Религия влияет на модернизацию. Христианство прошло довольно долгий путь развития от учения ранних отцов Церкви до современного состояния. И за это время оно по-разному сказывалось на экономике. Я подробно рассказываю об этом в своей новой книге «Почему Россия отстала?» и в некоторых других работах, но попробуем сейчас тезисно обозначить основные вехи, сильно упрощая проблемы, но выделяя суть.
Дмитрий Травин. Фото: eusp.orgЕсли говорить о каких-то вехах, то стоит, конечно, обратить внимание на учение блаженного Августина о граде земном и небесном. Раннее христианство жило идеями не от мира сего. Здесь мы лишь временно, ожидаем переселения в мир горний. Зачем развивать что-то временное? Как живём, так и живём. А вот блаженный Августин, создав концепцию о двух градах, сказал примерно следующее: поскольку Бог создал нас так, что мы – в земном граде, то надо здесь обустраиваться. Разделение на град земной и небесный открыло дорогу трансформации христианства как религии развития – здесь и сейчас. Раз земной град – это всерьёз и надолго, то надо его сделать комфортным для жизни, и Августин подсказывает, что это не противоречит христианскому учению. Тогда же появилась идея: щедрый богач – хорошо, жадный бедняк плохо. Конечно, не бывает так, чтобы провозглашённое гением сразу принималось всеми. Но постепенно мысль о том, что раз ты богатый и щедрый, то ты угоден Господу, становится близкой европейскому сознанию. Замечу, что до великой схизмы в 1054 году (раскола церквей) эта характерно католическая идея ещё не отрицалась на Востоке.
Потоки и стены
Другой вехой можно считать деятельность римского папы Григория VII. Он стал бороться за то, чтобы перенаправить финансовые потоки в Рим. В ходе так называемой папской революции он попытался сделать католическую церковь самостоятельной, не зависимой от земных правителей организацией (до этого императоры активно руководили как избранием пап, так и другими внутрицерковными делами). Многое ему удалось – и именно потому, что церковь всерьёз занялась экономикой. Она начала собирать десятину по всему католическому миру, не подпуская к этому королей и герцогов. Римская церковь стала выстраивать свою финансовую бюрократию, вести отчётность и так далее, серьёзно преуспев. Что в это время происходило на Руси с христианским взглядом на экономику, мы знаем плохо, у нас мало источников. Но всё же Восток и Запад тогда ещё не мыслились как нечто отдельное.
Папа римский Григорий VII. Фото: Giuseppe Franchi / WikipediaПосле раскола церквей западные христиане стали к нам относиться как к еретикам, в ответ мы так же стали относиться к ним. Какая проблема из этого вытекала? Внутри католического мира знания, образованность свободно перемещались между городами и странами – там возникло много университетов ещё в Средние века. Человек, получивший образование на Западе, мог переходить из университета в университет. Знание распространялось по всему католическому миру, в том числе в северные страны. А на границе с православием стояла стена. До середины XVII века уровень нашей образованности сильно уступал уровню западных славян. А потом самые прогрессивные русские бояре стали выписывать к себе православных монахов из Киево-Печерской лавры: поскольку Киев долгое время был под поляками, туда проникала католическая образованность. Вторая проблема – колонизация. Польские и чешские короли приглашали к себе немцев-ремесленников и купцов, которые вели торговлю, и вместе с местными дворянами и крестьянами развивали экономику западно-славянских земель. На Руси же подобное стало возможно только при Екатерине II. Православие как таковое здесь не при чём: оно могло так же способствовать развитию нашей страны, как и католичество – развитию Запада. Проблема была не в сути православия, а в схизме. Если образно сказать, то в железном занавесе, который мы вывесили задолго до СССР.
Во имя Бога и прибыли!
Католики же продолжали извлекать прибыль («во что» такое положение дел обошлось для их религиозности, пусть лучше скажут богословы. Я рассуждаю только как экономист). В X–XI веках в Европе было множество баронов-разбойников, грабивших простых людей и проезжих купцов. Представление о куртуазном поведении благородных рыцарей установилось чуть позднее. Церковь же пыталась с этим бороться и стала первой организацией, которая провозгласила миротворческое движение и агитировала крестьян не становиться бандитами. В какой-то момент папа римский решил перенаправить агрессивное движение баронов-разбойников вовне: провозгласил крестовые походы, сказав, что надо отвоевать гроб Господень в Иерусалиме. Деньги изыскивали сами бароны привычным способом, ну и Церковь выделила средства. Эпоха крестовых походов питалась всеобщим религиозным воодушевлением, но с самого начала имела и коммерческую составляющую. Да, люди в это время верили, что их действия угодны Господу, но не будем забывать девиз средневековых купцов: «Во имя Бога и прибыли!». Католическое вероисповедание не запрещает торговать и получать прибыль – вот рыцари, генуэзские моряки и бандиты и спешили обогатиться.
Ростовщичество католикам запрещалось, но, как показали исследования, на самом деле – нет. Да, на словах римские папы активно осуждали ростовщичество. Но существовала масса способов обойти гласные запреты. Самый простой – заплатить штраф и продолжать. Другой способ – замаскировать ростовщическую деятельность. Скажем, банк Медичи по бухгалтерским бумагам почти не занимался кредитованием – лишь обменом валют, за что брал процент. Это не запрещено. Однако понятно, что под этими обменными операциями скрывалось кредитование. Причём кредиты давали монархам и самому папе римскому.
Макс Вебер, 1918 год. Фото: Ernst Gottmann / WikipediaПотом Западную Европу потрясла реформация, которая может по-разному оцениваться с богословской точки зрения, но с экономической – послужила новым мотором экономического развития. В XX веке социолог Макс Вебер даже выдвинул концепцию: протестантизм лучше способствует развитию экономики, чем католичество (заметим, он говорил в основном о кальвинизме, что многие упускают из виду). Кальвин провозгласил: вы сами можете понять, как Бог к вам относится по своей будничной жизни, если вы успешны – значит, избранны. Успех, в том числе финансовый, становился универсальным мерилом. Эта теория Вебера не имеет общего признания, но многие полагают, что протестантская этика была по крайней мере одним из факторов успеха в экономике.
Успех угнетённых
Что же в это время происходило в России? Конечно, у нас были свои купцы, которые жертвовали деньги церкви, представая щедрыми богачами. Но долгое время отношение церкви к финансовому обогащению не было явно сформулировано. Первый задокументированный спор на эту тему возник, по-видимому, во времена Ивана III, и это спор между иосифлянами и нестяжателями. Иосифляне так названы по имени знаменитого церковного деятеля Иосифа Волоцкого, который говорил, что церковь должна иметь богатство и им распоряжаться. Нестяжатели, опираясь на идеи Нила Сорского, отвечали: нужно молиться Богу, а богатства пусть принадлежат царю. В этой полемике победили иосифляне. Впрочем, к экономическому развитию страны это не имело отношения. Как я и говорил, экономическому развитию Руси мешало не столько православие (в том или ином изводе), сколько изолированность от остального мира. После этого спора случился раскол, который породил феномен староверов, которых часто называют «русскими протестантами» за их выдающиеся финансовые успехи. Формально говоря, такое обозначение неверно: Вебер настаивал, что у протестантов была особая ментальность, которая способствовала тому, что они трудились больше, чем католики. У староверов изначально никакой особой экономической ментальности не было, старообрядцы не выдвигали оригинальной богословской доктрины относительно финансового обогащения. Просто они находились под большим гнётом, поэтому естественно имели больше сплочения и доверия внутри своей группы. Я бы сравнил их положение с положением евреев в Западной Европе (при всей условности подобных сравнений): поневоле преуспеешь. И их пример в очередной раз доказывает, что изначально в православной доктрине не было ничего, мешавшего экономическому развитию.
