Мы живём в эпоху одновременно небывалого переизбытка новостей и невозможности адекватно понять происходящее. Всё грохочет на Украине, нескончаемым потоком выходят сводки информагентств всего мира, всё, казалось бы, снято и показано, непосредственные участники событий, компетентные эксперты и высокопоставленные спикеры – уважаемые и презренные – дают оценки происходящему, но что происходит на самом деле – понять не получается. Сегодня я бы как никогда дорого дал, чтобы узнать, где взять достоверную информацию, что прочитать, кого послушать.
Ты вроде и не врёшь, но на самом деле ты всё равно врёшь
Этот дефицит усугубляется тщательной зачисткой в РФ негосударственных СМИ, заподозренных в нелояльности власти. Спецоперация по ним началась задолго до украинской: с конца прошлого года десятки разных медиа в РФ были объявлены иноагентами и нежелательными организациями. Заметнее всего были блокировки крупных СМИ, таких как «Медуза», Republic, «Дождь», признанных иноагентами. Меньше бросилось в глаза, что ограничили доступ к двум десяткам локальных медиа в четверти российских регионов. Из-за неверного, по мнению Роскомнадзора, освещения «спецоперации» 7 марта заблокировали основанное в Коми моё любимое СМИ «7х7 – Горизонтальная Россия», дававшее местные новости из 31 региона РФ. Тремя днями раньше блокировке подверглось Томское агентство новостей ТВ-2.
– Я был готов к этому, последние дни перед блокировкой думал о том, что работать в новых условиях становится практически невозможным, когда тебе из Роскомнадзора постоянно прилетают требования снять какой-нибудь материал, потому что ты называешь это войной, – говорит уехавший из страны главред ТВ-2 Виктор Мучник. – Я считаю, что функция журналистики – рассказывать о том, что есть. Если во время военных действий ты начинаешь писать про велодорожки, обрезку деревьев, какие-нибудь смузи в новых барах, ты вроде и не врёшь, но на самом деле ты всё равно врёшь, потому что ты не рассказываешь о том, что людей волнует больше всего.
Главный редактор ТВ-2 Виктор Мучник. Фото: из соцсетей Виктора МучникаСтратегии выживания
Сегодня мы видим несколько способов продолжения деятельности как отдельных журналистов, так и целых СМИ, подвергшихся закрытию или блокировке.
Консервация. Самые мощные независимые российские СМИ приостановили работу. Ушло из эфира «Эхо Москвы», «Новая газета» прекратила выходить на бумаге и в интернете «до окончания спецоперации».
Бывший главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Фото: Киселев Сергей / АГН "Москва"Отъезд. Записанные в разряд иноагентов интернет-издание «Медуза» и финансируемый конгрессом США телеканал «Настоящее время» открылись за рубежом ещё в 2014 году. Менее чем за год, начиная с лета 2021-го, из России уехали около двухсот журналистов разных изданий.
Вещание не со своих сайтов, а исключительно в соцсетях, как это делает упомянутое «7х7» и редакторы «Эха Москвы», «Дождя», «Новой». Именно так продолжили работу и многие из журналистов, покинувших Россию.
Отказ от военных новостей и сосредоточение на музыкальном, как радио «Серебряный дождь», или нишевом информационном сегменте – экономическом, как «The Bell», или региональном, как тверская газета «Караван–Ярмарка».
– Нам проще, потому что мы пишем о том, как нынешняя ситуация преломляется в жизни Тверской области: цены, экономика, судьбы людей, которые здесь живут, которых в связи с новыми событиями занесло к нам или, наоборот, вынесло отсюда, – говорит главный редактор «Каравана» Мария Орлова. – Мы не обязаны поднимать глобальные темы, которые сейчас стали такими опасными, и можем сосредоточиться на своём маленьком огородике, его возделывать.
Главный редактор «Караван–Ярмарка» Мария Орлова. Фото: из соцсетей Марии ОрловойНо остаётся вопрос, как вести себя на этом «огородике». Растут экономические проблемы и социальное напряжение, не надо быть экспертом, чтобы понимать, что уровень жизни будет резко падать. В конце концов, самые грустные известия приходят в провинцию тоже.
– Да, в посёлке Максатиха Тверской области на братском захоронении времён Великой Отечественной уже похоронили парня, которого официально признали погибшим на Украине. Я думаю, что и Виктор Мучник не знал, что ему придётся в спешке уезжать из России, и Алексей Венедиктов не мог предполагать, что совет директоров «Эха» освободит его от редакторства. Сейчас сложно предсказывать, что дальше будет со страной, с нашим СМИ и собственной жизнью.
Мы знаем, для кого мы
Особняком в нынешней нагревающейся общественной ситуации стоят медиаресурсы, нацеленные на дела милосердия и социальную помощь людям, – «Такие дела», например.
– Профессиональная ситуация для журналистов довольно сложная, многие издания закрылись, многие объявлены иностранными агентами – и НКО, и СМИ. Это пугает людей, парализует их работу. СМИ закрываются, люди уходят из профессии, – комментирует происходящее Инна Кравченко, старший редактор портала «Такие дела». – И в то же время я преподавала в прошлом году и могу сказать, что социальная журналистика интересует очень многих молодых людей, и это не может не воодушевлять. Я считаю, что социальные медиа должны держаться за свои темы, должны работать. Это сложно, но мы понимаем, для чего и для кого это делаем.
Для чего и для кого?
– Перед нашим интервью я как раз открыла кейс нового сбора на мобильный хоспис в Иркутской области, который должна сейчас отправить нашему отделу по работе с НКО, – рассказывает Инна Кравченко. – Я понимаю, что где-то под Ангарском есть паллиативные больные, которым необходима наша поддержка. У мобильного хосписа есть машина, а бригады нет – платить ей не из чего. Мы должны собрать деньги на оплату их труда. Вот из таких вещей складывается наша повседневная работа, и оставить их – это сложно. И ещё важный момент: работа наших социальных медиа должна быть направлена на поддержание какого-то равновесия в обществе, на помощь людям вне зависимости от их идеологии. Нельзя разжигать вражду.
Cтарший редактор портала «Такие дела» Инна Кравченко. Фото: takiedela.ru– Тем, кто ещё каким-то образом остался на плаву, приходится тщательно подбирать слова, следить за терминологией, потому что никто не хочет, чтобы к ним на другой день после публикации пришёл Роскомнадзор, – продолжает Инна Кравченко. – Но при этом проблемы, о которых мы пишем много лет, никуда не делись, их стало больше, спектр их расширился. Важность нашей работы повышается, потому что труднее будет отстаивать права подопечных НКО на лекарства, на медицинское оборудование, учитывая, что цены растут, оборудование исчезает, а сборы у НКО катастрофически упали за последние три недели. Что-то, наверное, начнёт выправляться, когда люди отойдут от шока и поймут, что, только скооперировавшись, они могут решать проблемы, до которых, может быть, не скоро дойдут руки у государства. Так было всегда, это не изменится и сейчас.
Как мы потеряли власть
Есть ли какой-то свет надежды в нынешнем кризисе в сфере средств массовой информации?
Ситуация для СМИ характеризуется тем, что в политической сфере их влияние в РФ сегодня ничтожно, я имею в виду влияние на принятие решений властью. Это ненормально – точнее, непривычно: СМИ хотят воздействовать на политические процессы, как это принято в Европе и США. Я думаю, что СМИ в РФ утратили эту возможность по собственной инициативе, слишком долго и бездумно, хотя и дорого, продаваясь политикам и олигархам начиная с середины 90-х. Удельный вес непродажной журналистики оказался мизерным. Тема эта большая и сегодня, к сожалению, для многих просто скучная. Остальных адресую к нобелевскому лауреату Дмитрию Муратову.
Я считаю, сегодня абстрагироваться от скверной внешне- и внутриполитической ситуации – очень хорошо. На политическом поле в РФ в XXI веке почти ничего самостоятельного и по-настоящему творческого не выросло. Это плохо, но закономерно. Российская политика мечется между двух огней: красным советским стоп-сигналом и жёлтым мигающим как бы европейским. Интуиция Шпенглера о закате Европы измученными советской властью россиянами оказалась не воспринята всерьёз, в отличие от американцев.
Этот жёлтый мигающий европейский, или либеральный, ещё в 2002 году был угадан нашим великим современником академиком Сергеем Аверинцевым как податливый на лозунги и неспособный противостоять тоталитаризму, а я бы добавил – сам заражённый этим злым духом. «Сегодняшний либерализм слишком мало либерален, слишком нечуток ко всему, что не укладывается в медиально сообщаемые лозунги, – писал Сергей Сергеевич в статье “Тоталитаризм: ложный ответ на реальные вопросы”. – Между тем единственной прививкой, дающей иммунитет против возможности нового тоталитаризма, остаётся чувство собственной ответственности за каждое своё слово и действие, а потому – недоверчивость к внушениям, к гипнотическим пассам массовых воздействий».
…и обрели свободу
Давление на журналистику, нагнетавшееся последние годы и теперь достигшее апогея, сегодня парадоксальным образом даёт российским СМИ свободу от бездарного и бесплодного занятия политикой – и я считаю, надо это принять не за унижение, а именно за свободу, возможность рискнуть жить выше или глубже политики, раз уж в неё не пускают.
Идеальных примеров я не приведу. Но и региональная пресса, и социальная, о которой сказано выше, сегодня может и должна становиться антропологической журналистикой – не пытаться управлять социально-политическими процессами, а работать на молекулярном уровне, пробиваться к человеку, к нашей совести, свободе, уму. Кто-то скажет, что это задача искусства. Так и есть.
Отъезд за бугор, открывая возможность любой критике власти, всё равно не делает СМИ серьёзными игроками на политическом поле РФ. Власть, пусть грубо и неуклюже, но отражает любые обличения и разоблачения. Главный дефицит информационного поля – дефицит проницательного глубокого взгляда на жизнь и убедительного правдивого незлобного языка. Разоблачения – самые-пресамые искусные, красивые и профессиональные, с высоким пафосом правды – всегда имеют внутри себя натяжки, фактологические и идеологические спекуляции, но главное – оставляют горький привкус злорадства. Но пока в нашем обществе гуляет дух вражды и индивидуализма, любые факты работают против нас. Нужно не только бороться с беззаконием, но и давать силы для созидательного действия. И их источник – не в экономическом, политическом, социальном или психологическом благополучии. Он пробуждается и извлекается из самого человека, а не из внешних факторов.
Нельзя сказать, что созидательного, антропологически ориентированного слова совсем нет. Его мастерски извлекают Катерина Гордеева, Алексей Пивоваров, Николай Солодников, Екатерина Шульман, признанная иноагентом Елизавета Осетинская – думаю, многие согласятся с этим списком достойных.
Екатерина Шульман, Алексей Пивоваров и Катерина Гордеева. Фото: Екатерина Шульман/YouTube, Редакция/YouTube, Скажи Гордеевой/YouTubeНо и лучшие вынужденно работают в очень суженном поле, отформатированном идеологической и политической конъюнктурой. Здесь два условных регистра, обозначим их как либеральный и государственнический. Каждый игрок должен определиться и не переступать запретных линий или будет безжалостно отвержен обоими лагерями. Либеральный лагерь предполагает обязательную критику Кремля, лояльность к ЛГБТ, признание Крыма украинским и права – верховным принципом человеческой и политической жизни. Государственнический – непременную критику неких «западных ценностей», превозношение победы СССР в войне и сокрушение о развале Союза, примат государства над личностью. Каждый должен помнить, кому он служит.
Остановим маховик посредственности?
Ещё один наш неразвитый навык – способность самостоятельно определять повестку. Мешает страх не понравиться среднему массовому уму, страх поверить, что твой читатель хочет и может свободно думать, смиренная готовность видеть в нём только потребителя рекламы, обезличенный трафик. Все о ковиде – и ты о ковиде, о речи Путина перед Федеральным собранием – и ты тоже, все о войне – пиши о войне. Дикая копия одних и тех же новостей, каким-то гением посредственности назначенных важными для массового сознания. Нет аналитики, которая дерзает быть не в тренде той или иной пропаганды.
Эта реакционность, ориентированность на клики и экономику изданий более, чем на человека, говорит не только о том, что СМИ не верят в свободный ум своих читателей-зрителей. Она говорит о том, что они не хотят никакого свободного ума, не готовы потрудиться для его пробуждения, рискуя рейтингом. СМИ пишут то, на что механически кликнет читатель: критику, разоблачение – «быстрые углеводы». Средства массовой информации работают на массы и воспроизводство массового типа сознания. К читателю и зрителю относятся как к объекту, рассчитывая не на диалог, а на манипуляцию – хотя бы она и носила вкус аналитики. Возможно, наступило время таких медиа, которые захотят услышать людей и заговорить с ними. Не просто их изменить под себя или прогнуться под них, а вместе принять решение.
В Евангелии сказано:
«Кто достоин доверия в самом малом – достоин веры и во многом, а кто лукав в самом малом – лукав и во многом.
Итак, если вы в делах лукавой маммоны не показали себя достойными доверия, кто доверит вам благо истинное?
И если вы не показали верности в обращении с чужим, кто даст вам ваше собственное?
Никакой слуга не может служить двум господам: или первого возненавидит, а другого возлюбит, или первого предпочтёт, а другим пренебрежёт. Вы не можете служить Богу и маммоне» (Лк 16:10–13).
Если вверенный нам сегодня молекулярный антропологический уровень будет нами освоен, если мы решимся потрудиться на нём, то как знать: может, и политические пути рано или поздно будут для нас открыты.
