Пути Грузинской церкви неисповедимы

Таким образом, неожиданно лицом грузинской оппозиции стал человек в рясе. Ведь, как известно, единственная идея, консолидирующая сегодня разрозненное грузинское общество, – это та самая «территориальная целостность» (РФ со своей стороны признаëт Абхазию и Южную Осетию как независимые государства. – Прим. авт.). 

Очевидно, что риторика современного «дедушки Тариэла» отражает мнение церковного большинства в ГПЦ, однако не очень укладывается в официальный дискурс «грузинской мечты». В сентябре Грузинская Патриархия для порядка даже вызвала мятежного священника на ковёр. Впрочем, согласно стенограмме беседы, разошедшейся по Сети, единственная претензия, которую озвучила «подсудимому» строгая комиссия, касалась вовсе не существа его позиции, а обычного «поп попу волчее волка». «Прекратите ставить себя на первое место», – иначе говоря, мы все ревнуем к вашей славе, отец Дорофей, признались церковные начальники. Как говорила фрекен Бок, «по телевизору показывают жуликов – ну чем я хуже?».

Примечательно, что дополнительным толчком к последнему публичному выходу архимандрита Дорофея и его ключом к успеху  послужила именно история с Абхазией. Накануне отец Дорофей шумно раскритиковал грузинские власти за то, что никто из чиновников, по его мнению, не высказался должным образом в день «падения Сухуми»: «Они ни слова не сказали о том, что там произошло!» (27 сентября 1993 года столица Абхазии –  город Сухум – была занята абхазскими войсками; через три дня Абхазия была полностью освобождена от войск Госсовета Грузии и праздновала победу над агрессором; для Грузии, утратившей Абхазию, это была национальная трагедия; в современной грузинской политической риторике поддержка Абхазской армии со стороны РФ интерпретируется как «российская оккупация» Абхазии. – Прим. авт.). «Россия нас оккупировала, – заявил архимандрит Дорофей, – а кто не согласен с этим, тот сам автоматически становится русским».

Абхазия для грузинского духовенства – вообще одна из самых болезненных тем. Как заметил как-то один мой собеседник в ГПЦ, «Абхазия – это какая-то сказочная страна: по-моему, там люди не пьют простую воду, а пьют одни только соки». Невозможность своего возвращения в Абхазию грузинское духовенство воспринимает в духе чеховских «трёх сестёр», в минуты душевной грусти повторяющих: «В Москву! В Москву!». Как отмечает грузинский политолог Паата Закареишвили, в прошлом – министр по вопросам примирения, лозунг «Абхазети Сакартвело арис» стал для грузинского духовенства уже чем-то сродни советскому «Гитлер капут». То есть никакой реальной программы действий за этими словами не стоит. «Ну просто надо же что-то сказать патриотическое».

Стычки участников митинга оппозиции с полицией в Тбилиси. Фото: Стрингер/РИА Новости

При этом узко-политический план, который стоял за перформансом духовенства, очень «скучный»: оппозиция опять проиграла, народ повсеместно голосует за «грузинскую мечту», демонстранты разогнаны слезоточивым газом, пятеро очередных «несогласных» политиков посажены в тюрьму. Лозунг оппозиционеров, заявленный накануне, – «начнём четвёртого числа и закончим четвёртого числа», в принципе, был реализован ими в точности. Правда, не совсем так, как было запланировано. Но для грузинского политикума главное, судя по всему, – это не победа, а участие. «Может, нам не хватило креативности, но мы были искренними!» – только и успел крикнуть напоследок своим последователям 70-летний оперный певец Паата Бурчаладзе, которого правоохранители увели в следственный изолятор прямо из больницы.

В происходящем – квинтэссенция грузинской национальной и церковной драмы, главный элемент которой – чувство безысходности. Мышление современных грузинских политиков сформировано романом Чабуа Амирэджиби «Дата Туташхиа» 1970-х годов. Герои последнего, грузинские революционеры, смотрят на своё национально-освободительное движение как на коллективную «большую копилку»: «Нужно столько протестов, бунтов, выступлений, даже одних только выкрикнутых лозунгов, чтобы копилка наполнилась и перевалила через край». «Мы в эту копилку бросили лишь один крохотный камушек», – самоотверженно произносит один из героев. Архимандрит Дорофей в этом смысле эффектно принял эстафету у арестованных и даже предложил иллюзию «дорожной карты». «У нас прекрасная молодёжь!» – заявляет батюшка и предлагает создать молодёжное движение, «основанное на принципах демократии».

Проблема в том, что грузинское революционное движение что во времена Российской империи, что сегодня живёт в ситуации абсурда и отсутствия внятных целей. Как говорил герой Амирэджиби, куда вести народ, «когда вокруг четыре стены – и всё». Вопросы, поставленные Датой Туташхиа, могут быть актуальны и для грузинского оппозиционного духовенства: «Нельзя так щедро и лихо толкать на смерть этих людей, они и так дорого заплатили, но даже чёрт с ним, с риском, если есть более высокая цель. Но я цели не вижу!».

Грузинская церковь, как показали события последних недель, – как караван, сбившийся с пути и готовый разбрестись по пустыне. Долгие годы авторитет Церкви равнялся личному авторитету патриарха Илии, но наступили времена, когда патриарх безмолвствует. Нет не только центра принятия решений, нет центра как такового. Воззвание офиса Патриархии к клирикам с требованием воздержаться от участия в политических акциях, выпущенное утром 4 октября, то есть прямо в день выборов, – это как будто кто-то кричит в пустой колодец в надежде услышать эхо. Никто, судя по всему, уже не воспринимает такие «указы» как руководство к действию. В итоге нынешняя грузинско-церковная пьеса выстраивается в жанре commedia dell’arte, то есть комедия масок. На одном конце – «системное» духовенство, вслед за митрополитом Стефаном (Калаиджишвили) уже предлагающее лишить архимандрита Дорофея сана как «еретика». На другом – оппозиционное, вслед за архимандритом Илией (Таларая) повторяющее, что «всякий, кто борется против архимандрита Дорофея, – русофил».

Иные аналитики в России уже реагируют жёстко: «Пора возрождать Грузинский экзархат», ведь «ГПЦ не справилась со своей автокефалией». Оппозиционеры в Грузии смотрят на весь этот спектакль ещё более скептически, особенно в перспективе рано или поздно грядущих патриарших выборов. Как отметил один из из моих собеседников: «Всё это ничего не меняет. ГПЦ остаётся филиалом РПЦ. По сути, это одна и та же Церковь. В назначенный день каждый из них получит своё смс из Москвы. И не только смс, а ещё чемоданчик какой-то».

Впрочем, есть мнение, что какие бы иностранные «кураторы» ни взялись за грузинское духовенство – они рискуют сломать зубы.