Газета «Коммерсантъ» в номере от 28 сентября 1993 года писала: «Надежды Ельцина на мирное расползание обессилевших от темноты и информационного удушья депутатов пока не оправдались. Эйфория лёгкой победы (Кремль опасался гораздо большего народного и зарубежного негодования), скорее всего, пройдёт очень скоро. При всей фарсовости происходящего в Белом доме и около него – марширующих ополченцах и свечках на “боевых постах” – за прошедшую неделю сформировалась достаточно мощная группа людей, которые просто так здание не оставят. Именно из-за этой группы хорошо вооружённых лиц, среди которых немало членов профашистских организаций, парламенту не выдержать до конца роль жертвы. Сейчас, когда наиболее экстремистская часть боевиков ждёт штурма как манны небесной, Ельцину всё труднее становится применить силу, даже против явно криминальных элементов, и обойтись при этом малой кровью: если раньше и была такая возможность, то теперь она упущена…»
* * *
29 сентября «баркашовцы» и коммунисты из «Трудовой России» предприняли попытку прорвать милицейское оцепление вокруг Белого дома со стороны Садового кольца.
Газета «Московский комсомолец» писала: «На Садовом молодёжь догоняют старики со знамёнами, старухи с авоськами. Начинается строительство баррикад... На часах 21.00. Толпа звереет сильней, заворачиваются троллейбусы, водители и пассажиры выгоняются на улицу.
– У, суки, – кричат им. – Родина в опасности, а вы тут…
Настоящее сражение разыгралось ближе к полуночи у высотного здания на площади Восстания. Толпу загнали в вестибюль метро “Баррикадная”. Здесь досталось всем – и правым, и виноватым. В эпицентр столкновения попали не только участники митинга, но и случайные прохожие. Разбушевавшиеся бойцы ОМОНа не пощадили даже своих коллег – сотрудников УВД по охране метрополитена, одетых в штатское…»
В ответ на разгон демонстрации представители региональных советов потребовали снять блокаду вокруг Верховного Совета под угрозой перекрытия движения по Транссибу.
* * *
Нельзя сказать, что власть не пыталась по-хорошему договориться с Хасбулатовым и Руцким.
30 сентября советник Ельцина по политическим вопросам Сергей Станкевич призвал патриарха Алексия II стать посредником в переговорах. Вскоре и Руцкой выразил готовность встретиться при посредничестве патриарха в Свято-Даниловом монастыре с «любыми представителями властей», если в здании ВС восстановят все коммуникации.
Свет и воду вскоре включили, и переговоры продолжились в резиденции патриарха Московского и всея Руси Алексия II.
Также переговоры вёл и митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий, который сам приехал в Верховный Совет и просил не допустить кровопролития. Но все переговоры были сорваны неонацистами.
Утром 3 октября отряд РНЕ, вооружённый автоматами, штурмом взял здание мэрии на Новом Арбате, откуда милиция якобы вела огонь по сторонникам Верховного Совета. Штурм был тщательно спланирован. Впереди автоматчиков шли колонны «мирных демонстрантов», которые буквально снесли милицейское оцепление у Белого дома и пошли на приступ центрального входа здания мэрии. Как только «мирные демонстранты» смяли милицейские посты у подъезда, как стеклянные двери и стены фасада были пробиты двумя грузовыми автомобилями. Под колёсами грузовиков при прорыве погибли два милиционера.
Один из участников штурма здания Дома Советов Российской Федерации. Фото: Владимир Вяткин/РИА НовостиТем временем из кузова грузовиков внутрь здания бросились вооружённые националисты, которых вёл сам Баркашов. Несколько человек, включая заместителя начальника управления ГУК МВД Василия Сёмина, были жестоко избиты.
В это время другая ударная группа прорвала милицейские кордоны в районе Крымского моста и двинулась по Садовому кольцу в направлении Белого дома.
Третья группа атаковали гостиницу «Мир», в которой располагался штаб ГУВД по поддержанию порядка у ВС.
* * *
3 октября в 15.00 Александр Руцкой с балкона Верховного Совета обратился к сторонникам с призывом начать штурм телекомпании «Останкино».
На штурм телецентра защитников ВС подбил депутат Илья Константинов – лидер фронта национального спасения, который в тот день ездил в «Останкино»:
– Я был в «Останкино», приехал туда по просьбе Руцкого для того, чтобы договориться о его выступлении в прямом эфире. Собственно, задача людей в «Останкино» заключалась именно в этом: добиться выступления Руцкого. Страна же не знала, что происходит в Москве, СМИ работали только в одну сторону. Я зашёл в здание телецентра, там стояли вооружённые люди с автоматами, показал свой депутатский пропуск, представился, сказал, что мне нужно переговорить с руководителем телецентра. Один из офицеров снял трубку внутренней связи, позвонил наверх, ему что-то сказали, затем он снял с плеча автомат, снял автомат с предохранителя, ткнул мне его в грудь и сказал: «У вас три секунды, чтобы убраться». Вот примерно так начинался этот ужасный день в «Останкино», закончившийся кровопролитием и гибелью нескольких десятков людей, среди которых было много случайных.
В ответ на беспорядки Ельцин подписал указ об освобождении Руцкого от исполнения обязанностей вице-президента и об увольнении его из армии, а также указ о введении в Москве чрезвычайного положения. В связи с приказом на охрану телецентра было направлено более 1200 военнослужащих, 6 БТР, 105 бойцов отряда спецназа «Витязь», 110 сотрудников Главного управления охраны президента.
Конечно, с военной точки зрения штурм «Останкино» был глупостью – в случае угрозы захвата телецентра, вся аппаратура одним поворотом секретного рубильника была бы обесточена, а вещание в эфир продолжено с резервного телецентра. Но опьянённый возможностью лёгкой победы – ведь казалось, что достаточно лишь захватить власть над телевизором! – генерал Макашов допустил стратегический промах, бросив своих людей на верную смерть.
В 19.20 генерал Макашов потребовал от военных, находившихся в здании «Останкино», сложить оружие в течение трёх минут.
По истечении срока ультиматума боевики Макашова начали штурм, обстреляв здание телецентра из гранатомёта. От взрыва погиб рядовой Николай Ситников, и «витязи» встретили штурмующих прицельным огнём на поражение.
Атака на телецентр захлебнулась. В ходе штурма, по официальным данным, погибло 46 человек.
* * *
Штурм «Останкино» вызвал среди демократов волну паники.
Штурм телецентра «Останкино». Фото: Игорь Михалев/РИА НовостиЭкс-мэр Москвы Юрий Лужков вспоминал: «Я помню, был Гайдар на телевидении, который заявил москвичам: “Выходите и своими телами защищайте нашу революцию”… После этого я прорвался – и это был тоже поздний вечер – на второй канал, и мне удалось там сказать нечто противоположное. Я сказал москвичам: “Я прошу вас не выходить из своих квартир, не выходите на улицу, всё очень небезопасно. Если власть не способна преодолеть все эти выступления, очень опасные для людей, если она не сможет это победить, то это не та власть, за которую нужно бороться, сражаться, поддерживать. Поэтому мы разберёмся сами в ситуации и просим вас: не выходите!”
Но среди демократов было немало и таких, кто был готов отдать жизнь за реформы. Валерия Новодворская с пафосом писала: “Гайдар, который привёл к Моссовету свою семью, и мы все готовы были умереть, а Руцкой с Хасбулатовым для себя это не планировали. Белых было меньше, но белые были храбрее».
* * *
Вечером 3 октября в Москву были введены силы Таманской и Кантемировской дивизий, дополнительные подразделения ВДВ и внутренних войск.
Из рассказа генерала Виктора Сорокина, заместителя командующего ВДВ: «Где-то в районе трёх часов ночи (4 октября 1993 года) мы были подняты по тревоге и приглашены к министру. Прибыли в кабинет, там уже находились Черномырдин, мэр города Лужков, Филатов, бывший глава Администрации Президента, руководство ФСК (тогда во главе с генералом Галушко), ну и ещё некоторые гражданские и министр внутренних дел Ерин.
Первым выступал Ерин и стал требовать, чтобы армия пошла на Белый дом. У него было такое нервное выступление, по министру было видно, что он в таком состоянии…
Дальше заактивничал товарищ Черномырдин и потребовал в категорической форме, чтобы части и подразделения, которые имеются, пошли на штурм, причём немедленно. Министр обороны Павел Грачёв сказал: я не буду никакие устные команды выполнять, пишите письменное распоряжение. Филатов подтвердил, что таковое уже готово, вот сейчас будет. И от нас потребовали, чтобы мы тут же, ночью, туда выдвигались и принялись за разблокирование Белого дома. Я потребовал дождаться светлого времени. В темноте выбрасывать солдат неприемлемо. С этим согласились.
Около семи часов утра я выдвинулся. Батальон спецназа оставил для охраны Генштаба и с колонной 119-го полка прибыл на Калининский проспект со стороны гостиницы “Арбат”. В это время там уже шла интенсивная беспорядочная стрельба. Командиру полка я поставил задачу: как можно быстрее выдвинуться к Белому дому, встать у подъездов, оружие применять только в ответ, первыми оружия не применять.
Когда ставилась задача, схема была такая, что всё блокируется, защитникам Белого дома предъявляется ультиматум о том, чтобы покинули здание. Если ультиматум не будет выполнен, тогда будут применяться танки.
Танки были у командира Таманской дивизии. Он мой однокашник. Я к нему подошёл и говорю:
– Ты будешь стрелять из танков?
Он говорит:
– Виктор Андреевич, у меня снарядов нет.
Мы продвигались со стороны гостиницы «Мир», мимо здания СЭВ. И где-то около 8 часов подразделения выдвинулись к стенам Белого дома.
Я доложил наверх о том, что весь состав выдвинулся, находится у подъездов, чтобы хоть как-то предупредить… Я понимал так, что люди стоят у стен дома, значит, орудия применяться не будут.
Во время выдвижения подразделения в полку погибло пять человек и 18 были ранены. Расстреливали сзади. Я сам лично это наблюдал. Стрельба велась со здания американского посольства, с крыши, с колокольни у гостиницы “Мир”. Все погибшие и раненые были расстреляны сзади. Кто стрелял, я не знаю, хотя предположения есть.
Бронетехника и бойцы специальных подразделений у Дома Советов РФ. Фото: Владимир Вяткин/РИА НовостиОколо 10 часов пошли выдвигать первый ультиматум. Я сканировал частоты, на которых выдвигались требования, и слышал голоса тех, кто там находился, кто имел радиостанции.
И где-то около 10 часов я со своей ячейкой управления начал выдвижение к стенам Белого дома. Я достиг места в районе Горбатого моста. В это время прозвучал первый выстрел из танка. Это было начало одиннадцатого.
Я развернулся и пошёл обратно, вышел к своей радиостанции. После обеда люди полка мой приказ выполнили. Я приказал категорически в здание не входить, никаких действий там не предпринимать. Задача: выйти, встать у подъездов. После обеда прибыл полк из Тулы, который (уже сумерки начались) вышел тоже к Белому дому. Какие другие там были части, подразделения, я сейчас не могу утверждать, кто там был. Я поставил задачу командиру полка собрать полк, вывести ко мне, доложил командующему, что я полк увожу, что надо разобраться с убитыми, ранеными, с оружием. Он утвердил моё решение. Я собрал полк, проверил людей, уточнил потери и выдвинул его обратно, на Матросскую тишину, в управление, где людей разместили в спортзале».
* * *
Депутат Светлана Горячева вспоминала: «Больше всего запомнилось, когда я проснулась в семь часов утра, была на 19-м этаже, в этой башне, лифты не работали, туалеты не работали, было очень холодно. Я выглянула в окно на 19-м этаже, окна выходили на Москву-реку, и увидела, что стоят танки и на земле уже лежат расстрелянные люди.
Я быстро разбудила всех, кто был на этаже, мы начали быстро спускаться, а в этот момент начали палить по окнам. Так под пулями мы спустились на третий этаж в непростреливаемый зал, потому что там башня, ещё шестиэтажное обрамление этой башни, которое не позволяло просто простреливать.
Ещё запомнилось, когда мы вышли оттуда, к нам пришли представители группы “Альфа”, они сказали, что их послали нас убить, но они не могут взять на себя такой грех, сказали: “Мы вас выведем”.
Когда они вывели нас к Москве-реке, опять начали стрелять, они пообещали, что попытаются нейтрализовать снайперов, которые стреляли с американского посольства и гостиницы “Украина”, сказав нам рассеиваться и как можно быстрее уходить…
Зашли в какой-то подъезд, опять пули свистели, поднялись на пятый или шестой этаж, нас было несколько женщин, не только депутаты, но и сотрудники аппарата Верховного Совета России, вышел мужчина покурить и сказал нам:
– Когда я выходил с собакой погулять и видел, как вас обнесли колючей проволокой, оставили без хлеба, воды и тепла, всего остального в течение десяти суток, я понял, что если сегодня вы уйдёте молча и склоните голову, то завтра эта участь коснётся всех нас. Я знаю, что вы из Белого дома, оставайтесь до утра, я постараюсь вас потом вывести всех…
Я этому человеку очень благодарна, я подарила ему фонарик, с которым я ходила по тёмному Белому дому».
* * *
Первые выстрелы из танковых орудий по Верховному Совету прозвучали в 9 часов утра, когда с верхних этажей высотных зданий вокруг ВС снайперы открыли огонь по сотрудникам милиции и мирным жителям. Было ранено двое военнослужащих внутренних войск, два журналиста и убита женщина. В ответ танки и БТР обстреляли 12-й и 13-й этажи здания, начался пожар.
Американский журналист Стэнли Грин, который во время штурма находился в здании парламента, вспоминал: «Когда танки открыли огонь, один из первых залпов обрушился на наш этаж. Журналист из Сибири был ранен, я лежал рядом в дыму и крови. Его крови. Я думал, что это моя. Весь этаж был в огне. Люди пришли и унесли молодого журналиста. Я уже собрался умирать. Но они вернулись и вытащили меня из-под завала. Я думал, если я умру, то надо хотя бы заснять это».
После этого стрельба прекратилась – военные дали защитникам ВС время выйти из здания.
Фото: Эдди Опп/КоммерсантъНо вскоре перемирие было сорвано и автоматная стрельба возобновилась.
Кстати, жертв могло бы быть значительно больше, но бойцы подразделений КГБ «Вымпел» и «Альфа» отказались убивать защитников парламента, начав с ними – без ведома начальства! – переговоры о сдаче.
В качестве наказания за неповиновение президент Борис Ельцин подписал приказ о передаче «Вымпела» в состав МВД. Новое название – отряд «Вега» МВД России. После этого 278 сотрудников тут же подали рапорта об отставке и только 57 решили всё-таки надеть милицейские погоны.
* * *
Перелом в обороне ВС наступил после 15 часов дня, когда войска возобновили артиллерийский обстрел здания. Через полчаса защитники ВС начали массово сдаваться. Вышло около 700 человек. Они шли, держа руки за головами, между двумя рядами солдат и садились в подогнанные к лестнице здания со стороны Краснопресненской набережной автобусы. Войска начали зачистку здания.
В 18 часов вечера Руцкой, Хасбулатов и Макашов были арестованы.
В результате боёв за день, по официальным данным, погибли не менее 123 человек (в том числе 26 – военные и служащие МВД), были ранены не менее 348 человек.
* * *
Но вот сам Александр Баркашов, потеряв только двоих соратников, счастливо избежал ареста в Верховном Совете.
Историк Александр Островский в своей книге «1993. Расстрел Белого дома» приводит следующий факт о том, что Баркашова из Дома Советов вывели через 20-й подъезд, занятый «альфовцами»: «У выхода всех встречал А.В. Коржаков. Он отбирал удостоверения личности и бросал их в стоявшую тут же большую дорожную сумку. Когда перед ним появился А.П. Баркашов, А.В. Коржаков воскликнул: “О, и Петрович тут!” Однако задерживать Петровича не стал...»
Связи высокопоставленных покровителей творили чудеса. Практически всех командиров отрядов РНЕ чекисты вывели из осаждённого Белого дома по подземным коммуникациям и буквально на следующий день организовали экстренную эвакуацию в голландский город Маастрихт – семь десятков «баркашовцев» были вывезены в Европу по новеньким загранпаспортам, сделанным в Службе внешней разведки. Летели они не обычным самолётом, а военным транспортником, который якобы перегонялся в Голландию на покраску.
Бывший чекист, а ныне бизнесмен Сергей Исаков в одном из интервью вспоминал: «В городе Маастрихт их уже ждали. Приехали машины с дипломатическими номерами российских посольств: российского посольства во Франции, в Бельгии, в Германии, той же самой Голландии. Разобрали этих хлопцев и быстро развезли по всей Европе».
Сам Баркашов уверен, что чекисты тогда планировали превратить его организацию в «экзекуторов», то есть руками националистов предполагалось выполнять всю «грязную работу» по устранению политических конкурентов. Когда же сам Баркашов попытался проявить самостоятельность, его ждал суровый урок: 20 декабря 1993 года несостоявшийся «фюрер» был серьёзно ранен. Из больницы его отвезли в тюрьму, из которой он вышел через два месяца – по амнистии всем защитникам Белого дома.
* * *
Но вернёмся к нашему вопросу: что было бы, если бы в противостоянии победил Верховный Совет?
Баркашов в одном из интервью обмолвился, что уже на следующий день начались бы кровавые разборки в стане победителей.
Борис Ельцин поздравляет министра внутренних дел РФ Виктора Ерина с присвоением ему звания Героя РФ. Фото: Александр Макаров/РИА Новости– За Руцким стояла достаточно сильная вооружённая команда, но он хотел и мою, ещё более сильную команду, использовать для того, чтобы потом расправиться с теми, кто воспротивится его полновластному президентству. А это были как минимум две трети Верховного Совета, и я должен был бы их расстрелять или интернировать. Другое дело, что в команде Ачалова мне отводилась та же самая роль экзекутора. И я уже имел устный приказ арестовать Руцкого…
От кого исходил этот устный приказ – можно только догадываться.
Но очевидно, что Верховный Совет в любом случае был обречён, а в случае победы Хасбулатова и Руцкого к власти очень быстро пришли бы теневые покровители «баркашовцев» – предположим, тот же генерал Стерлигов, который попытался бы установить в стране военную диктатуру по образцу пиночетовской хунты в Чили.
Чем бы это обернулось для страны?
Скорее всего, диктатура ускорила бы и так уже запущенные центробежные процессы по всей территории России – от Чечни до Якутии и Тувы.
Разумеется, Запад выступил бы на стороне сепаратистов – как это случилось во время чеченских войн. И все попытки Москвы остановить силой распад страны и удержать силой национальные окраины вызвали бы новую волну конфронтации с Западом и новую «холодную войну», к которой наша страна тогда была совершенно не готова.
И как прикажете переформатировать сознание десятков миллионов россиян, которые совершенно добровольно голосовали за Ельцина и свято верили в великую либеральную мечту – дескать, достаточно перенести на нашу почву самые передовые западные законы и самый прогрессивный западный опыт, как всё тут же само собой наладится и страна окажется в светлом капиталистическом завтра.
В нашей с вами реальности понадобились годы, чтобы страна, изжив в себе советское наследие раболепного отношения к Западу, вернулась бы к нормальности и стала бы осознавать и защищать свой суверенитет и свои национальные интересы. Конечно, никто не спорит: это были не самые приятные годы. Страна была фактически разворована мошенниками, население доведено до настоящей нищеты, а пролитая кровь наложила свой отпечаток на все годы правления Ельцина, ведь беззаконие, ставшее нормой на самом верху, неизбежно порождает большее беззаконие во всех слоях общества.
Но главный урок октября 1993 года как раз и состоит в том, что этих лет осознания себя у страны могло и не быть – как не быть самой страны.
России удалось буквально пройти по лезвию ножа и остановиться у самого края.
Генерал в отставке Альберт Макашов у Дома Советов во время октябрьских событий 1993 года. Фото:Тутов/РИА Новости
Лидер движения "Русское национальное единство" Александр Баркашов (в центре) с активистами движения. Фото: Александр Поляков/РИА Новости