Здесь и сейчас
Я видел, как отец Павел в алтаре во время литургии произносит анафору. И удивительно, что он её произносил по-русски. Это не был какой-то изданный перевод из книги – отец Павел переводил на русский прямо во время богослужения. Это была молитва у алтаря человека, который в этот конкретный момент предстоит перед Богом, молитва, которая рождается и живёт в человеке здесь и сейчас.
Смотрите полностью наш проект «Пасха. День Победы» – рассказы очевидцев о православной Пасхе.
___________
* С Олегом Глаголевым мы записывали подкаст про Ташкент, но и там нельзя было не вспомнить про отца Павла.