Летом 1980 года Москва напоминала декорации к фильму про счастливое коммунистическое будущее. Город был вылизан до блеска. Новый асфальт, новые автобусы, новые магазины, набитые новыми товарами – причём самыми дефицитными, потому что все гости Олимпиады–1980 должны были понять, что прибыли в страну победившего социализма.
Даже улицы как будто бы стали шире и краше – потому что все диссиденты, алкаши и пьяницы, словом, все гнусные антисоциальные элементы были вычищены за 101 километр. И бесчисленные, со всех окрестных городов согнанные отряды милиции бдительно стерегли пустыни площадей и проспектов от случайных приезжих. В столицу даже нельзя было въехать с даже транзитными билетами. И, казалось, решительно ничто не было способно нарушить этот праздник спорта и социализма.
Но нет. В самый разгар торжеств вдруг внезапно умирает всенародно любимый актёр, артист и певец, исполнитель своих полузапрещённых песен. Кумир миллионов и символ поколения, обласканный и властью, и на Западе – достаточно вспомнить, что Высоцкий был женат на французской актрисе, он абсолютно легально записывал пластинки в западных студиях, а на гонорары купил себе настоящий «Мерседес», которому все гаишники отдавали честь.
И вот, смерть Владимира Высоцкого – как нож в спину! – разом перечеркнула все усилия властей по поддержанию в народе олимпийским летом спортивно-праздничного настроения.
Москву охватил траурный экстаз, и в мире не было силы, чтобы разогнать стотысячную толпу москвичей, которая пришла к дому поэта на Малой Грузинской, а затем сопровождала процессию с гробом до Театра на Таганке, а оттуда – на Ваганьковское кладбище.
У здания Театра на Таганке в день похорон Владимира Высоцкого 28 июля 1980 года. Фото: Анатолий Гаранин / РИА НовостиВ прессе о смерти всенародного кумира не было ни слова (только «Вечерняя Москва» смогла поместить краткую заметку-некролог), но советские люди через «сарафанное радио» в тот же день узнали все подробности случившегося.
И ранняя смерть Высоцкого – артисту было только 42 года – разом включила какой-то загадочный механизм, который вмиг превратил его из автора запрещённых блатных песен в фигуру культовую и абсолютно неприкосновенную. Парадоксально, но именно после смерти Высоцкого слушатели стали знакомиться с его песнями о войне.
Причем, сам он к своему творчеству относился не очень серьезно.
В одном из своих последних интервью «Литературной Газете» он вспоминал:
– У меня не было в семье ни актёров, ни режиссеров, никого из искусства. Просто мама моя с самых малых лет часто водила меня с собой в театр. Каждую субботу и воскресенье, до 13 –14 лет. Я думаю, что это осталось. Потом были конфликты между родственниками. Одни хотели, чтобы я стал простым советским инженером, я поступил в строительный институт на механический факультет, учился там. Но потом почувствовал, что совсем невмоготу. Однажды ночью залил чертёж, шестой раз переделанный, и сказал своему другу, что с завтрашнего дня больше в институт не хожу. То есть я формально ходил получать стипендию, потому что тогда 24 рубля были большими деньгами. А в это время уже несколько лет я занимался в самодеятельности. Но это не такая самодеятельность, которая вызывает оскомину. Это было любимым делом…
Я ведь, когда начинал писать свои песни, не рассчитывал на то, что у меня будет большая аудитория. Они предназначались для четырёх-пяти людей. В основном Льва Кочеряна, Василия Шукшина. Из ныне здравствующих – Андрея Тарковского и Артура Макарова, писателя. Мы жили полтора года такой коммуной, что ли, вместе. Все были молоды, в одной квартире на Большом Каретном переулке, ныне улица Ермоловой, про которую я даже написал потом. Мы уезжали на заработки, привозили какие-то новые впечатления. И вот из них я делал песни. Мои песни начинались в атмосфере доверия, раскованности и свободы...
Сегодня уже совершенно невозможно объяснить современным подросткам, в чём именно был секрет безумной народной любви к Высоцкому.
Музыка? Ну так себе музыка – три аккорда. Причём, несколько раз Высоцкий записывался с серьёзными музыкантами, и каждый раз в песнях что-то терялось.
Владимир Высоцкий во время концерта в Доме культуры "Химик". Фото: Виктор Васенин / КоммерсантъСтихи?
А вы почитайте текст песни «Парус» – это же просто набор слов ни о чём. Песня написана на спор, что даже любая белиберда, исполненная с чувством и настроением, способна понравиться слушателям – за настроение и эмоции.
Именно поэтому стихи Высоцкого так проигрывают, когда их читает кто-то другой. В отличие, например, от Бродского. Или Ахмадулинной.
А вот энергетика – да. Плюс мощное обаяние, которое исходит от каждой актерской работы Высоцкого.
Эта мощная энергия востребована и сегодня, когда сами собой лезут на язык строчки:
И ни церковь, ни кабак – Ничего не свято!
Нет, ребята, всё не так! Всё не так, ребята.
