Святочный рассказ

Рука с портрета воровски пошарила по полу, нащупала кисть и принялась дорисовывать себе бороду

– Здравствуй, дорогой! Я не очень поздно? Как, уже двенадцать! Прости, я не знала, я понимаю, что следовало позвонить, но у меня какая-то странная одежда, почему-то без карманов. Правда... ни одного... Подвинься… а на улице идет снег, такой теплый снег, такой жаркий снег... бред. У меня неприятная новость, знаешь, они меня все-таки убили.

– Не говори глупости.

– Истинный крест, убили. Разве это я?

– А кто?

– Потрогай здесь и здесь.

– Отстань, мне рано вставать.

– Нет, правда.

Мужчина трогает – рука проходит насквозь.

– Ничего себе! – сон как рукой сняло. – Что же ты теперь собираешься делать?

– Не знаю.

– Кто тебя так?

– Какое это теперь имеет значение?

– Из-ви-ни!..

– Ну, хорошо, скажем, я умерла от любви к тебе. Устраивает?

– Вполне, но все-таки и если это не ты, – он ткнул в полупрозрачный живот девушки, и рука прошла насквозь, не встретив препятствия, – то где же ты? Я имею в виду твое тело?

– Не беспокойся, – Лика мягко потянулась, – всему свое время.

– А зачем ты здесь?

– Я пришла к тебе.

В лунном свете она выглядела очаровательно.

– Зачем?

– Ты спи, тебе рано вставать.

«Чудище», – подумал Сергей, а вслух сказал:

– Если ты умерла, твое место на небе.

– Ты слишком хорошо обо мне думаешь.

– Тогда в аду.

Лика только фыркнула.

«Наверное, там свободное распределение духов, – подумал Сергей, зябко кутаясь в одеяло, – вот она и шляется».

Вслух:

– Почему ко мне?

– Ну, потому, что я тебе уважаю, и потому, что не успела окончить твой портрет.

– Я сохраню его незаконченным, как память о тебе.

– Ничего не получится. Я должна была стать художницей, но единственный портрет – и тот не завершен.

– Кто-нибудь другой закончит.

– Это должна сделать я.

– Как? Ты дух, призрак, тебя нет!!! Я тебя боюсь, в конце-то концов можешь ты понять?

– А ты меня можешь понять? Любимый называется. Твою девчонку кокнули, а ты права качаешь.

– Мертвые лежат в гробах. Я лично поставлю за упокой самую толстую свечку, понятно?

– Раньше ты так не говорил.

– Раньше ты была другая, тебе в жизни бы не пришло в голову явиться к... Ладно. Что тебе надо?

– Окончить портрет.

– Как?

– Я могу являться тебе до вальпургиевой ночи и писать. Но так много и не потребуется, достаточно…

– Пиши по памяти. Мне страшно! По фотографии, ну есть же способы.

– Нет. Нет способов быть другом и оставаться в стороне в такой важный момент! Всего-то три ночи, а разговору...

– Ты меня доконала. Хорошо, рисуй.

– Спасибо, – Лика скользнула к окну, впуская в комнату зеленоватые потоки лунного света. Характерный холодок показал, что звезды где-то рядом. Ничего не соображая, Сергей оттолкнулся от проплывающих мимо медуз.

– Откуда медузы и такие красные...  – и погрузился в кресло, Лика с парусом-мольбертом целила кистью.

«Я сестра сестры, что упала в небо, не в отраженье, призрак над глубиной озера» – услышал он.

«Моя сестра перепутала и упала в небо. Я родилась после, в другой год, под небом, в котором жила уже моя сестра, любившая меня».

«Выключил ли я магнитофон? Черт, Лика умерла, – эта мысль пронзила его, поражая своей пошлой прямотой. – Лика, бедная моя девочка. Как луна светит, как светит весною… задыхаюсь... Цветы, цветы, мама говорила, у меня на них аллергия».

Напротив скрипнуло кресло, неизвестно откуда взявшийся кот в очках тасовал колоду.

– Сыгрраемпрреферранс? – кот постучал Сергею по голове. Стук отозвался эхом. На втором этаже выругалась соседка.

– Второй час ночи, немедленно прекратите ремонтные работы.

– Паррдон, – вильнул хвостом котище и начал раздавать карты.

Мимо прошел петух.

«Наверное, гамбургский», – подумал Сергей. Петух облюбовал место на полу, покрутился и снес яичко.

– Дорого яичко к Христову дню, – процитировал кот.

– А сейчас что – Пасха?

– Святки и рассказы наши святочные.

– Весной?! Боже, сколько же я выпил?!

– Угощайтесь, – просипел петух, – надеюсь, вам понравится, это очень старое вино, очень старое, а это курица...

Лика коснулась его руки или это только показалось.

– Тебе нехорошо, милый? Нам уйти?

– Отчего же, продолжайте. Милая компания, – Сергей залпом выпил вино, реальность теперь больше устраивала его. – Так, нужно собраться, возможно, это только сон и Лика жива. Надо ухватиться за что-то реальное, и они исчезнут, или, наоборот, за нереальное, чтобы понять, что происходит. – Стол, окно, гардины, но где же пол?..

– Черт. Заметил, – кот сверкнул глазами на петуха, тот затрясся и снес еще одно яички, на этот раз вкрутую.

– Пол... я оставил его в прихожей, думал, не понадобится.

– Понадобится. Историю нужно учить, вы бы батеньки Конвульциячтоли почитали. Идите, читайте и сообщите, когда будете готовы, – кот злобно зыркнул на провинившегося приятеля и снова посмотрел на Сергея. – Не обращайте внимания. Лучше понюхайте это. Справа налево «иллюзон», слева направо «антииллюзон». И никаких проблем, – котище довольно замурлыкал. – Это ключ. Даром даю... Не верите? Ну, понюхайте слева направо, и нас не станет. Вы ляжете в постельку, как пай-мальчик. А..? Когда соскучитесь, возвращайтесь. Свобода!..

Сергей оттолкнул кошачью лапу, «иллюзон-антииллюзон» исчез до поры до времени.

Слева разноцветными огнями сияла палитра сначала сильно, а потом все слабее и слабее, заканчивались краски.

За окном посветлело. Дверь растаяла в воздухе, сквозь проем въехал котел с торчащей из него головой петуха. Петух со знанием дела набил трубочку, затянулся и произнес:

– Я готов.

В воздухе пахло жареным. Сергей потянулся отвернуть у петуха ножку, но получил в челюсть и упал. Между ним и дьявольскими видениями вставало солнце.

– Не бросай меня, – шепнула Лика, – я не выдержу.

Легкий ветерок возвращал знакомые очертания комнаты. Сергей лег на кровать.

***

Весь день он провалялся в постели. Вечером долго сидел в ванне, пил кофе. То, что Лика не звонила, говорило о том, что она действительно умерла. Об этом не хотелось думать. Лика, Лика, Анжелика у нее ведь все не как у людей, и борьба за нее начинается уже, когда получить ее невозможно, а не наоборот. Нет. Конечно, я могу отказаться, пригласить кого-нибудь, уйти на дискотеку…

Иллюзон то появлялся, то, подозрительно сверкая, снова исчезал. Телефон молчал. Холодно. За спиной послышались шаги.

«Странно она передвигается для призрака».

Лика стояла напротив со своей палитрой. Немного неуверенная, радостная. Сергей сел в кресло, закурил. В окно смотрела вторая ночь.

– Можно войти?

Он ждал кота, но в комнате возникла женщина с лилией в мокрых волосах, типаж Офелии.

– Не пугай его, – шепнула Лика. – Это моя подруга. Маша. Я тебе как-то говорила. Мы потеряли ее прошлым летом в Крыму.

Продолжения не потребовалось, Сергей ясно вспомнил эту историю о летней пьянке и девушке, о которой он начал забывать, и тут...

– Утопленница!?

– Без фамильярностей, – сверкнула глазами гостья.

– Маша, – Лика нервничала.

– Хорошо, я больше не буду, – промолчала Маша.

– Как же ты так? – Сергей указал на водоросли вдоль тела утоплен­ницы.

– А песню «Мария утопилась...» слышал?

– Ну, слышал, – неуверенно пробормотал он, пожимая плечами. В голове, однако, первая строчка песни пропелась как «Мария отравилась». Но так ли это важно в настоящей ситуации.

– Серьезно? Я жила до тех пор, пока не поняла, что моя жизнь не имеет ничего общего с действительностью. Устраивает? Поцелуй меня.

Сергей повиновался. Ощущение было удивительно сладкое и холодное, словно проваливаешься в омут.

– Именно омут, – произнес кто-то. В темноте поблескивала корона.

– Омут, омут, да еще какой! Она будет предлагать вам любовь, так вы не соглашайтесь. Пойдемте лучше с нами, мы… – теперь рядом с королем появилась королева.

Из-под двери высунулась чья-то голова. Сергей так и окаменел. Потом подошел поближе. Голова принадлежала Марии.

– Не верь им, – сказала голова, – я друг, а они все путают.

– Что там такое? – спросил король. – Заговор?

– Ничего особенного, – Сергей пихнул голову под стол.

– А что с вами? – Король обратился теперь к супруге.

– Ничего. Только...

– Что только, душа моя?

– Только ты опять не принес мне счастья, – грустно заметила душа, чуть приподнимаясь над полом, которого, впрочем, опять не было на месте.

– Не надо смотреть так мрачно, вчера, например, мой камергер передал тебе букет роз.

– Да, но это только розы.

– А он сказал, что ты была рада.

– А это только радость.

– Но, счастье мое, что же мне сделать, чтобы тебе было хорошо?

– Люби меня.

Король отвлекся, а Сергей посмотрел на печальную королеву, залитую лунным светом. Такую маленькую, словно она была ненастоящая.

«А ведь и вправду ненастоящая», – подумал он, и горячая слеза упала на его руку.

– Помогите мне, Сережа, ведь я живая. Меня заманили, как заманивают теперь вас. Я совсем одна среди них.

– Что я могу сделать для вас?

– Просто возьмите меня за руку, когда наступит завтра, или, извините, завтра наступает только в зеркальном мире. Когда взойдет солнце. А сейчас мы спрячемся где-нибудь за зеркалами. Я хорошо изучила их миры.

– Но я не умею проходить сквозь зеркала, и не проще все-таки подождать здесь, тем более что я еще нужен... – он посмотрел на Лику.

– Я не заставляю вас. Вы свободны и вольны поступать, как вам заблагорассудится, ведь я тоже выбирала и ошиблась. Прощайте.

– Постойте. Как мне попасть в ваш мир?

– Просто повторяйте за мной:

«Покой и пламя ждут за семью вратами, за семью замками…»

В воздухе мелькнула луна и раздвоилась, отчего сделалась похожей на открытую круглую дверцу. Сергей шагнул в пустоту, скрипнула дверь, чтобы захлопнуться навсегда. В этот же момент в воздухе сверкнула молния летящей палитры, она вонзилась в щель лунной двери и застряла, злобно шипя и брызгаясь красками. Сергей схватил палитру, полетел на ней, как на бумеранге, назад, за ним с развевающимися в воздухе волосами парила королева, львы на ее мантии приглушенно рычали. Сергей с шумом влетел в комнату, спикировал у мольберта. Работа продвигалась медленно, слабенькие, по человеческим меркам ручки призрака плохо держали кисть.

– Ну куда же ты? – за его спиной стояла запыхавшаяся королева.

– Ваше величество, извините, если что не так, но как мне узнать, что вы говорите правду?

– Я не заставляю вас, прислушайтесь к своему сердцу.

– Постойте. Если вы пленница, дождемся солнца здесь, а чтобы вы не скучали, я буду рисовать вас, – остановил он ее протест. – Хорошо? Лика, не обращай на нас внимания, продолжай свое дело. Всем места хватит.

– Ты уверен, что не ошибаешься? – голос Лики дрожал.

– Ну отчего же, такая славная компания, жаль, фотоаппарата нет. Такие кадры пропадают.

– Послушай, – королева нервничала. – Ну, что ты этим докажешь, ведь это сон, и наутро никаких рисунков не останется, только твоя память.

– Хорошо, пусть память.

Тогда резоннее пойти со мной, посмотреть, как там все устроено, я тебе все покажу, все…

– Нет.

– Ты даже не понимаешь, от чего отказывается!

– Хватит. Оставайтесь на моих условиях или исчезайте.

– А вы смелый малый, – вступил в разговор король. Но вы оскорбили меня, пытаясь увести королеву, и я желаю драться.

– О нет, – заплакала королева, заламывая руки.

– Выбирайте. А вы не бойтесь, сокровище мое, если ваш избранник убьет меня, он волен, забрать вас или править в стране снов вечно!

– Такой закон, – промурлыкал неизвестно откуда взявшийся кот.

– Давай руку и бежим, – прошептала Мария. – Не видишь, что ли, они тебя поймали.

Сергей бросил кисть, но тут комната осветилась, где-то слева закричал петух, разбуженный угодившей в него кистью. Наполовину исчезнувший кот катил по полу голову. Настало утро.

Весь следующий день Сергей сидел дома. Надо было обдумать происходящее. До обеда набросал портреты королевской четы и кота с петухом. Щурился, покачиваясь, потолок, но после обеда все прекратилось. Вещи лежали на своих местах. И тишина. Господи, какая тишина... Медленно тянулось время, ночь заблудилась в дороге. Посмотрел мультики по телевизору, сделал несколько ничего не значащих звонков. Тишина. Стук часов.

Лег, попытался расслабиться, вспоминая по порядку события предыдущих ночей. Встал, прошелся по комнате, снова лег, начал читать, ничего не понял. Посмотрел на часы – одиннадцать, еще час. Зябко поежился, откупорил бутылку коньяка, налил. Не помогло. Еще прочел несколько страниц, снова выпил, взял кисть, но ничего не вспомнил и опять лег. Позвонил по телефону – проверил время, снова лег, выпил. Воздух немного закачался. Почувствовал, что голоден, вытащил из холодильника колбасу и творог, не закрывая дверцу, съел. Замерз. Еще выпил. И только тут заметил, что второй час.

«Зачем я так напился, – подумал он. И хлебнул еще раз. – Нет, что-то не так. Кис-кис... – дохлый номер».

Тишина.

«Так у меня же должен быть «иллюзон»! Нет, заманиваете, так легко не сдамся».

В бутылке поселилась пустота.

«Зачем же я так напился? – Встал. Качнуло. – Ага, начинается! Нет. Ошибка. – Взял вторую бутылку, отхлебнул из горла. – иллюзон!» –  подумал Сергей и протянул руку, в которой появился блестящий предмет. Брезгливо понюхал, поднял бутылку. Свет сквозь нее был, как в стоках канализации. Впрочем, вокруг действительно все быстро менялось. Да ведь он понюхал иллюзон!

– Ну зачем ты столько пьешь?

– Лика! – Сергей потянулся обнять ее и чуть не упал. – В чем дело?

– Уходи отсюда немедленно.

– Нет, а портрет, ты же говорила.

– Ничего мне не нужно, я испытывала тебя.

– И как?

– Иди обратно. Мы больше не встретимся. Завтра найдут мое тело и...

– А портрет?

– Оставь его себе.

– Не понял? Это что – иллюзон, – он покачал перед Ликиным лицом пузырьком, – а это антииллюзон, понюхаю слева направо...

– Я знаю. Уходи. Ты мне не нужен.

– Постой. Что-то я ничего не понимаю, вчера нужен, сегодня не нужен. Я художник! Вы не смеете игнорировать меня! И где королева, котище? Где всё? – тут только Сергей заметил, что снова находится в своей собственной комнате – в самой обыкновенной комнате. Луна слепила глаза, и он двинулся прямо на луну.

– А ну выключись! Выключись! Куда дели королеву, а кот, а Мария, где все?

Луна скрипнула, открывая дверцу, позади по млечному пути летели Машка и король, собирала в подол спелые звезды Лика и курил петух, подтягивая зеленые чулки. Королева, залитая лунным светом, целовала художника, подливая вина в золотой кубок, и слабо-слабо светилась переломанная надвое палитра.

Лаская королеву, Сергей вспомнил, что рисовал ее днем, и потянулся за антииллюзон, но его не было. В воздухе разрастались красные медузы, покачиваясь в знакомом ритме, скрипнула дверь-луна и со стуком захлопнулась.

В темноте комнаты светился незакрытый холодильник, и у стены стоял неоконченный портрет молодого человека.

Мгновение, пробежала тень, рука с портрета воровски пошарила по полу, нащупала кисть и принялась дорисовывать себе бороду, изредка бросая взгляды в круглое зеркало луны.

Юлия АНДРЕЕВА

Читайте также