В 1963 году Янссон находилась на пике своей карьеры: «Меня разбудила… телегруппа… Я чувствую себя довольно дерзко, но стараюсь поддерживать свой образ: нежного, восторженного ребёнка природы».
Для Туве Янссон слово «творить» было неудобным. Она предпочитала использовать слово «работа». Артистизм может проявиться только на практике, для неё необходимо было работать постоянно и добросовестно.
В своих дневниках она отмечала: «Я хочу быть свободной, а не художницей»
Родители Туве познакомились в Париже. Младшие братья Туве Пер-Улоф и Ларс стали фотографом и художником. Дед Фредрик Хаммарштен был пастором в Стокгольме. Лето она проводила в Швеции у бабушки, с тех пор обожала море: «Прекрасней всего было то, что море находилось совсем рядом. И хотя с лужайки у дома, где мы с друзьями играли, его видно не было, если вдруг во время игр мы внезапно затихали, до нас долетал шум прибоя».
Кроме родных финского и шведского языков, Туве владела английским и французским, читала по-немецки со словарём. В 10 лет она проиллюстрировала популярный детский журнал «Гарм», а в 12 лет на классной доске нарисовала карикатуру на учителя и получила неуд по поведению. В 15 лет она уезжает в Швецию, поступив в колледж искусств, стажируется в художественных школах Франции, Германии, Италии.
В 1930-е её увлёк сюрреализм, в 1950-е – модернизм, в 1960–1970-е появились абстрактные работы. Её вдохновляли французские и русские художники, с которыми она знакомится в книге Нелло Поненте. В своих письмах она назвала сюрреализм «соблазнительным, но для меня лишённым потенциала для развития. Платье настолько сенсационное, что его можно носить только один сезон». В её полотнах можно проследить увлечение старыми фламандскими мастерами, веяние Ван Гога, Матисса, Гогена, Дега, Модильяни. Отдельное место в творчестве занимают автопортреты. Янссон на этих работах погружена в себя. Это её способ самопознания. На автопортрете с боа из рыси писательница сама похожа на кошку, с желтоватой кожей, холодными раскосыми глазами и гладкими волосами, собранными в пучок.
Т. Янссон «Автопортрет». Фото: Частная коллекцияОдним из кумиров Туве Янссон стал художник эпохи Возрождения Ченнино Ченнини, чья книга стала её справочником. В своих блокнотах она собирала факты и идеи обо всём – от инструкций по окрашиванию кожи до методов создания витражей или меню для вечеринок.
Первая её персональная выставка состоялась в 1943-м в Хельсинки. Она иллюстрировала «Хоббита» Дж. Р. Р. Толкиена, «Алису в Стране чудес» и «Охоту на Снарка» Л. Кэрролла. Стилистика иллюстраций к «Алисе в Стране чудес» отличается от серии про муми-троллей, словно это рука другого человека.
Впервые изображение муми-тролля было опубликовано в виде карикатуры в финском журнале «Гарм» в 1940 году. Первая книга из серии работ о муми-троллях вышла из печати в 1945 году, однако популярность завоевала её вторая повесть «Муми-тролль и комета» (1946), в которой было дано подробное описание Долины муми-троллей. Книга «Шляпа волшебника» (1949) стала толчком для «муми-бума» во многих странах мира. Её перевели на 34 языка, включая японский, тайский и фарси.
Впоследствии Туве сожалела, что как художнику ей пришлось навсегда остаться в тени Муми-дола. Она чувствовала, что её карьера художницы ускользает, затмеваемая славой детской писательницы. Она исследовала различные форматы и литературные жанры, писала очень медленно. В одном из интервью Янссон признавалась: «Я переписала новую версию; есть четыре, пять, шесть версий одного и того же… Значение слов стало для меня таким важным».
Но всё, за что она бралась, получалось превосходно. Всего о муми-троллях Янссон написала 8 повестей («Маленькие тролли и большое наводнение», «Муми-тролль и комета», «Шляпа волшебника», «Опасное лето», «Мемуары Муми-папы», «Волшебная зима», «Папа и море», «В конце ноября»), сборник рассказов «Дитя-невидимка», 4 книжки в картинках («Опасное путешествие», «А что потом», «Кто утешит малютку», «Мошенник в доме Муми-троллей») и лично адаптировала книги для театра. Так, по мотивам «Опасного лета» она написала пьесу «Муми-тролли за кулисами», а затем либретто к мюзиклу «Муми-опера». Кстати, занимавшаяся театральной режиссурой Вивика Бандлер стала первой читательницей сказок о муми-троллях, они с Туве работали над спектаклем «Муми-тролль и комета», премьера которого состоялась в 1949 году. Эта постановка вызвала у зрителя неоднозначные чувства: на сцене муми-тролли бранились и выпивали. Апокалипсис наступал. Для такой разносторонней художницы, как Туве Янссон, театр был идеальной средой. Она с удовольствием рисовала декорации, разрабатывала костюмы и даже писала тексты песен.
Т. Янссон «Муми-тролль». Фото: Частная коллекцияМуми-мама может исправить всё что угодно
Увлечение Туве Янссон театром проявляется в новаторском дизайне «Книги о Муми-тролле, Мюмле и малышке Мю». Страницы напоминают меняющиеся театральные декорации, читателю предлагается заглянуть в отверстия, вырезанные на каждой странице, узнать, что происходит дальше. Туве использовала множество приёмов: тёмные стволы деревьев на первой странице появляются словно из работ шведского художника-фантаста Джона Бауэра, элементы внезапности, сюрпризов из книжек с картинками XIX века, а также выразительные цвета от самого Матисса.
В её книгах исследователи находят отголоски христианства, дзен-буддизма, отсылки к философии Канта. Жизнь обитателей Муми-дола – это жизнь семьи самой Янссон с точки зрения ребёнка. «Ты наверняка скоро станешь взрослым, если будешь продолжать в том же духе. Ты станешь таким же, как все. И тогда будешь всё видеть и слышать обыкновенно – я имею в виду, ничего не будешь видеть и слышать. Вот тут-то тебе и крышка», – говорят её герои.
В более поздних произведениях взрослеющие герои понимают, что мир сам по себе жестокий. Образ Морры конкретизируется, выражает несправедливость мироустройства: «Так легко было представить того, кто никогда не согреется, кого никто не любит и кто уничтожает всё вокруг себя» («Папа и море»). Туве Янссон пишет о естественной смерти как о печальной вещи, к которой следует правильно относиться: «…Этот бельчонок мало-помалу превратится в прах. А потом, чуточку позднее, из него вырастут деревья, и на них будут прыгать новые бельчата…» («Спящие в корнях», 1930-е гг.).
Образ безопасности, дома, в котором всегда горит свет, ждут близкие, готова вкусная еда и тёплая постель, становится одним из центральных. Муми-мама дожидается окончания затянувшихся странствий Муми-тролля за накрытым столом в повести «Комета прилетает». «Глядя на эту мрачную картину, Муми-тролль думал о том, как, должно быть, боялась Земля этого приближающегося к ней огненного шара. Он думал о том, как сильно любил всё это: лес и море, дождь и ветер, солнце, траву и мох. О том, что жить без всего этого было бы невозможно. Но потом он вспомнил о маме и решил, что она знает, как всё это спасти», – вот якорь надежды. Отличительная особенность Муми-мамы – умение даже в сырой пещере или в плавучем театре организовать дом и обед. Муми-мама может исправить всё что угодно.
Т. Янссон «Муми-мама и Муми-папа. Пасха». Фото: Частная коллекцияЕщё один важный мотив – свобода. «Жизнь страшно осложняется, когда хочешь обладать вещами, носить, держать их при себе. Вот почему я только смотрю на вещи, а когда снимаюсь с места, уношу их в своей голове. По-моему, это куда приятнее, чем таскать за собой чемоданы… Всё, на что я смотрю, моё. И я этому радуюсь. Вся Земля моя, если хочешь знать», – это муми-логика. Ограничить свою свободу действий персонаж может сам сообразно представлениям о долге. Так, Снусмумрик терпеть не может Сторожа парка, где запрещается бегать, смеяться, но отказывается от своих планов, когда вынужден позаботиться о нескольких детёнышах-сиротах. Будучи молодой художницей, Янссон строила свои повествования вокруг идеализированного представления о доме: её персонажи отправлялись в путь сами по себе, но чувство безопасности сопровождало их повсюду, уверенность в семейной любви, которая позволяла им наслаждаться одиночеством, а не страхом.
Тема одиночества является одной из определяющих, ведь Муми-тролль, Снусмумрик и многие другие персонажи в глубине своей души одиноки. Физическим воплощением этого явилась Морра: ледяная и пугающая в первых книгах и «оттаявшая» – в последних. Муми-тролль боится показаться смешным, переживает внутренние конфликты. Но в итоге он учится жить с самим собой.
Остров Кловхарун
К обрушившейся на неё популярности писательница испытывала двоякое чувство. С одной стороны, никто не хочет разменять творчество на монету, с другой, огромные доходы, получаемые от продукции с муми-темы позволили сначала арендовать, а затем выкупить в собственность остров Кловхарун, лежащий в 80 км от Хельсинки в Финском заливе.
Классические кружки с муми-троллями начали производиться в 1950-х годах знаменитым сейчас на весь мир брендом Arabia. Самые первые из них были созданы мамой писательницы. В Швеции было тематическое муми-телешоу, в Японии – аниме-сериал и, конечно же, море товаров: всякие безделушки, марципан, леденцы, свечи, чашки, тарелки, даже менструальные прокладки.
Туве Янссон и её муми-тролли. Фото: Reino LoppinenЯ слышала, в Ирландии довольно много троллей? Здесь они все в спячке…
Скоро начну ждать весны. Потом я иду на свой остров в Финском заливе, крошечный, без деревьев и кустов – только скалы и полевые цветы. И большие, красивые бури. Тебе это понравится!
Из письма Туве Янссон ребёнку по имени Рут. 1967-й год
Выходец из Российской империи, учитель, друг и любовник
Туве придерживалась антимилитаристических взглядов, но политика её мало интересовала. В 1945 году по настоянию друга она опубликовала книгу «Муми-тролли и Великое наводнение». Муми-тролль и его мама бродят по опасному ландшафту, голодные и холодные, в поисках Муми-папы.
Личная жизнь Туве была бурной. Большое влияние на неё оказал выходец из Российской империи Сам Ванни, учитель, друг и любовник. Она рисует его углём, а он, в свою очередь, пишет её маслом. До 1941 года его звали Самуил Беспрозванный. Художник, первопроходец финляндского абстрактного искусства, происходил из семьи выборгских евреев. До переезда в Хельсинки в 1921 году он жил с родителями в Выборге, где отец занимался шляпной и меховой торговлей. Также Туве Янссон была обручена с журналистом Атосом Виртаненом, но помолвка была расторгнута. С 1956 года постоянным партнёром Янссон стала художница Тууликки Пиетиля (1917–2009). Янссон и Пиетиля прожили вместе 45 лет. Тууликки стала прототипом созерцательной Туу Тикки из повести Янссон «Волшебная зима»: «Вы знаете, что Туу Тикки – это я?».
Сам Ванни. Фото: общественное достояниеВ 1949 году Туве заказывают написать в технике альсекко сказочную сцену на стене детского сада в финском городе Котка. Она включает в композицию муми-троллей и людей, цветные камни, пишет золотом. «Я уверена, что это заставит Гильдию художников вздрогнуть», – говорит она.
В 1960-е годы Туве Янссон стала миллионером. Доходы от продажи смежных прав (театральные постановки, сувенирная продукция) сделали её одной из самых богатых женщин в Финляндии. Но, несмотря на статус богатея, до самой смерти она вела скромный образ жизни: пользовалась общественным транспортом, ходила за покупками в магазин рядом со своим домом, лично отвечала на большую часть писем от своих читателей.
27 июня 2001 года писательница скончалась от обширного кровоизлияния в мозг и была похоронена в семейном склепе на кладбище Хиетаниеми города Хельсинки. В день её похорон в Финляндии был объявлен национальный траур. В тот день президент отметил, что «творчество Туве Янссон – самый большой вклад Финляндии в мировую сокровищницу культуры после Калевалы и Сибелиуса». Празднование 80-го дня рождения Янссон в 1994 году стало государственным мероприятием с фейерверками и праздничными шествиями, её чествовали как национального героя.
К слову, Туве Янссон называют финской писательницей, но писала она на шведском языке. Финские дети и их родители читали её книги в переводах. Переводила книги Янссон на финский язык художница и переводчица Лайла Эмилия Песонен (1895–1969), которая родилась и жила в городе Выборге.
Туве Янссон. Фото: Х. ГеддаСекрет счастья Туве Янссон и отношения к жизни открывается нам в сказочной повести «В конце ноября» (1970): «Можно лежать на мосту и смотреть, как течёт вода. Или бегать, или бродить по болоту в красных сапожках, или же свернуться клубочком и слушать, как дождь стучит по крыше. Быть счастливой очень легко».
