Выход книги «Этнография туфты», написанной по итогам исследования, поддержанного фондом «Хамовники», вызвал довольно яркую и неоднозначную реакцию. Книга рассказывает о практике заказа учебных работ с позиции тех, кто эти работы пишет: неудивительно, что отдельные люди внутри образовательной системы возмутились подачей. Скажем, один из участников специальной олимпиады по овладению академической честностью, комментируя вебинар комитета по этике научных публикаций, посвящённый книге, отметил, что «эти люди зарабатывают лёгкие деньги за наш с вами счёт». Ввиду того что такая фраза очень частая, именно её мне видится осмысленным разобрать.
Книга "Этнография туфты". Фото: vk.com/falanster_booksЧестная академия?
«За наш счёт» в самом узком из возможных смысле значит – за «наши деньги». По мысли автора высказывания, скрипторы (то есть авторы заказных работ) забирают студенческие деньги, которые студент должен был бы отдать автору высказывания. Под «нами» здесь понимаются «ревнители чистоты академии», и в рамках поля учебных работ можно пока назвать два таких субъекта, которым «по справедливости» надо брать в свои руки 5–7 миллиардов рублей в год студенческих денег, – это «честная академия» как социальный институт и компания «Антиплагиат». Подавляющее большинство наших информантов имело отношение к «академии» помимо студенческой скамьи: очень много аспирантов, несколько уже остепенённых людей, практикующие либо практиковавшие вузовские преподаватели. Как правило, человек пишет заказные работы во время аспирантуры, а после получения степени дистанцируется от промысла, стараясь в случае появления назойливого клиента превратить работу с ним в консультацию либо репетиторство. Такое стремление обусловлено, с одной стороны, трудностью написания собственно работ, а с другой стороны, неэтичностью промысла и внутренним ощущением, что это нехорошее дело. Однако некоторые преподаватели со степенью, будучи законной частью академии, продолжают писать работы на заказ. Тут разлёт подходов к работе бывает очень широким. Как минимум два информанта писали работы только чужим студентам, а заказные работы у «своих» студентов палили и принципиально не пропускали, один преподаватель даже рвал эти работы. Редко бывает, что преподаватель настоятельно рекомендует заказать работу у него, в таком случае к обычной цене может прибавиться и стоимость лояльности на защите.
С введением антиплагиата появилась на Северном Кавказе и прошла в другие вузы практика «циркулей»: когда за плату в чек хорошей дипломной защищённую на отлично ВКР исключали из базы данных «кольца вузов» и та шла на защиту вместе со счастливым студентом. Дважды мы ознакомились с ситуацией, когда студентов, «спаленных» при заказе работы со стороны, принуждали либо перезаказывать у преподавателей своей кафедры, либо навязывали платные консультации. Что можно сказать в итоге? Только то, что «академия» и так участвует в перераспределении студенческих денег, идущих на заказ учебных работ.
«Антиплагиат» как ВПК
Отношения же между «Антиплагиатом» и теми, кто зарабатывает с заказных курсачей, могут быть описаны фельетоном Аверченко, посвящённым, правда, военному делу. «АП» создаёт новые алгоритмы проверки текста на уникальность, скрипторы придумывают новые способы его обходить: белый шрифт, буквы латиницей, «автоматическое письмо». Новые алгоритмы растят цены на работы и создают спрос на повышение уникальности «своих» учебных работ, а скрипторы покупают платную версию «АП». Казалось бы, это просто неумное соревнование без особого смысла, однако смысл у него есть. Зарабатывать скриптору удаётся только с успешно защищённых работ. Его интерес – делать невыразительные тексты, но уровнем гарантированно выше среднего, тогда будет меньше доработок и лишней возни по каждому отдельному заказу. Там, где скрипторов много, медианный уровень «средней работы» растёт. Чем выше уровень, тем выше требования и тем больше студентов, которые банально боятся этих требований. И тем больше преподаватель уповает на мощь «Антиплагиата», переставая самостоятельно проверять работы. Вечная (идиотская) борьба машины и человека превращает «Антиплагиат» во всё более востребованный продукт. «АП» зависит от числа и качества скрипторов, скрипторы получают дополнительный заработок благодаря «АП» и часть заработка тратят на хорошие тарифы «АП». Парадоксальным образом оказывается, что сам «АП» существует преимущественно за счёт труда скрипторов, а их взаимодействие в целом правильно было бы назвать симбиозом.
Ресурсы на туфту
Вопрос «За чей счёт» можно расширить смыслом: «За счёт каких ресурсов и механизмов работы института высшего образования существует академическая скриптура?»
Студенты МГТУ имени Н.Э. Баумана занимаются в зале курсового проектирования. Фото: Алексей Филиппов / РИА НовостиВ такой трактовке легче рассказать про лёгкость заработка (если наша работа тяжелее, чем кажется, она не становится от этого этичнее). Понятно, что любая заказная работа – это, терминологически говоря, туфта: нечто, делающееся для отвода глаз, фальшивое. Однако учебная работа имеет ряд уровней проверки, и довести её до нужного уровня тем легче, чем меньше этих уровней прорабатывает научный руководитель. Полное доверие «Антиплагиату» рождает лёгкость подготовки туфты, а вдумчивый аудит с придирками по делу – теории, методам, фактуре – делает подготовку работы более тяжёлым делом (тяжесть работы при этом не превращает её результат в нечто «нетуфтовое»).
Работы, которые должен делать двадцатилетний студент, в целом легко пишутся 25–35-летним человеком, поставившим их подготовку на поток. Однако условная лёгкость конкретного заказа сочетается с интенсивностью потока заказов. Таким образом, скриптор делает большой объём нетрудной работы. Например, курсовая может быть в целом лёгким заданием: однако сделать её нужно за пару рабочих дней, потому что потом будет ещё две курсовые и диплом после первых правок. Поэтому труд людей, для которых скриптура становится основным заработком, тяжёл не в силу требований к работам, а в силу сочетания объёма нехитрых логических операций и срока, в который этот объём нужно обработать. Ещё одним важным препятствием лёгкости заработка за чей-то счёт становится само сопротивление, которое, как правило, испытывает скриптор, делая работу за другого человека. Это сопротивление носит не столько этический, сколько нравственный характер и работает в отношении большей части тех, кто пишет работы на заказ: в том числе поэтому люди стараются не задерживаться в промысле.
Механизмы заработка
Наконец, вопрос «За чей счет» переходит к своему ресурсному содержанию. Востребованность заказа работ проистекает из двух (говорим о ресурсах, поэтому специфику картины мира студентов-заказчиков трогать не будем), на первый взгляд, взаимоисключающих явлений: жёсткости требований и слабости проверки. Значимой категорией заказчиков являются «краснодипломники»: они хорошо отучились и опасаются потерять цвет документа из-за неправильного оформления или прочих пугающих возможных косяков. Мы общались и с преподавателями, в том числе выстраивая некоторые обсуждения в соцсетях. Преподаватели часто не могут нормально проверять работы студентов: либо банально нет сил из-за поглощающей жизнь бумажной работы, либо нет возможности противостоять нажиму ректората, требующего выпускать как можно больше студентов и даже табуирующего «неуды». Такое давление, в свою очередь, оказывается преимущественно вследствие подушевого финансирования вузов.
Ещё одной причиной слабой проверки учебных работ с их стороны является слабая компетентность: иной преподаватель банально не разбирается в теме и поэтому легко пропускает очень вольно написанную работу. Большая часть правок по курсовым и дипломам касается оформления, а львиная доля проблем в движении работы к защите определяется неумением оперировать «АП»: например, преподаватель может не включить модуль цитирования, благодаря чему неизбежные для нормального академического текста цитаты оказываются «плагиатом». Кадровые ресурсы академической скриптуры неслучайно близки «академии»: для аспиранта заказные работы могут стать возможностью остаться в рамках своего научного контекста либо возможностью сохранять «форму» и тонус интеллекта – при всей непритязательности учебных текстов. Для многих околоакадемических людей, в том числе успешно-честно защитивших кандидатскую, скриптура становится единственным полем, в котором можно зарабатывать с помощью своих компетенций. Как правило, подобная безальтернативность касается людей, живущих в провинции. Часто скриптор занимается каким-либо начинанием, связанным с его сферой интересов: например, блог с потенциалом стать популярным или даже сеть пабликов. Но выведение «своих тем» в состояние, способное кормить, идёт долго.
Студентка на фоне здания МГУ. Фото: Studiofomar/ ShutterstockВоенная экономика
Здесь может быть уместной аналогия с фактурой книжки «Старые и новые войны» Мэри Калдор. Там, где идёт «новая война», как правило, низкой интенсивности, замороженное военное положение рождает новую экономику: контрабанда, распил металла на заводах, работорговля, крышевание коммерсантов, в «развитых» случаях – нажива на военных поставках. Солдаты самопровозглашённых армий становятся соответственно охранниками-рэкетирами-разбойниками, как следствие – невольными интересантами заморозки «военного положения» на возможно долгий срок. Неожиданно звучит в этом контексте новая часть фактуры автора: когда сторонним глобалистским структурам удаётся решать проблему криминальной занятости солдат, организуя для них «легальные» и этичные рабочие места, те радостно оставляют службу – и малый заработок с условной столярной работы их нередко удовлетворяет больше, чем крупный заработок с промыслов, завязанных на насилие.
Подводя итог... В самом прагматичном выражении скриптура существует за счёт денег студентов, которые без заказа работ уходили бы на естественные нужды и соблазны, свойственные молодым людям. Если мы вообразим себе идеальных студентов – их деньги могли бы быть потрачены на платные университетские курсы: скажем, «Как писать дипломную работу». Наши клиенты часто – это люди, которым за три года учёбы никто не смог объяснить, чем предмет отличается от объекта. Ресурсно же мы существуем за счёт дисфункциональности вуза. Он задаёт жёсткие требования проверок через ФГОСы и методички, но загружает преподавателей лишней отчётностью, мешая тем выполнять эти жёсткие требования; он выпускает квалифицированные кадры на рынки труда, которых не существует. Продолжая аналогию с тезисами Калдор: вуз воюет внутри себя, порождая специфическую экономику. И кормятся с порождаемых этой экономикой нужд и «угроз безопасности» далеко не только те, кто пишет курсовые на заказ.
