Трамвай на правом берегу Томи подвёл черту под шестилетним губернаторством в Кузбассе Сергея Цивилёва. После его перехода на новую должность 15 мая, местные блогеры описывали его правление как быстрое и яркое преображение региона. И с этим трудно спорить: первое появление Цивилёва на публике было символичным. Он обратился к людям, требовавшим показать им кемеровские морги после пожара в «Зимней Вишне». Цивилёв встал на колени перед жителями Кемерова в знак скорби по жертвам трагедии. И вот, его уход ознаменовался событием, унёсшим ещё одну жизнь.
Оба события имеют схожие корни. «Зимняя Вишня» стала символом устаревшей инфраструктуры, ставшей из-за коррупции братской могилой. А авария с трамваем случилась из-за изношенности парка на 90%. Трамваи невозможно было заменить, когда в городе устанавливался памятник воину-освободителю. Также разрешения на превращение «Зимней Вишни» в торговый центр выдавались на фоне активной пиар-кампании региона: йети, лояльный губернатор, туристический кластер. Исполняющим обязанности губернатора после ухода Цивилёва стал Илья Середюк, бывший главой города и ответственный за трамвайный парк.
Трамвай стал новым символом региона, работающим на его известность лучше всех московских пиар-компаний. Но что же он символизирует, мчась на полной скорости в бездну?
Разные регионы России по-разному были охвачены советским экспериментом. Некоторые пострадали меньше: даже в центральной России есть районы, где не закрывались церкви. Промышленным и молодым регионам повезло меньше, и центром большевистского эксперимента стали Донбасс и Кузбасс.
Самой яркой иллюстрацией мог бы стать генезис современного Новокузнецка. Сначала был небольшой уездный город Кузнецк. Местный большевик-анархист Рогов практически вырезал его население. В конце 20-х, когда город был едва заселен заново, рядом начали строить огромный металлургический комбинат. Вокруг него вырос мегаполис-нахаловка, в котором разместилось более сотни тысяч строителей. Этот мегаполис, постепенно захватывая старый Кузнецк, стал современным городом – большим промышленным центром, непохожим на европейские города.
Примером большевистского метода является история АИК Кузбасс. В начале 20-х по призыву Ленина в Кузбасс приехали сотни рабочих и инженеров из Европы и США строить новое общество. Колония быстро развила успешное угольное производство с массой сопутствующих инициатив от сельского хозяйства до выработки серной кислоты. Когда внутри Союза сменилась конъюнктура, витрина перестала быть нужной. Советское государство принимало уголь от вдохновленных иностранцев, но стабильно нарушало свои обязательства по снабжению колонистов и оплате их труда.
Фото: redhill-kemerovo.ru«Колонисты по-разному оценивали результаты своей работы, например, им не нравилось, что русские откровенно эксплуатируют их энтузиазм. Так появилось слово kuzbasing – “трудиться за гроши ради идеи”».
В 1926 году колония была национализирована, зарубежных рабочих стали выживать, и большинство из них вернулось домой. По сравнению с оставшимися и позднее репрессированными им повезло. «Господи, спасибо, что взял деньгами!».
И третья картина: вместе с формированием индустриализации Кузбасс претерпел и становление в своих границах обширной сети островов архипелага ГУЛАГ. Таким образом, социальный ландшафт региона формировали не только добровольные переселенцы с великих строек коммунизма, но и значительное число заключённых из лагерей. Благодаря этому регион ещё в советское время был проблемным, например, с самым высоким в стране уровнем заболеваемости туберкулезом. В 80-90-х годах регион с ещё живым пафосом рабочего человека показал свою политическую мощь через шахтёрские забастовки. Пришедший править как защитник шахтёров Тулеев медленно, но верно душил этот потенциал. В целом успешно, однако быстрый карьерный взлёт его преемника говорит о том, насколько серьёзно в Кремле относятся к этому региону.
Сегодня Кузбасс – типичный регион «ржавого пояса», который отчаянно нуждается в гуманитарных и финансовых вливаниях хотя бы для того, чтобы не превратиться в каверну хронической социальной депрессии. В этом плане характерно, что его манифестируемая идентичность резко отличается от идентичности соседей. Томск – это университетский город с мощным областническим влиянием, старая сибирская столица с улицей Потанина, муралом с Пепеляевым и прочей сибирской айдентикой. Новосибирск – крупный логистический узел и «новая» столица края, в которой также хорошо выражены специфические сибирские элементы идентичности: улицы Ядринцевская и Сибирская, культурная война за мурал Унгерна и многое другое, создающее образ Сибири.
Кузбасс не траснлирует миру». Он транслирует миру по старой памяти рабочего человека, шахтёра, уголь – даже празднование трёхсотлетия Кузбасса как комплекса мероприятий отталкивалось от факта нахождения здесь угля. Идентичность региона – насквозь ресурсная, и на фоне образов Великого Сырья и Рабочего Человека только благодаря усилиям Цивилева стала проглядывать и туристическая Мекка: опять же, без опоры в досоветском историческом ландшафте.
Этот символический флёр обусловил сущностно большевистский характер правления нового губернатора. Ключевой его заслугой в регионе называют привлечение инвестиций: «деньги» в языке современной России являются простым герменевтическим переложением миллионов тонн угля и стали. Построено множество богатых административных и деловых зданий, несколько районов модных человейников. Анонсированы масштабные девелоперские проекты вроде постройки оперного театра и грузового путепровода вокруг города. Наконец, установлен упомянутый выше памятник: без всякого рационального смысла, чисто чтобы показать масштаб преобразований.
Вместе с этим исторический центр Кемерова стал лишь более запущенным и облупленным; пробки сохранились на своих местах, потому что на расширение улиц и достройку путепровода времени пока не хватило; как выясняется, за все шесть лет на полноценное обновление трамвайного парка сил и возможностей тоже не нашлось. Пересечения между великими преобразовательными планами и нуждами жителей есть, и они достаточно широки: однако сама фокусировка деятельности отчаянно напоминает описание Прокопием Кесарийским обновлений в Константинополе, проведенных Юстинианом.
И это невозможно вменить в вину бывшему губернатору: с одной стороны, человек уже пришёл в «заповедник», оставшийся от большевистского эксперимента, с его картиной мира и соответствующей идентичностью. С другой стороны, как член номенклатуры, он включен в иерархию, которая действует по все тем же старым и до боли знакомым паттернам выработки стратегии действий.
В итоге за шесть лет Кузбасс, узнаваемый по словосочетанию «Зимняя Вишня», превращается в регион с образом «трамвай в преисподнюю». Который обрёл свою славу, кстати, совсем недалеко от инфернального памятника шахтеру авторства Эрнста Неизвестного.
