Польша, Освенцим. Семья коменданта Освенцима Рудольфа Хёсса (Кристиан Фридель) летним днём празднует день рождения главы семейства. Их дом с садом примыкает к лагерю. Там же, в кабинете, Хёсс встречается с представителями фирмы, наладившей производство инновационных газовых камер и крематориев. Позже Рудольфа переведут с повышением в Ораниенбург под Берлином, что возмутит его жену Хедвиг (Сандра Хюллер).
Хедвиг – образцовая арийка и живёт по заветам фюрера: она хорошая хозяйка, заботливая мать пятерых детей. Её мечта – возделывать свой сад и жить на природе. Когда-то она хотела стать фермершей, отчасти так оно и вышло. Хедвиг, показывая приехавшей погостить матери сад, с усмешкой говорит, что её прозвали «королевой Освенцима». Оно и понятно: угодья Хёссов – эдэм, огороженный стеной, с адом по соседству. Хедвиг гордится своими клумбами с цветами, грядками с капустой, которую так любят дети, и бросает, что стену, которая отделяет их участок от лагеря, скоро замаскируют виноградные лозы.
Мать щурится на солнце и улыбается: «Жизнь дочки удалась». И вся эта семейная идиллия с цветами, сытыми румяными детьми и нарядными дамами разворачивается под крики и выстрелы, которые стали привычным фоном. Как и забавы детей с человеческими зубами, необходимость долго мыться после купания в реке, в которую попадают стоки из Освенцима. Самого лагеря смерти, как и жертв, зритель не видит. И это то, что выделяет фильм из множества подобных, – ракурс смещён не на узников лагеря, а на их палачей, живущих свою красивую правильную жизнь. И вот это по-настоящему страшно, несмотря на очевидность мысли о «банальности зла». Зло именно так и выглядит: это равнодушие, отстранённость и рутинное проживание с захлопнутыми ушами и зажмуренными глазами. Что там делает за стеной Хёсс – неважно, главное – «трудится как пчела». Гордость семьи.
Размышлять о страшном соседстве супругам Хёссам недосуг. Вернее, это их даже бы удивило: ну это как мясник, который боится крови, или фермер, не переносящий запах навоза. Рудольф Хёсс – образцовый комендант, крепкий хозяйственник, он даже в бальном зале ломает голову, как наполнить помещение газом. Непростая задача.
Его жена Хедвиг – машина по производству детей. Блёклая блондинка, она передает эмоции не лицом, а телом: ходит тяжело, вразвалку, как человек, изнурённый домашними хлопотами, для которого жизнь в раю – счастливый билет, который она никому не отдаст. Она хочет жить сыто и хорошо, потому, не брезгуя, примеряет трофейную шубу, делит между польской прислугой одежду заключённых и тщательно намывает детей после купания в реке. Пепел смыть сложно. Нет, невозможно, потому даже такой непробиваемый человек, как Хёсс, способен вздрагивать, когда ад напоминает о себе. Вот он выловил в реке вставную челюсть, пытается смыть пепел или скрутился в приступе тошноты, получив партийное задание по уничтожению «голов». Невозможность отмыться – посыл, который неоднократно повторяет режиссёр.
«Зона интересов». Фото: A24Супруги Хёсс весьма нежные родители. Их жизнь, показанная будто в реалити-шоу, – череда сентиментальный слайдов. Вот семейное торжество, все уплетают красивый торт. Отец удит рыбу с детьми и рассуждает о птицах, а, покидая надолго дом, обнимает любимую лошадь. Носитель зла может быть весьма чадолюбивым и любить зверей. Сентиментальность, сопряженная с бесчеловечностью, жестокостью, очень точное попадание в нерв характера палача. Примечательная деталь: Хёсс своим малышкам читает сказки о Гензеле и Гретель, что добавляет мрачных рифм в повествование. Гретель перехитрила ведьму, намеревавшуюся её сожрать, и сожгла её. В печке. Дети засыпают. Правда, не все: одна из девочек бродит по дому, видимо, не привыкнув к зловонному чёрному дыму из трубы по соседству и крикам.
Сцены с дочками Хессов монтируются с эпизодами, в которых ночью девочка на велосипеде оставляет на насыпи яблоки для заключённых. Это снято как бы рентген-аппаратом по контрасту с сочными яркими эпизодами жизни Хёссов. Девочка с яблоками – несколько притянутый образ, учитывая намеренный отказ режиссёра от психологизма и попыток давить коленом на слёзные железы. Мерцающее добро даже в кромешном аду. И конечно, очевидно, что самыми чувствительными к соприкосновению со злом становятся дети.
Что важно: привыкнуть к злу способен не каждый взрослый. То, что стало нормой для Хедвиг, шокировало её мать, которая сбежала из «идеального дома» дочери. Мать Хедвиг в прошлом была уборщицей в еврейской семье и хотела приобрести там нарядные занавески. Но не случилось. Она обмолвилась, что наверняка ее бывшую хозяйку сожгли. Возможно, это её прах прилип к шторам в доме дочери. Но Хедвиг после спешного отъезда матери и бровью не повела: тратить силы и время на переживания не в её привычках. Лишь бы муж не узнал. Она занята своей конвейерной работой, супруг – своей.
