Социолог Юрий Левада в советские 1960-е, написав работу о богослове Швейцере, сказал много важного о той антропологии, к которой стремился. Судите сами – текст Левады ниже.
Он человек был
в полном смысле слова.
Шекспир, Гамлет
5 сентября 1965 года из Габона пришло известие, заставившее склонить головы многих друзей мира и гуманизма в разных странах: умер Альберт Швейцер. О его деятельности написаны десятки книг и сложено немало легенд. В Швейцере видели не только мыслителя-гуманиста, но и подвижника, личность которого вызывала в памяти образ Франциска Ассизского, а у иных и образ самого основателя христианства. Сколь ни фантастичны эти сопоставления, однако они свидетельствуют о необычайной для нашего времени славе Швейцера куда убедительнее, чем многочисленные знаки почёта (Нобелевская премия в том числе), которыми осыпали его в последние годы правительства разных стран и международные фонды. Эта яркая личность долго будет привлекать внимание как его восторженных поклонников, так и трезвых исследователей целой эпохи, преломившейся в этой долгой жизни, наполненной исканиями. Альберт Швейцер прожил девяносто лет (его юбилей торжественно отмечался во всём мире в январе 1965 года), и почти шестьдесят лет он пользовался широчайшей известностью. Ромен Роллан в 1905 году отмечал «отлично известное историкам музыки» имя Альберта Швейцера – «директора семинарии св. Фомы, пастора, органиста, профессора Страсбургского университета, автора интересных работ по философии, теологии и книги, отныне уже знаменитой: “Иоганн Себастьян Бах”» (Р. Роллан. Музыканты наших дней. Сочинения. Т. XVI, Л., 1935. С. 389). Когда Р. Роллан писал эти строки, Швейцер уже принял решение, определившее всю его дальнейшую жизнь: отстаивать идеалы добра и красоты путём непосредственного, личного служения людям.
Музей Альберта Швейцера в Кайзерберге. Фото: selbst erstellt / Wikipedia
