Любой вооруженный конфликт несет с собой очевидные общечеловеческие и гуманитарные трагедии. Разумеется происходящее сейчас в Украине — не исключение. Прямо сейчас гибнут русские солдаты и офицеры, гражданское население, военнослужащие ВСУ, среди которых много тех, кто еще до недавнего времени ассоциировал себя с русскими не меньше или даже больше, чем с украинцами. Думаю, нет смысла подробно говорить, почему жертвы и разрушения — это ужасно.
Я хотел бы поговорить про иные последствия и аспекты этого конфликта — политические и социальные.
За день до начала «специальной военной операции» вышла моя колонка про признание ЛНР и ДНР со стороны России: «Почему таким решением по ЛНР и ДНР неправильно строить “Русский мир”». Сейчас она выглядит как текст из другой беззаботной жизни. Я не мог представить, насколько это мелко в масштабе приближавшегося. Сегодня я хочу обсудить, почему последовавшие решения — настоящая трагедия, а не просто «неправильные». И трагедия не только для Украины, но в не меньшей степени для самой России.
Донецк. Фото: Анатолий Жданов / КоммерсантъВажная оговорка
Я не из числа тех, кто узнал про войну в Донбассе неделю назад, когда танки России перешли границу. И я не из тех, кому было удобно просто не думать об этом: я помогал гуманитаркой жителям Донбасса, когда большинство людей, окружающих меня, вообще не знали про какие-то обстрелы. И я хочу, чтобы русские, проживающие в Украине, чувствовали себя комфортно, и их интересы никем не ущемлялись. А ущемляют их не первый год и очень сильно, причем часто методами пещерных националистов. «Одесская горелая вата», «колорады», дети, которые будут сидеть в подвалах (и действительно сидели там годами под обстрелами) — все это дополнения военных преступлений, которые действительно совершались против русского населения Донбасса.
И давление на русский язык, когда травят даже продавщиц, говорящих на русском, и вполне реальные расисты из «Азова», «Айдара» и им подобным, которые были и никуда не исчезли. Нельзя об этом забывать или делать вид, что это не важно. Для меня оскорбительно, когда украинскую культуру, культуру окраин, а потому провинциальную, пытаются выставить более ценной, чем культуру русскую — одну из величайших в мире.
Короче говоря, меня точно не назовешь человеком, который симпатизирует Украине или закрывает глаза на совсем недавние и даже текущие позорные страницы ее истории. И никаких иллюзий относительно государства, существующего во многом на идее русофобии, я не испытываю.
Эта оговорка важна потому, что сейчас наше общество в публичном поле становится расколото на две категории: «либералы-предатели» и «националисты-кровопийцы». В действительности ситуация сложнее, точно не черно-белая, и я не отношусь к какому-то из этих лагерей. Надеюсь, это поможет людям, не подверженным истерии, немного иначе взглянуть на картину событий.
Итак, основные мысли про «специальную военную операцию» и ее последствия.
Сможем ли мы победить?
На деле для нашей власти Донбасс был удобной горячей точкой, которую можно держать как карту в рукаве на переговорах. Война в Европе, которую в любой момент можно снова разжечь и так же быстро потушить, получив желаемое. Прошло 8 лет в войне и постоянном страхе, и мы видим, что спасение тех людей не было для власти приоритетом. Все разговоры с ее стороны про бесконечную ценность жизни каждого русского, ради которой можно и десант на Киев бросить, в этом контексте — не выдерживают критики.
В Украине огромная доля населения — это русские люди, русские по культуре, языку, исторической памяти, с большим количеством родственников и друзей в России. Но теперь в сети есть масса видео, где на чистом русском языке русских «оккупантов» проклинают. Так граждане Украины, которые по многим причинам к России гораздо ближе, чем к «незалежной», становятся членами новой политической нации украинцев, которая крепнет с каждым днем «спецоперации».
И в этом контексте уже не имеет смысла обсуждать справедливость исторических аргументов про происхождение украинского государства и рост его территории. Правда в том, что эта политическая нация уже сформировалась и во многом руками нашей власти за последние несколько дней. Ненависть к русским стала цементом, который на этот раз объединил не отдельные фрагменты украинского социума, но почти всех граждан: Зеленского, лидера антирусского сопротивления, сегодня поддерживает значительно больше украинцев, чем до начала военных действий.
На что рассчитывали люди, начавшие эту спецоперацию? Что страну с 40-миллионным населением можно занять войсками, избежав тысяч убитых — как военных, так и гражданских? Это нереально, даже если военные готовы жертвовать собой ради сохранения жизней местного населения.
Мы прямо сейчас продолжаем захватывать новые населенные пункты на территории Украины. И что мы будем делать с ними дальше? Они восстанут против установленной власти в первый же день после того, как мы выведем оттуда войска. Невозможно контролировать 40 млн. человек, которые тебе не лояльны и считают внешним агрессором, забравшим их свободу.
Военнослужащие Вооруженных Сил России в Волновахском районе. Фото: Анатолий Жданов / КоммерсантъНа данный момент боевые действия еще не закончены, и никакие соглашения не подписаны, поэтому пока не ясно, на что мы обменяли жизни наших солдат и экономику с благосостоянием граждан в придачу. Очень хочется верить, что мы добьемся признания Крыма и ЛДНР. Но военные успехи и полученные соглашения — даже если все цели будут выполнены, а соглашения подписаны — не будут иметь решающего значения, если политически мы проиграем. Русские Украины уходят от России.
Мы не предложили привлекательный «Русский мир»
Ключевая проблема, которая пронизывает всю историю российско-украинских отношений: мы не смогли предложить привлекательный образ «Русского мира», о котором наши власти заявили, начиная операцию. Я не вижу образ будущего, к которому мы идем и к которому хотелось бы присоединиться. Причина здесь, конечно, в нашем политическом режиме. Цитировать самого себя — отвратительный тон, но я не сформулирую это лучше. За день до вторжения я написал об этом так: «Какой "Русский мир" мы защищаем?
Я думаю, что любой политический концепт, в том числе "Русский мир", должен преследовать одну-единственную главную цель – чтобы людям, причастным к этому проекту, было лучше жить. Если политический проект – какой угодно – не помогает людям, для которых он делается, жить лучше, то он плох. И никакие теории и исторические концепции его не оправдывают. "Русский мир" нужен для того, чтобы люди, считающие себя русскими, жили лучше.
Что мы несём сегодня, защищая и продвигая "Русский мир"? Мы предлагаем присоединиться к нестабильности, политическому бесправию и в большинстве случаев – к нищете. Ну и к Рамзану Кадырову, которого из всех российских чиновников пытается поставить на место только глава муниципального округа, да и тот оппозиционный, – Илья Яшин. С таким наполнением концепт «Русского мира» не может обрести успех. Если бы не давление на русский язык, то продать это было бы сложно даже на Донбассе.
Или мы изменим положение дел внутри России, или такой мир нет смысла расширять ценой чьих-то жизней. Люди воюют и умирают, чтобы дать лучшее будущее себе и своим детям, а не переехать из одной разрухи в другую почти такую же».
Советские люди, выросшие в суровых питерских дворах и прошедшие коммунистическую партию, были и останутся советскими навсегда. Поэтому построение мира через «декоммунизацию», «денацификацию» и что-нибудь еще, что подвернется под руку, звучит очень неубедительно. Никакой «Русский мир» эти люди никогда не построят, а образ этого мира у них в головах и близко не похож на мир, который обеспечит процветание русских. Про соперничество с США, унаследованное от СССР, и прочую геополитику «там» думают гораздо больше, чем про качество жизни русских.
Нужно быть сумасшедшим, чтобы поверить в то, что возможно силой навязать братство и заставить любить Россию и интегрироваться с ней, отправляя для большей эффективности подразделения кадыровцев.
Мы могли бы поднять уровень благосостояния местных жителей в разы, чтобы они поняли ценность принадлежности к «Русскому миру». Мы могли бы предложить стабильность и предсказуемое будущее с перспективами развития. Но всего этого наша власть не может предложить даже гражданам России. Куда уж там до экспорта этих ценностей.
Украина еще быстрее станет частью ЕС в той или иной форме. Еще скорее и успешнее уйдет подальше от России: пусть в нищите, но хотя бы в безопасности и с какой-никакой, но все-таки демократией. И нынешнему «Русскому миру», творящемуся путинской элитой, нечего этому противопоставить.
Мы рискуем потерять Россию
Отсутствие позитивного образа «Русского мира» — проблема не только внешняя, но и внутренняя: она в не меньшей степени бьет по России. Наша власть за все прошедшие годы не смогла предложить образ будущего, за который хочется бороться и который дает понимание долгосрочного развития страны. Нет у нас никакой подлинной идеи, есть только декорации.
Внутри России запрос на политические права продолжает нарастать, в то время как демократические институты уничтожены. Вместе с отсутствием социальных лифтов, социальной несправедливостью и большим количеством других проблем это создает угрозу социального взрыва.
Введенные санкции обрушат нашу экономику до состояния выживания и скатывания в число стран третьего мира. Речь не про то, что мы будем есть меньше вкусного пармезана, и даже не про то, что вместо макбуков нам придется покупать компьютеры из Китая. Речь про отставание в технологиях в целом ряде отраслей на очень далекую перспективу. Мы становимся изгоями: не будет технологий, не будет заемных средств, не будет людей с потенциалом и опытом, потому что они уедут за границу. Зато будет больше бедных, падение культуры, до которой уже не будет дела, и очень много страха и агрессии между незащищенными и нищими людьми.
От нас уедут лучшие, и без них не будет будущего. В эти дни люди из моего окружения — молодые профессионалы с прекрасными перспективами, способные развивать разные отрасли — десятками собираются на звонки, где обсуждают эмиграцию из России. А сколько детей не родится из-за того, что молодые люди в России будут жить в состоянии нищеты и непредсказуемости и не будут рисковать и создавать семью? А сколько все же рожденных детей не смогут получить хорошее образование и уверенный старт в жизни?
В таких условиях через одно-два десятилетия мы рискуем превратиться в нищий сателлит Китая. Это будет катастрофой. Власть загоняет нас в ситуацию, когда нам будет уже совсем не до защиты русских за рубежом — им мы уже не поможем — вместо этого мы будем бороться за то, чтобы Россия выжила и не деградировала окончательно.
Разделяйте военных и политиков
Сегодня, когда идут боевые действия, и мы видим массу видео с бомбежками и телами убитых в лужах крови, может возникнуть соблазн обозлиться на тех, чьими руками все это делается — на военных. Помните, военные — солдаты и офицеры — не принимали решение ехать туда. Никто их не спрашивал и не устраивал голосование. Они выполняют приказ, как выполняли бы его защищая Россию от вполне реального внешнего агрессора или как защищали ее, перемалывая игиловцев «на дальних подступах». Их семьи обеднеют так же, как и любые другие, но при этом они рискуют своей жизнью, физическим и психическим здоровьем. И многие из них погибают или получают тяжелые ранения.
Я могу протестовать против того политического руководства, которое отправило их туда и отдало такие приказы. Но я никогда не буду желать смерти или плена русским солдатам. И я глубоко убежден, что многие из них не поддерживают военный способ решения вопроса, с которым не справились политики и дипломаты. Когда люди просят остановить войну и добиться прекращения огня, этого требуют для них в первую очередь.
Знаменитая цитата Бодрова «Во время войны нельзя говорить плохо о своих. Никогда. Даже если они неправы», которая сейчас расходится в сети, неприменима для этой войны. Он говорил про Чечню, когда журналисты натурально радовались смертям русских солдат, выставляя террористов героями. В украинской «спецоперации» такого нет (за единичными маргинальными исключениями), поэтому антивоенная позиция сегодня отличается от ситуации с чеченской войной. Люди, требующие прекращения войны, не желают поражения своей армии, скорее они хотят остановить поражение.
Более того, я уверен, что эта «спецоперация» особенно тяжела для наших воинов по следующей причине. Сегодня они видят в перекрестье прицелов людей, которые выглядят так же, как они сами или их родственники, говорят на таком же или очень похожем языке и не желали воевать. Это не то же самое, что убивать террористов ИГИЛ в сирийской пустыне, которые выглядят как олицетворение абсолютного зла для всего цивилизованного. А как быть здесь, когда твой враг — это русскоговорящий житель Харькова, вступивший в тероборону, который привык отмечать 9 мая? Не берусь проводить параллели с афганцами, которых «никто никуда не посылал», но очень опасаюсь, что многие русские солдаты будут очень тяжело проживать возвращение с этой «спецоперации».
Что будет дальше и что мы можем сделать?
Все неписаные социальные контракты разрушены до основания, причем сразу со всеми слоями населения — от простого рабочего, которому обещали пусть нищую, но стабильность, до крупнейшего бизнесмена страны, который вдруг становится невъездным изгоем для всего развитого мира и одномоментно теряет половину своего состояния, если не больше. Купить лояльность больше не получится, остается только страх.
С другой стороны, как произошла солидаризация внутри Украины, так сейчас происходит невиданная политизация граждан внутри России. Вместе с тем консолидация элит как никогда низка. Все те, кто продавал свою безусловную лояльность за преференции, внезапно потеряли ту выгоду, которую им такая лояльность давала. Все больше тех, кто будет «рыскать глазами» и искать альтернативу. Все это, с одной стороны, подтверждает, что нас ждут «затянутые гайки», но с другой, дает надежду, что смена режима или климата в стране произойдет гораздо быстрее, чем нам казалось еще неделю назад.
Помните, что за границей тоже живут разные люди. И многие не хуже, чем в России, понимают, насколько разделены граждане и власть в РФ. Там критикуют именно российские власти, и не считают, что каждый русский хотел этого конфликта (только отдельные психи позволяют себе обвинения в адрес всех русских), поэтому не озлобляйтесь на весь мир.
Постарайтесь не озлобиться и на людей вокруг вас, даже если их позиция отличается от вашей. Атомизация граждан и грызня между ними — худший фон для позитивных изменений в России. Попробуйте понять друг друга и найти что-то общее.
Создавайте сообщества или найдите уже существующие. Поддерживайте друг друга. Вместе всегда легче.
Если есть возможность, помогайте беженцам и гражданским в зоне боевых действий — им тяжелее всего. А помочь может каждый: в регионе, разрушенном войной, дневной бюджет на жизнь — как стоимость чашки кофе в московском кафе.
Грядет время огромных трудностей, но я смотрю на него с оптимизмом. А чтобы лучше понимать возможные сценарии развития нашего будущего, предлагаю вам прочитать небольшой отрывок из хорошей статьи.
«Политолог Дэниэл Тризман в своей недавней работе изучил 201 случай демократизации политических режимов с 1800 по 2015 год, исследуя исторические труды, научные публикации, прессу, мемуары, дневники и сетевые свидетельства – всего 1064 источника. Как выясняется, в 4% случаев демократизация случилась посредством сознательного ограничения государством своих полномочий (то, что мы бы назвали либеральными реформами), в 16–19% случаев – в результате элитного пакта. От 64% до 67% случаев относятся к тому, что ученый называет "демократизацией по ошибке".
Сбор гуманитарной помощи для семей из Донецкой и Луганской народных республик (ДНР и ЛНР) в Международной благотворительной общественной организации «Справедливая помощь Доктора Лизы». Фото: Сандурская Софья / АГН "Москва"Что это за ошибки? Система делала шаги, призванные укрепить власть, но в реальности ее ослабившие: диктаторы недооценивали силу оппозиции, не шли вовремя на компромиссы или на репрессии и в результате теряли власть (13–17% случаев); закручивали гайки с чрезмерным энтузиазмом, и переизбыток репрессий вызывал опрокидывающие режим протесты (12–15%); назначали выборы и референдумы, на которых рассчитывали победить, а потом что-то шло не так (24–29%); начинали военные конфликты, в которых проигрывали, и лишались власти (6–9%)».
Самое главное
Ну а напоследок я хочу сказать вот что. Можно стыдиться политического руководства своей страны — да и то, только если вы его действительно избрали — но точно никогда не нужно стыдиться, что вы русский или русская. Мы — великая нация, с великой культурой и прекрасными перспективами на далеком горизонте. Мы и не с таким справлялись, и с этим тоже обязательно справимся.
