Решающий раунд критики состоялся на «Объединенном гражданском форуме» в минувшие выходные. Это должно было стать событием: собору фундаменталистов дает ответ сознательное гражданское общество. На специально выделенной площадке, с приглашением ведущих отечественных социологов, оно формулирует новые смыслы, доказывая, что гражданская нация в России возможна, желанна и будет построена наперекор всем.
Но боя не случилось. В лучшем случае, помахали кулаками – и разошлись.
Автор «Стола», искренне разделяющий возмущение либеральных критиков и солидаризующийся с ними всей душой, услышал привычное: российское общество атомизировано, мы объединяемся вокруг «образа врага», а надо бы иначе, у нас нет «местных сообществ», мы поддаемся мифам о тотальности… Все то же знакомое и самоочевидное, о чем либералы говорят друг другу с редкими промежутками, по крайней мере, пятнадцать лет. Ни одного нового слова, за которое можно было бы зацепиться, ни одной мысли, претендующий на концепт.
У той стороны есть социальный монархизм. Есть солидарное общество. Есть Россия, которая «переварила большевизм» и после великих потрясений дожила до великой победы. У них много что есть.
А чем располагает, если угодно, «эта сторона»? Идеей демократии, гражданского общества, призывом к социальной ответственности и осуждению большевизма? Кажется, так. Но вот же, парадокс: даже у журналистов появляется в какой-то момент усталость от бесконечного, бессвязного повторения правильных фраз, так много назидающих и так мало работающих. Ты говоришь правильно. И все говорят правильно, как по учебнику (молодцы, хорошо выучили). А жизнь идет своим чередом: все говорят про атомизацию общества – общество протестует на маршах миллионов, все по-прежнему говорят про атомизацию общества – а оно теперь крепит вертикаль. Либеральный язык будто лишился важного для языка дара – конструировать действительность, и просто не поспевает за ней. Существует в безвоздушном пространстве самоповторов. В результате, приходишь на уважаемое собрание и сталкиваешься со страшным: заранее известно, кто и что скажет. Нет движения, кругом – музей фонетики 15-летней давности.
Можно долго корить журналистов и их аудиторию за то, что они, как сорока, цепляются за блестящие в самом прямом, а отнюдь не переносном смысле слова и идеи. Но так уж вышло. В этой связи социолог Александр Бикбов заметил, что в России обычные политические термины – вроде демократии или среднего класса – сами по себе «не работают», невкусны. Чтоб они цепляли, из них приходится делать «синтагмы», доопределяя их особым образом: не просто демократия, а «суверенная демократия», не просто «средний класс», а «российский средний класс». О таких доопределениях уже легче говорить, их можно высмеивать или обсуждать и ими активно пользуется «та сторона», но почему-то совсем не научился пользоваться «эта». Мало какая заимствованная идея получает творческое развитие среди тех, кто в России сегодня воспевает свободу. Мало какая либеральная идея приобретает хоть какой-то отечественный синонимический ряд (вот, смотрите, какое «облако тэгов» у консерватизма: патриотизм, путинизм, социальный монархизм, а что на счету «либерализма»? Назовите хоть три четко маркированных «тэга»…) И это, честно говоря, жаль, потому что без смыслов, воплощенных в слова, жить сложно, а иногда и просто опасно.
Самые рефлексирующие из современных исследователей общества на дискуссионной площадке «Общероссийского гражданского форума» были склонны просто признать свое поражение.
- Все выступления здесь произносятся в модальности долженствования, но объясните, пожалуйста, как, кто и, главное, какими силами эти правильные слова о гражданском обществе может реализовать? – спросил в разгар обсуждения директор «Левада-центра» Лев Гудков. – По-видимому, нам нужно просто согласиться с поражением гражданских институтов. В ближайшие сорок лет в России ничего не будет. Не будет того, о чем мы говорим.
Это признание напоминает, конечно, другое, тоже недавнее – признание министра экономического развития России на Гайдаровских чтениях в октябре.
- Мы 25 лет друг другу читаем лекции. Это печальная мысль, - с плохо скрываемым раздражением заявил Алексей Улюкаев, сидя в кругу единомышленников (даже однокурсников – декана экономфака МГУ Александра Аузана, ректора НИУ ВШЭ Ярослава Кузьминова). – С рациональной точки зрения проблемы проанализированы, ответы на вызовы, в общем-то, понятны. И вот они остаются в области академических упражнений, советов, рекомендаций. И плохо имплементируются в жизнь. Почему так? Может быть, потому что мы все-таки отстаем от динамики этих вызовов и каждый раз все-таки отвечаем немножко не на те вызовы, которые являются актуальными…
Никто не ответил Алексею Валентиновичу, хотя положению его, конечно, не позавидуешь: экономический сектор в стране, возможно, последний оплот либерализма, и чтобы его как-то защищать, уж точно нужны свежие аргументы. А вместо аргументов и здесь – слова, слова, слова.
Не очень понятно при этом, что тревожит больше: бессилие «гражданских» слов или возникшее раздражение на это бессилие со стороны тех, кто должен производить слова и смыслы, а также тех, кто должен их транслировать. Автор «Стола» не хочет полнить число раздраженных, но беспокойством делится. Ведь правда, есть над чем задуматься, когда в разгар экономического кризиса у главы Минэкономразвития прорываются гамлетовские нотки.
