Общего списка реабилитированных жертв советского режима у государства нет. Вот уже много лет составлением единого перечня занимается общество «Мемориал». На сегодня в списке около 3 млн фамилий тех, кто с соблюдением всех процедур были признаны политическими заключенными, то есть пострадавшими за свои убеждения или по надуманным обвинениям. Процесс реабилитации продолжается, но сегодня это уже не массовые реабилитации, как в 1990-е годы, а единичные, по запросам родственников. Найдется ли столько заинтересованных и настойчивых потомков, чтобы добиться реабилитации всех невинно погибших? И сколько их на самом деле?
«Когда-то я спросил Александра Николаевича Яковлева, который в то время занимался реабилитацией и выяснением всего, что произошло: “Действительно ли 60 миллионов погибло?” – вспоминает актер Олег Басилашвили. – Он ответил: “Если я назову вам настоящую цифру, вы сойдёте с ума”». Было немало попыток и оспорить масштаб национальной трагедии отсылками к неким историкам, которые приводят меньшие цифры, «незначительные» на их взгляд. Официально такая точка зрения пока не принята, но среди рядовых граждан стали появляться ее сторонники, особенно в 2000-е годы, когда личность Сталина вновь приобретает черты положительного героя.
Отрицание трагедии, бухгалтерский подход к оценке ее масштаба – все это послужило толчком к рождению такой гражданской инициативы, как «Возвращение имен». Организатором акции стал «Мемориал». Идея заключается в том, чтобы показать за сухими цифрами, которые можно сколь угодно мифологизировать, судьбы конкретных людей, расстрелянных или погибших в лагерях. С этой целью каждый год, начиная с 2007-го, в канун Дня памяти жертв политических репрессий в Москве проводится акция. Ее участники собираются у Соловецкого камня на Лубянской площади и зачитывают имена жителей столицы, расстрелянных в СССР и реабилитированных сегодня. Кроме имени упоминается возраст, профессия и дата расстрела.
Большинство репрессий в Москве пришлись на годы «Большого террора» – 1937–1938-й. В списке «Мемориала» значится около 40 тысяч человек. Имена читаются непрерывно 12 часов, но за 9 лет не дошли еще и до середины списка.
Борьба или память?
«Возвращать имена», по мысли организаторов акции, нужно потому, что «тоталитарное государство не просто убивало людей – оно стремилось вычеркнуть их имена из истории, уничтожить всякую память о них. Возвращение имен, возвращение памяти об оболганных и убитых – это отрицание диктатуры, это наш долг и шаг к нашей свободе, к освобождению от груза прошлого, это наш способ борьбы за человеческое достоинство».
Для многих активистов «Мемориала» тема политических репрессий имеет актуальное звучание. «В 1991 году, когда учредили День памяти жертв политических репрессий, казалось, что политзаключенные – это дело прошлое, что всех политзаключенных выпустили, а новых не предвидится, – рассуждает социолог, ведущий сотрудник Санкт-Петербургского филиала Института социологии РАН Андрей Алексеев. – А потом выяснилось, что всё совсем не так. Количество политзаключенных всё время растет, и возникает мысль: а не важнее ли сегодня отмечать день политзаключенного, чем день памяти жертв репрессий?»
Правозащитники ставят акцент на двойном значении даты 30 октября. «Это день памяти обо всех безвинно погибших. Но это и день борьбы за человеческое достоинство, за интеллектуальную свободу; день борьбы с произволом и насилием», – говорится в манифесте организаторов акции. Они отсылают к истории дня памяти. 30 октября 1974 года диссидент Кронид Любарский вместе с другими узниками мордовских и пермских лагерей устроили голодовку, сопровождавшуюся зажиганием свечей в память о безвинно погибших. Эта акция была названа «Днем политзаключённого» и советскими диссидентами воспринималась как «день борьбы», напоминает один из них – Александр Даниэль, ныне сотрудник центра «Мемориал». Он также подчеркивает двоящийся смысл памятного дня: «В одном случае акцент ставится на борьбе, а в другом на памяти и страдании».
Но сегодня эта дихотомия начинает сходить на нет, уверен Даниэль. По его мнению, чаша весов все больше склоняется в сторону борьбы. Это связано не только с новыми, уже российскими политзаключенными, но и с нынешним настроем общества. Даниэль отмечает, что «Мемориал» все чаще сталкивается с осквернением памятников жертвам репрессий и с отказом в проведении акций.
Другой правозащитник Владимир Волохонский рассказывает, что сбор денег для помощи нынешним политзаключенным (которым иногда сопровождается «Возвращение имен») вызывает у граждан неоднозначную реакцию. «Часто ко мне подходили женщины, которые собрались, чтобы почтить память родственников, пострадавших в сталинские времена, и начинали меня гнать и орать, что сейчас нет и не может быть никаких политзаключенных, что это враги народа сейчас сидят, и что надо было бы их расстрелять», – говорит он.
«Мы всех оплакиваем»
Быть может, все дело в том, что с памяти и страдания акцент неосторожно был перенесен на борьбу? Борьба, даже «священная», даже с «палачами», никогда не объединяет, но только разделяет. Пытаясь восполнить этот недостающий смысл, к акции 30 октября подключилась Русская православная церковь. В Москве в 2013 году, а в Твери – еще в 2011-м малые православные братства начали устраивать в этот день «Молитву памяти» под открытым небом, которая сопровождала чтение имен. Списками репрессированных охотно поделился «Мемориал». В прошлом году эта инициатива была одобрена Синодальным отделом РПЦ по взаимодействию Церкви и общества. Сегодня акция «Молитва памяти» проходит в десятках городов России.
[caption id="attachment_6862" align="aligncenter" width="1060"]
Чтение имен[/caption]
Это молитва за жертв и палачей, христиан и атеистов – за всех невинно погибших. «Мы молимся о них, как и о тех людях, которые к Церкви не принадлежат, о тех, кто, принадлежа к Церкви, отвернулись от нее и в момент гонений, и под влиянием разных других обстоятельств. Мы никого не осуждаем, даже тех, кто, будучи гонителем Церкви, затем был уничтожен. Мы сегодня молимся за всех и всех оплакиваем», – сказал Святейший Патриарх Московский и всея Руси Кирилл после литургии на Бутовском полигоне.
«Это акция не политическая, скорее, духовная, молитвенная, – подчеркивает один из организаторов церковной акции, вице-президент КПЦ «Преображение» Дмитрий Гасак. – Интересно, что это чувствуют, считывают самые разные люди. Многие подходят и присоединяются к чтению имен, некоторые поминают своих родных, погибших в жерновах репрессивной машины. Заходят и желающие помитинговать, но диссонанс их выступлений с общим духом поминовения очень чувствуется и не задевает никого. Люди принимают мирный строгий тон молитвенного поминовения, из чего можно сделать вывод, что акция достигает своей цели».
