Судный день Русской церкви

Впервые 30 октября отметили на общецерковном уровне как день поминовения и скорби. По-разному

02.11.2021

Олег Глаголев

государство и человек статья репрессии 30 октября xx век

Священнослужитель во время акции «Молитва памяти». Фото: ПРЕОБРАЖЕНСКОЕ БРАТСТВО

Из каждого 30 октября выходишь с двумя-тремя зарубками на сердце. 9 утра, собираем у храма с Сергеем стенд с надписью «Молитва памяти». Из церкви выходит бабушка, останавливается, разглядывает надпись: – Какие вы молодцы, что это делаете. Мария меня зовут, моего деда Романа забрали в 30-е и расстреляли, семеро маленьких детей осталось. – Он из Екатеринбурга был? – С Вятки – там начисто всех мели, мы сюда переехали. Но его тут всё равно взяли, на 12-м километре Московского тракта где-то и лежит… А вот другая история пришедшей на «Молитву» женщины. – Внучка меня спрашивает: «Бабушка, почему я тебя знаю, а ты совсем ничего о своей бабушке не знаешь?» Или обычные для этого дня случаи. Человек берёт листок, произносит имя, возраст, профессию, место жительства – и на слове «расстрелян» дыхание его перехватывает, голос срывается, следующее имя он произносит иначе, читает медленнее и тише, стараясь не быть застигнутым врасплох следующим убийством. Получается это не у всех. Я много раз за эти годы видел, как люди, чаще, конечно, женщины, не могут продолжить и передают свой листок, хотя до наступления своей очереди слышат, как другие читают: расстрелян, расстрелян, расстрелян... В этот раз я подошёл к женщине, которая довольно долго слушала и чтение, и молитвы.

Участники акции «Молитва памяти». Фото: ПРЕОБРАЖЕНСКОЕ БРАТСТВО

Я видел, как многих пронзили в прошлую субботу слова из молитвы о жертвах XX и XXI веков: «Воспомни, Господи, всех, кто был убит по несправедливым приговорам и доносам, кто сгинул в лагерях и тюрьмах, на пересылках и каторжных работах, подвергался пыткам, издевательствам, шельмованию и унижению, кого ломали и сводили с ума, доводили до предательства и самоубийства». «Доводили до предательства» – почему мне в голову не приходило, что во многих и многих случаях до предательства, потери человеческого облика, ума и совести людей целенаправленно доводили изощрёнными допросами, пытками, нечеловеческими условиями жизни, насилием над ними и их ближними? Знаю, что в основном в храмах 30 октября встретили скромно – панихидой или литиёй. В каких-то – очень формально, где-то – просто забыли. Настоятель храма, рядом с которым молились мы, сам на нашу просьбу в этот раз не откликнулся и не вышел на литию, сказав мне, что богослужения в общественных местах запрещены. Священник из другого храма попросил поделиться текстами молитв, которые мы читаем. Стыдно сказать, но на одном из знаковых мест массовых казней просто с нескольких аналоев по дурному полуязыческому обычаю пробубнили параллельно шесть тысяч (!) имён… Решение Синода, как уже видно, ничего не гарантирует. Тем не менее в этом году архиерейские поминальные богослужения, в соответствии с синодальным постановлением, прошли в субботу в храме Христа Спасителя в Москве и во многих епархиях: у кафедрального собора в Казани, в кафедральном соборе города Борисова в Белоруссии, в Красноярске кроме «Молитвы памяти» открыли выставку, посвящённую жертвам репрессий, и прошли архиерейским крестным ходом. В Екатеринбурге в этот день выпал первый снег, и на память пришли слова пророка Исайи: «Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю».