Продолжение. Начало читайте здесь.
Блокада Кубы была установлена в 10 часов утра 24 октября 1962 года, когда две сотни кораблей ВМС США перекрыли все торговые маршруты в Карибском море. Но угрозы американцев не остановили советских моряков.
Письмо Никиты Хрущева президенту Кеннеди от 24 октября 1962 года. Фото: Library of CongressПервым в зону блокады вошёл танкер «Винница» ЧМП, имевший на борту 9300 тонн технического масла и керосина. В 10 часов 25 минут капитан танкера радировал, что судно подвергалось непрерывным облётам самолётами и вертолётами ВМС США. Ближе к вечеру от капитана танкера была получена очередная радиограмма: «Самолёт ВМС США в течение получаса летает над судном на бреющем полёте и ослепляет прожектором. Пытается вызвать на разговор по радио».
Зато с советским сухогрузом «Симферополь» американцы решили не церемониться. Пролетая над кораблём на бреющем полёте, американские самолёты производили выстрелы из пушек.
Несколько танкеров и сухогрузов под давлением американцев были вынуждены сменить курс, но подавляющее большинство капитанов решили прорываться сквозь заслоны, тем более что сзади шли подлодки Северного флота.
«Красную линию» пересёк и советский теплоход «Александровск», на борту которого было 24 ядерные боеголовки для ракет средней дальности и 44 атомных заряда для крылатых ракет наземного базирования.
Специальный корреспондент газеты «Правда» на Кубе Тимур Гайдар писал: «Наглый ультиматум США кубинский народ встретил с ясным пониманием, что дело не в измышленной Соединёнными Штатами мнимой угрозе со стороны маленькой Кубы, а в неистребимом желании империалистов отнять у Кубы завоёванную ею свободу. Кубинский народ встретил ультиматум сплочённым, бдительным, с должным пониманием серьёзности обстановки.
Прекрасно в эти тревожные часы спокойствие Гаваны. В нём ощущается гордость свободного народа, в нём живёт уверенность в правоте и непобедимости дела революции.
Если морская блокада, значит, первым делом в порт. Здесь у причалов и на якоре стоят 23 судна. Флаги многих государств. С черноморского танкера “Гарибальди” откачивают нефть. “Белорецк” выгружает металл. “Устюжна”, прибуксировавшая через Атлантику плавучий кран грузоподъёмностью в 120 тонн, сейчас пойдёт в Моа за никелевым концентратом. “Фихте” из ГДР принимает в трюмы сахар.
На подходе к Кубе “Иван Ползунов”, везёт станки, и “Белосток” с зерном. Держат курс на Гавану испанское, итальянское, голландское суда. Их капитаны сообщили по радио, что, несмотря на объявление блокады, продолжают свой путь и повернут только в том случае, если их не пропустят американские военные корабли».
В тот же день как раз накануне заседания Совета Безопасности ООН, на котором представитель американского президента выложил пачку фотографий с советскими ракетами, Белый дом по каналам обычной дипломатической почты получил официальный ответ Хрущёва на объявленную морскую блокаду: «Представьте себе, господин Президент, что мы поставили бы Вам те ультимативные условия, которые Вы поставили нам своей акцией. Как бы Вы реагировали на это? Думаю, что Вы возмутились бы таким шагом с нашей стороны. И это было бы нам понятно».
* * *
25 октября на Кубе были приведены в полную готовность системы гражданской обороны Кубы, ядерные убежища.
Техник-лейтенант 584-го отдельного авиационного инженерного полка Александр Горенской позже вспоминал: «25 октября 1962 года начальник штаба полка объявил, что американцы будут нас бомбить. После этого, конечно, у нас возник лёгкий мандраж. Американцы летали над нами очень низко, раз пять-шесть в день. По вечерам заходили с запада, от заходящего солнца. Их не видно, вот они и подкрадывались. МиГи стали гоняться за ними, отгонять в сторону… Мы жили в ожидании войны. Склонялись к тому, что боевые действия всё-таки начнутся. Но мы были готовы к этому. Нам сообщили командиры, что по всем прикидкам после начала войны мы проживём полчаса, не больше. Потом нас накроют. Но за это время наш полк мог выпустить 3–4 ракеты с ядерными боеголовками. Так что от Флориды, а именно туда мы были нацелены, тоже мало бы что осталось. А второй полк с ФКР разнёс бы все американские войска на Гуантанамо…
Ночью нас разбудил залп артдивизиона, где командовал старший лейтенант Сергей Яковлев, мы звали его Яшка-артиллерист. Очень решительный и дотошный офицер. До этого мы, по его просьбе, сделали плот и таскали по морю. Артиллеристы выцеливали по нему, целый день потратили и потом одним выстрелом плот разнесли. А в эту ночь старлей в бинокль смотрел, смотрел (это он нам потом рассказывал), увидел силуэт. Тихонько разбудил личный состав. Сам лично навёл все четыре своих орудия и жахнул залпом! Там, говорит, искры, огонь. Ну не зря он по нашему плоту прицелы настраивал. Без промаха вдарил.
Днём приехали из Гаваны водолазы. И мы тоже надели маски, ласты и стали нырять. А там, метрах в двухстах от берега, на дне куски металла – обломки подводной лодки…»
Адлай Стивенсон II показывает аэрофотоснимки российских ракет на Кубе Совету Безопасности ООН в присутствии посла СССР Валериана Зорина. Фото: airandspace.si.edu* * *
26 октября, по официальной хронологии конфликта, президент Кеннеди получает письмо Хрущёва с предложением советской стороны: она объявляет об отказе от военных поставок вообще, а американская сторона – об отказе от интервенции на Кубу.
Также начинаются секретные «неофициальные» переговоры, в которых главную роль сыграли советник посольства Александр Феклисов и политический обозреватель телекомпании «Эй-Би-Си» Джон Скали.
Феклисов позже писал в своих воспоминаниях: «Потирая руки и с улыбкой глядя на меня, Скали сказал:
– Хрущёв, видимо, считает Кеннеди молодым, неопытным государственным деятелем. Он глубоко заблуждается, в чём скоро убедится. Пентагон заверяет президента, что за сорок восемь часов сможет покончить с режимом Фиделя Кастро и советскими ракетами.
– Вторжение на Кубу равносильно предоставлению Хрущёву свободы действий. Советский Союз может нанести ответный удар по уязвимому для Вашингтона месту.
Скали, видимо, не ожидал такого ответа. Он долго смотрел мне в глаза, потом спросил:
– Ты думаешь, Александр, это будет Западный Берлин?
– Как ответная мера – вполне возможно... Знаешь, Джон, когда в бой идёт тысячная лавина советских танков, а с воздуха на бреющем полёте атакуют самолёты-штурмовики... Они всё сметут на своём пути…
На этом наша полемика со Скали закончилась... Здесь я должен сказать, что никто не уполномочивал меня говорить Скали о возможном захвате Западного Берлина. Это был порыв моей души... Я действовал на свой страх и риск».
В итоге уже через три часа Кеннеди передал журналисту компромиссное предложение об урегулировании кризиса.
Скали вызвал дипломата на новую встречу и предложил сделку: СССР демонтирует и вывозит с Кубы ракетные установки под контролем ООН; США снимают блокаду острова и берут на себя обязательство не вторгаться на Кубу.
* * *
27 октября 1962 года ситуация внезапно обострилась до предела. Над кубинским городом Банес американский самолёт-разведчик U-2 был сбит в небе советскими ракетчиками. Позже офицер наведения зенитно-ракетного комплекса С-75 лейтенант Алексей Артёмович Ряпенко вспоминал в своих мемуарах: «Майор Герченов приказал мне: “Цель уничтожить тремя, очередью!” Я перевёл все три стрельбовых канала в режим БР и нажал кнопку “Пуск” первого канала. Ракета сошла с пусковой установки. После я доложил: “Есть захват!” Первая ракета уже летела 9–10 секунд, когда командир скомандовал: “Вторая, пуск!” Я нажал кнопку “Пуск” второго канала. Когда разорвалась первая ракета, на экранах появилось облако. Я доложил: “Первая, подрыв. Цель, встреча. Цель поражена!” После подрыва второй ракеты цель начала резко терять высоту, и я доложил: “Вторая, подрыв. Цель уничтожена!”»
Двигатель Lockheed U-2, сбитого над Кубой в Музее Революции в Гаване. Фото: Ipaat / WikipediaПилот Рудольф Андерсон погиб, а американцы впервые осознали, что на Кубе присутствуют не разрозненные группки советских солдат и офицеров, а развёрнутая и боеспособная группа войск.
* * *
Также 27 октября у берегов Кубы произошёл и инцидент с советской подлодкой Б-59, которой командовал капитан Валентин Григорьевич Савицкий.
В дни Карибского кризиса ВМС США получили специальный приказ: при обнаружении любой неопознанной подводной лодки американские моряки должны были заставить её всплыть на поверхность и обозначить себя.
Но американцы не знали, что в этот момент к Кубе в полном соответствии с планом «Кама» полным ходом шли четыре дизельные подводные лодки 69-й бригады подводных лодок Северного флота СССР, каждая из которых несла по одной атомной торпеде мощностью 20 килотонн.
Нужно сразу сказать, что далёкие от подводного флота начальники ещё в Москве установили время для проведения сеансов радиосвязи. По замыслу составителей плана «Кама», лодки должны были всплывать для радиосвязи в тёмные 00:00 часов по московскому времени. Вот только ни у кого не хватило ума учесть, что в Карибском море в это время всего 4 часа дня и всплывшая субмарина становится отличной целью для обнаружения и атаки. Так что обнаружение субмарин было вопросом времени.
И вот, обнаружив Б-59, которая спешно пыталась погрузиться под воду, американские эсминцы стали забрасывать подлодку глубинными бомбами. У капитана Савицкого сдали нервы, и он приказал открыть ответный огонь – шарахнуть по супостату атомной торпедой. Однако, по всем советским уставам, командиры советских субмарин, оказавшиеся без связи с Москвой и перед угрозой уничтожения корабля, могли самостоятельно осуществить пуск ракеты с атомной боеголовкой, но только в том случае, если по этому поводу будет единогласное решение трёх старших офицеров лодки.
Замполит поддержал решение капитана Савицкого. Но капитан 2-го ранга Василий Архипов, участвовавший в походе как начальник штаба 69-й бригады подводных лодок Северного флота, приказал капитану Савицкому дать сигнал «Прекратите провокации» и начать подъём на поверхность.
В.Г. Савицкий и В.А. Архипов. Фото: общественное достояниеКстати, руководство страны высоко оценило выдержку Архипова: после завершения Карибского кризиса он был назначен командиром 69-й бригады подводных лодок, затем командовал 37-й дивизией подводных лодок. В декабре 1975 года в звании контр-адмирала был назначен начальником Каспийского высшего военно-морского училища имени С.М. Кирова.
* * *
В тот же вечер на тайной встрече советского посла Александра Добрынина с братом американского президента Робертом Кеннеди возник вопрос и о ракетах в Турции.
В своём отчёте Добрынин цитирует слова Кеннеди: «Если в этом сейчас единственное препятствие к достижению упомянутого выше урегулирования, то президент не видит непреодолимых трудностей в решении и этого вопроса. Главная трудность для президента – публичное обсуждение вопроса о Турции. Формально размещение ракетных баз в Турции было оформлено официальным решением НАТО... Однако президент... готов негласно договориться и по этому вопросу».
* * *
28 октября в Вашингтон из Москвы пришла срочная телеграмма из советского МИД: «Вопрос о демонтаже ракетных баз на Кубе под международным контролем не встречает возражений и будет подробно освещён в послании Н.С. Хрущёва». Также сообщается, что Москва согласна не обсуждать публично вопрос о ликвидации американских ракетных баз в Турции.
Приходит Кеннеди и новое «официальное» личное письмо Хрущёва: «Мы согласны вывезти те средства с Кубы, которые Вы считаете наступательными средствами. Согласны это осуществить и заявить в ООН об этом обязательстве. Ваши представители сделают заявление о том, что США, со своей стороны, учитывая беспокойство и озабоченность Советского государства, вывезут свои аналогичные средства из Турции. Давайте договоримся, какой нужен срок для вас и для нас, чтобы это осуществить. И после этого доверенные лица Совета Безопасности ООН могли бы проконтролировать на месте выполнение взятых обязательств».
* * *
30 октября руководство СССР получило от Кеннеди ответ: «Я приветствую принятое Председателем Хрущёвым государственно мудрое решение остановить строительство баз на Кубе, демонтировать наступательное оружие и возвратить его в Советский Союз под наблюдением ООН. Это важный и конструктивный вклад в дело мира».
Вскоре СССР вывел свои ракеты с Кубы, США сняли блокаду с острова, а через шесть месяцев американцы тихо убрали свои ракеты из Турции. Кто остался доволен мирным разрешением Карибского кризиса – так это сами кубинцы, почувствовавшие, что их использовали для разборок сверхдержав. К тому же они уже привыкли считать советские ракеты почти своими.
Впрочем, были недовольны кубинские эмигранты, которые всерьёз поверили в желание американцев свергнуть власть Кастро на острове.
* * *
Победа над Советами превратила неудачника Кеннеди в национального героя Америки. Республиканцы, уже готовые выехать с триумфом в Капитолий, потерпели сокрушительное поражение, а демократы праздновали победу: на выборах в Конгресс они из 435 мест взяли 258 мандатов, то есть 53 процента голосов, Сенат тоже оказался под контролем Демпартии.
Что же получил Хрущёв? Боюсь, мы этого не узнаем уже никогда. Но стоит отметить, что вторая половина ХХ века прошла в посткарибском мире, символом которого стала прямая телефонная линия между Кремлём и Белым домом. Не нужно было посылать сверхсекретные послания по радио или гонять фельдъегерей спецрейсами «Аэрофлота» и «Панам».
Встреча Джона Ф. Кеннеди с Никитой Хрущёвым в Вене, 3 июня 1961 года. Фото: U. S. Department of State / John F. Kennedy Presidential Library and MuseumВсе остальные страны мира, включая Британскую империю, были отодвинуты на вторые роли, никакие больше интересы не имели значения в противостоянии двух полюсов силы.
Но вот самим архитекторам этого «нового мирового порядка» судьба не дала и шанса почивать на лаврах.
В ноябре 1963 года Кеннеди был убит снайпером в Далласе. Причём в официальную версию, что убийцей президента был психопат Ли Харви Освальд, не верит никто. Возможно, это была месть республиканцев, уверенных в том, что Кеннеди стал ставленником Кремля.
Через год сняли и Хрущёва. Причём Карибский кризис стал едва ли не главным ему обвинением.
Тайну своих взаимоотношений они унесли в могилу.
