Начну с того, что меня эта новость сильно удивила: я, видимо, так давно училась в школе, что даже не знала, что уроки труда стали в ней необязательными. А так оно и есть. Пока. В сентябре «слесарное дело, столярное дело, кройка, шитьё возвращаются в школы». Об этом заявил депутат Сергей Колунов. «Они привьют детям не только необходимые для взрослой жизни навыки, но и помогут создать престиж рабочим специальностям, в среднесрочной перспективе решив проблему дефицита кадров», – продолжает парламентарий.
Про престиж рабочих специальностей не уверена, но то, что на трудах можно научиться много чему полезному, – это факт.
Сначала про страдания
Я плохо помню, как обстояли дела с трудами в начальной школе: скорее всего, мы делали какие-то поделки, на которые без слёз не взглянешь. С другой стороны, мелкая моторика и всё такое тоже вещь нужная. Поэтому детские аппликации – это не про страдания. Страдания пришли, когда настала пора отделить зёрна от плёвел – мальчиков от девочек. Мальчикам – конечно – досталось всё самое лучшее: трактор водить, столярничать, выжигать. Девочек ждали швейная машинка и плита, чтобы на машинке шить фартучки и потом в этих фартучках стоять у плиты и варить борщи в ожидании, когда в конце урока придут уставшие мальчики с «настоящих» трудов. Ладно-ладно, нас ещё учили вязать носки размером с напёрсток, потому что «настоящий носок мы с вами за два урока связать не успеем».
Помню, как я подходила к трудовику (тот, что у мальчиков) и просила взять меня в столярку. Помню, как он ответил, что не против, но пусть меня отпустит трудовичка. Помню, как увеличились её глаза, когда я сказала, что хочу на труды к мальчикам, короткое: «Ты же девочка».
В общем, на трудах пришлось пострадать. В какой-то год мне даже удалось сделать невозможное – получить по трудам годовую четвёрку (обычно для этого требовалось как минимум разбить окно в школе или что-то подобное).
Но было и то, за что школьные уроки труда можно благодарить.
Мир
Нелли Михайловна стала преподавать у нас труды классе в седьмом, и с ней было нескучно. В 90-е годы она давала нам то, что современным подросткам даёт гугл или википедия, – она была нашим окном в мир. Они с мужем приехали в нашу глухомань из Казахстана, в юности объездили практически всю страну как туристы-палаточники.
Как извергаются вулканы? Она знает! Как выглядит снежный человек? Она нарисует! Как сварить яйца на высоте больше 5 тысяч метров над уровнем моря? Записывайте, она сейчас расскажет!
И она рассказывала. Нет, не подумайте ничего плохого. Готовка, шитьё, вязание – всё это было. Но как это происходило: в начале урока учитель что-то покажет, а потом 15 девочек сидят, пыжатся и пытаются что-то сотворить. И под интересные рассказы о том, какой он, этот мир, за пределами нашего Фирова, время проходит гораздо быстрее.
Мне до сих пор кажется, что на уроках труда я больше узнала о мире вокруг, чем на уроках географии.
Труд
Как я уже рассказала, в столярку меня не отпустили, и приходилось тянуть лямку «маленькой женщины» у плиты и в пряже. Готовить мне, как ни странно, понравилось, наверное, потому, что Нелли Михайловна не учила нас борщам и макаронам, а показывала такие рецепты, услышав про которые, мой папа, например, восклицал: «Это что за ерунда?». Особенно я запомнила «Огурчики по-трипольски», в которых не было ни грамма огурцов – на выходе мы получили аппетитные мясные рулетики. Надо ли говорить, что самой приятной частью таких уроков была дегустация? С тех пор мало что изменилось в моих отношениях с готовкой: я могу раз в полгода приготовить что-то вычурное и необычное, но необходимость варить суп каждый день меня угнетает. Может быть, поэтому я полюбила ходить в гости на обед… Но с появлением гугла я зато перестала звонить маме с вопросами: в какую воду опускать макароны? а пельмени? а яйца?
Фото: Зыков Кирилл / Агентство «Москва»А вот с шитьём у меня не задалось сразу. Швейная машинка приводила меня в состояние ужаса, и я работала на ней, как ювелир: медленно и прищурив правый глаз. Хорошо, что папа был не против и брал на себя домашнее задание. Он строчил и быстрее, и ровнее. Но ведь кроме того что прострочить, надо ещё и наметать (или какой там термин используется?), а это долго. Помню, однажды я попыталась сэкономить время и наметала не при помощи нитки и иголки, а скоб и степлера. Мне понравилось. А вот учительница (это было ещё до Нелли Михайловны) не заценила, заставила снять скобы и наметать «как правильно».
Полтора года назад я купила себе швейную машинку. Когда рассказала маме, она долго смеялась. Смеялась, несмотря на то что покупка была вызвана не внезапно проснувшейся страстью и швейному делу, а возрождением детской ещё страсти к столярному ремеслу.
Секс
Классе в восьмом весь наш класс начал читать. Одну книгу, на которую была очередь. Которую давали читать в обмен на игрушки из киндер-сюрпризов. И то давали дня на два – не больше.
Точное название не вспомню, но это была какая-то энциклопедия для детей, на страницах которой они вместе с Микки Маусом и Гуфи познают мир человеческого тела. Книга была прекрасна: знакомые с детства герои, остроумные описания, картинки. Знакомство с телом человека вряд ли могло быть более увлекательным. Надо ли говорить, что ажиотаж вызывала не вся книга, а один раздел, описывающий отношения полов и откуда берутся дети.
На всех переменах (то, что тебе дали книгу на руки, не отменяло необходимости приносить её в школу) мы читали и обсуждали книгу под неловкое хихиканье. Но уроках тоже, когда была такая возможность. А была она, конечно же, на уроках труда. И вот как-то Нелли Михайловна (а не увидеть книгу было невозможно) уловила, о чём мы говорим, и пошла в открытую:
– Девочки, я вижу, какая у вас книга, и понимаю, о чём вы там шушукаетесь. Давайте так: если у вас есть вопросы, задавайте их – мы поговорим.
И мы поговорили. Сначала робко, потом как-то поживее пошло. Мы задали те вопросы, которые у нас тогда остались. Она ответила. Детали разговора я не помню, но сам факт, что учитель нас не пристыдил, не отругал, а предложил открытый разговор, много для нас означал. Надо ли говорить, что книга резко утратила свою популярность – ведь теперь девочки знали, кого можно спросить.
Постскриптум
Что в итоге? На уроках труда я не научилась готовить, не научилась шить, не научилась столярничать, не научилась водить трактор и много чего ещё. В моём случае самое важное, что я вынесла с этих занятий, – то, что с учениками можно разговаривать. Открыто и в чём-то на равных. Понятно, что разделение по гендерному признаку способствовало такой откровенности, но про труды ли это? Может быть, для этого нужные какие-то другие уроки?
Фото: Гришкин Денис / Агентство «Москва»А труды – это про другое, как мне кажется. Про что? Вот составила список того, чему бы я хотела научиться во время учёбы в школе:
- варить суп – до сих пор не умею (только тыквенный), но хотела бы;
- макароны, пельмени, яйца, сосиски – узнать наконец, что из этого кладут в холодную воду, а что – в кипяток;
- паять – пока не приходилось, но мне кажется, это это интересно и небесполезно;
- научиться подключать розетки и выключатели в цепь – с розетками я разобралась пару лет назад, а с выключателями пока нет;
- подшивать одежду – без комментариев;
- столярничать – я научилась (или всё ещё учусь?) спустя двадцать лет после окончания школы, и это оказалось не только полезное, но и медитативное занятие;
- научиться оплачивать ЖКУ (до сих пор не уверена, что делаю это правильно);
- слепой печати – хотя это было вряд ли возможно, так как в школе буквально было полтора компьютера;
- познакомиться с Правилами дорожного движения;
- приобрести базовые сантехнические навыки (никогда не знаешь, когда придётся, например, заменить смеситель).
Но на трудах половина из этого списка просто отсутствовала, а остальные навыки были чётко расписаны: это для мальчиков, а это для девочек. Что по мне довольно глупо – можно подумать, что мужчинам не бывает нужно пришить пуговицу или сварить бульон, а женщинам – повесить полку или подклеить стул.
К сожалению, уроки труда, какими я их помню, ставили жёсткие гендерные рамки, что не всегда (почти никогда) не оправдано. Если уж два часа в неделю дети должны трудиться в школе, то почему бы не дать им возможность попробовать разное и уйти от пресловутого распределения «мальчикам – трактор, девочкам – борщ»?
И потому мне кажется, что органичнее было бы не делить класс на мальчиков и девочек, а делать несколько модулей: кулинарный, швейный, столярный, связанный с электрикой. И предоставить возможность детям выбирать. Например, на вводном занятии по каждому модулю ученик обязан побывать, а дальше наполнение в рамках этого предмета выбирает самостоятельно – исходя из своих интересов и предпочтений, а не пола и ожиданий других людей.
