Магистр богословия Александра Ошарина. Фото: facebook.com/alexandra.osharina– Ответом на какую проблему в церкви должен стать разговор об иерархии в свете богословия о. Сергия Булгакова?
– Что представляют себе люди, когда слышат слово «церковь»? Чаще всего они представляют себе, что церковь – это иерархия, то есть вертикальная структура, которую возглавляет патриарх, дальше идут епископы, священники, дьяконы. Иными словами, духовенство, клир. Верные члены церкви, так называемые миряне, в обыденном представлении в эту иерархию не включаются. Это противоречит православному учению о церкви кардинальным образом.
– Чем плохо такое представление о церкви?
– Ответ на этот вопрос как раз и содержится в богословии о. Сергия Булгакова. Ничего нового он, по большому счёту, не говорит, он высвечивает то, что заложено в Писании и Предании Церкви и отражено в православной догматике. Существует Халкидонский догмат, который утверждает, что две природы во Христе – человеческая и божественная – соединены «неслиянно, неизменно, нераздельно, неразлучно». Мы говорим, что церковь – это Тело Христово. То есть это то пространство, где актуализируется богочеловечество. Божественная природа приникает к человеческой и Дух Святой посылает свои дары для созидания Церкви, а человек призван их принять и воплотить, каждому дается определенный дар для служения.
Халкидонский собор. Роспись в Успенском Соборе Киево-печерской Лавры. Фото: Andreevartstudio / Wikimedia– Правильно ли я понимаю, что проблема такого представления о церкви в том, что церковь урезается до одного только клира?
– Да. И представление о церкви как о богочеловеческом начале исчезает. Это имеет серьёзные последствия. Самозамкнутая иерархическая структура, где верным нет места, отталкивает людей. Хотя есть и те, кого это устраивает: как батюшка сказал – так и будет. Обращение ко Христу, к Евангелию, к Духу Святому, который даёт дары для служения, здесь не стоит на первом месте. Есть раболепство, но это как раз противоположный дух. Как в «Легенде о Великом инквизиторе» у Достоевского. Но есть, повторяю, те, кого это отталкивает.
– Что именно отталкивает? Вы пишете, что такое представление о церкви гасит в людях творческую инициативу…
— Люди приходят в церковь для себя. В лучшем случае причащаются, в худшем — даже не причащаются, а просто отстаивают «обедню» и уходят. Иногда идут на исповедь и получают духовную беседу по личным проблемам. Здесь нет тела Церкви. Люди не чувствуют себя верными членами Церкви, они не понимают (и им никто этого не говорит), что есть дары Духа Святого, которыми они призваны служить. Где здесь место для творчества?
– Как это творчество в церкви могло бы выглядеть?
– Для этого нужно обратиться к онтологии церкви. В церкви люди собраны во Христе. (Среди них, конечно, будут старшие, потому что порядок нужен.) Христос тоже собирал своих учеников: мы знаем о двенадцати, о семидесяти, которых он посылал на проповедь, о тысячах людей, которые за Ним ходили. Ученики получили дары Святого Духа и служат ими. Церковь обращена как внутрь самой себя, так и к миру. Апостол Павел перечисляет дары, данные для служения: дар апостольства, учения, врачевания, милосердия.
– Не понимаю, почему всё это не может реализовываться при наличии иерархической структуры? Вы же сами говорите, что старшие всё равно нужны. Может, здесь проблема не в богословских искажениях, а банально в том, что поставленные старшими (клир) не делают то, что должны?
– Проблема не в иерархии как таковой, а в том, что она зачастую существует, не собирая церковь. Богословие здесь тоже важно. Потому что человек должен понимать, кто он и какое место занимает. Клерикальное восприятие церкви – это, можно сказать, ересь. Иерархия должна служить церкви, не наоборот. Она не должна заменять собою церковь. Сначала церковь – потом иерархия, вот принцип. В церкви есть старшие, их можно назвать иерархией. Но отношения старшинства должны строиться по образу отношений между лицами Святой Троицы. Была такая ересь – субординационизм, – которая приписывала Богу-Отцу строгое главенство по отношению к двум другим ипостасям, они мыслились как инструменты, посредством которых Он творил мир. Это было отвергнуто как ересь. Но как на самом деле Бог открывает Себя как Бога-Троицу? Отец Сергий, рассматривая эти отношения, говорит об откровении: Отец открывает Себя в Сыне и Святом Духе. Сын и Дух открывают Отца. Это не иерархия, понимаемая как закреплённая разница, как чины.
– То есть богословие о. Сергия призвано показать, что церковная иерархия попросту неправильно себя ведёт?
О. Сергий Булгаков. Фото: Философский факультет МГУ имени М. В. Ломоносова– Оно призвано показать, какой природы Церковь и какое место должна занимать в ней иерархия. Сейчас она большей частью занимает не то место.
– В чём конкретно это проявляется? В том, что они высокомерны? Что плохого они делают?
– Иерархическая структура в изводе клерикализма фактически существует без церковного тела.
– Проблема в том, что они не собрали церковного тела? В том, что около 70 % россиян называют себя православными, но в церковь из них ходит лишь несколько процентов, а причащается и того меньше? Это следствие клерикализма?
– И это тоже. Но собирают церковь не только иерархи (хотя это одна из первых епископских задач, бесспорно), её собирают апостолы, учителя. Это разные дары. Епископ – это управленец, тот, кто призван смотреть за порядком, за единством, за тем, чтобы всё работало правильно. Он призван видеть, как распределяются Духом Святым (не им самим!) эти дары, кто может осуществлять служение апостольства, служение единства, милосердия, врачевания и так далее, смотреть, чтобы эти дары были в церкви и в ней реализовывались.
– Как на практике это может выглядеть? Подходит к тебе епископ и говорит: у тебя явно есть такой-то дар, иди и делай то-то?
– Повторяю: сначала нужно церковь собрать. И отвечает за это епископ – как старший. Но этого не происходит. И людей, которые говорят об этой и других проблемах в церкви, не любят. Не надо, мол. У нас всё просто. Ты пришёл, поговорил со священником, получил духовный совет, отпущение грехов, причастился, излечил таким образом свою духовную болезнь и ушёл. Вот образ церкви. И это неправильный образ, потому что так человек живёт своей индивидуальной жизнью, а не церковной.
– То есть клир сегодня не созидает церковь по Евангелию?
– Они не созидают церковь как тело Христово, не используют дары для служений.
– Это как-то мешает другим христианам, которые лучше понимают своё призвание, строить церковь на евангельских началах?
– Конечно. Люди, имеющие власть, привыкают к этой власти, думают, что церковь – это они. На протяжении последних 20 лет я наблюдаю за тем, что как только появляется горящий священник, который организует живой приход, собирает общину, это воспринимается как некая опасность для церковной иерархии. Потому что это люди собранные, активные, которые пытаются сами что-то делать и берут на себя ответственность за церковь. Это не всегда отвечает интересам иерархии. Там, где происходит оживление церковного тела, иерархи часто выступают как гонители и «разгонители» церковного народа.
– Звучит жутковато. Можете привести примеры?
– Возьмем о. Павла Адельгейма, исповедника веры. В Пскове, он создал дом для детей-инвалидов, которых он окормлял, собрал живую приходскую общину, там было 30–40 человек. Они не просто приходили на литургию причаститься, они знали друг друга и много дел вместе делали, в том числе заботились об этом доме для инвалидов и гимназии. Но епископ Евсевий планомерно уничтожил всё это. Он разгоняет общину, закрывает дом для инвалидов, в гимназии меняет старших. И в конце концов о. Павла Адельгейма убивают.
Похороны священника Павла Адельгейма на Мироносицком кладбище в Пскове. Фото: Константин Чалабов / РИА Новости– Когда люди верующие, но нецерковные, о таком слышат, они закономерно задаются вопросом: если в церкви всё обстоит вот так, зачем туда идти?
– Да, это очень сильно отталкивает людей. Правда, не тех, кто горит духом, а тех, кто просто присматривается. Если бы церковь являла себя иначе, они бы, может, и пошли туда, она была бы для них примером и вдохновением. Здесь уместно вернуться к вопросу о том, как должно выглядеть служение епископа на практике. Епископ должен прежде всего найти достойных священников, которые будут собирать церковь. Священники должны позаботиться о том, чтобы их приход привлекал людей, чтобы на приходе было оглашение – научение основам веры. Священник должен создать хорошую общину…
– Если всего этого не происходит, можно ли сказать, что епископ, призванный видеть, у кого какие дары Духа, поставляет на служение не тех людей? Не тех, у кого есть дар собирания церкви.
– Плохой садовник, да. Он может даже задачи такой не ставить. Это можно сравнить с избранничеством иудейского народа, с которым Бог заключил завет. Для чего заключил? Чтобы они впоследствии обогатили все остальные народы исповеданием Христа. Они призваны к служению этим своим избранничеством. Если же народ перестал служить другим и стал считать себя просто избранным, по своей природе, то это становится большой проблемой: другие народы не видят его служения, видят лишь превозношение. Избранничество в служении другими принимается, избранничество ради превозношения или даже уничтожения других народов – это совсем другое. Иудеям такое в голову не приходило, а у иерархии получается — верных в церкви нет, такой задачи не стоит. Вот храмы возводить и украшать – есть такая задача, а народ собирать – нет. Есть только они и люди, в некотором количестве приходящие на «обедню». Еще раз повторю: служение управления в церкви необходимо, нужны старшие, или иерархия, но они должны быть в церкви, а не вместо нее. Сначала церковь, потом иерархия – не наоборот.
