Характерно, что пострадал он не за свою патологическую жестокость при исполнении обязанностей, а по надуманным обвинениям, как и большинство его жертв. Самый верный слуга режима был обвинен в антисоветском заговоре и подготовке государственного переворота. Эти обвинения он отрицал до самого конца, не сдался даже под пытками в Сухановке. Для него это было принципиально. Еще один пункт обвинения был менее принципиален, и тут Ежов дал признательные показания: покаялся перед государством в своей гомосексуальной ориентации. В обвинительном заключении не преминули уточнить, что акты мужеложства он совершал «действуя в антисоветских и корыстных целях».
После расстрела Ежова тюрьма действовала еще 13 лет – до смерти Сталина в 1953 году. Однако монастырю не суждено было распрощаться с обжившимися здесь людьми в погонах: место тюрьмы заняла Школа милиции. Она работает и сегодня, но только в 1994 году ее вывели за стены монастыря, правда недалеко: желающие посетить монастырь выходят на остановке «Школа милиции», а совсем рядом с входом в обитель располагается будка КПП с полицейским внутри и какими-то трогательными словами про служение родине на крыше.
По иронии судьбы (или это историческая неизбежность?) монастырь сегодня покровительствует людям с погонами. Или они покровительствуют ему? Во всяком случае «взаимодействие с вооруженными силами» монахи считают важным направлением своего социального служения. «С огромной благодарностью, мы делегаты от Вооруженных Сил РФ, посетили этот замечательный уголок, где православие служит огромному делу укрепления государственности и воспитания нашего народа во имя процветания России. С уважением, Генерал Армии Моисеев», – написано в монастырской книге отзывов и продублировано на сайте. «Делегатов от монастыря» также регулярно приглашают нанести ответный визит, например, в Академию Генштаба вооруженных сил РФ.
Тень «генеральской руки» мелькает и в рассказах послушника Тимофея. «После восстановления храма в нем был сооружен двухэтажный алтарь – такова была воля благотворителя, который выделял деньги на реставрацию», – разъясняет он паломникам, речь идет про Свято-Екатерининский собор. По словам Тимофея, нужды в подобном алтаре не было, но слово спонсора закон – иначе денег не даст. Второй этаж крайне неудобен для освящения даров, ведь потом с чашей приходится спускаться на первый. Но раз в год настоятель все же решается на это рискованное предприятие (рискованное, потому что расплескать святые дары – большой грех для священника).
Но риск щедро вознагражден. Двухэтажный алтарь отделен от храма гигантским иконостасом из ценнейшего красного дерева. Оно же использовано и в отделке интерьера собора.
Восстановленный на деньги загадочного спонсора величественный храм несравнимо интереснее и привлекательнее для посетителей, чем скромный музей величиной с комнату – единственное напоминание о том, что происходило в этих стенах чуть более полувека назад. Впрочем, музей как-то неоправданно скромен: документов эпохи там практически нет. Зато есть два монаха из папье-маше и стенд с фотографией Ежова и еще нескольких НКВД-шников. То ли спонсор пока не нашелся, то ли документы о «расправах над своими» все еще засекречены, то ли тема для людей в погонах слишком деликатная...
Да и коммерчески развивать это направление менее выгодно. Трижды предложив группе паломников купить свечи, иконы и оставить записочки, послушник Тимофей привел их к самой главной достопримечательности монастыря: могиле схииеродиакона Антония. Он никогда не принадлежал к здешней братии и пострадал от людей с погонами на каком-то другом из «островов» архипелага ГУЛАГ.
На Антонии в 1930-е годы решили испробовать отечественный аналог электрического стула. К счастью (и к ужасу) для жертвы, отечественный производитель был посрамлен. Разряды тока измучили, но не убили Антония. С полностью выжженными глазами, без сознания, он был выброшен в лесу умирать. Но кто-то подобрал его и выходил. После этого, по легенде, начались чудеса: воскрешение мертвого ребенка, исцеление больных. Антоний дожил до 1994 года. К этому времени он поселился в подмосковном городе Жуковском и, как свидетельствуют здешние монахи, просил похоронить его на территории Свято-Екатерининского монастыря. Тимофей советовал всем больным приложиться к могиле страстотерпца и получить исцеление, разрешил даже взять с собой землицы.
P.S. Водя экскурсию по музею, Тимофей ни словом не обмолвился о его создателе – бывшем послушнике монастыря Викторе Жижирине. Сам Жижирин уверен, что в постриге ему отказали (и фактически изгнали из монастыря) за его вторую инициативу – установить здесь мемориал жертвам репрессий.
