Зимой 1945 года атмосфера жизни Берлина была пронизана ожиданием скорого конца. «Никто не сомневался, что приближается катастрофа, и она на этот раз коснется не просто государства, но и каждого человека в отдельности. Люди безрассудно тратили деньги, сознавая, что скоро все эти бумажки превратятся в хлам». Эти описания Берлина за несколько месяцев до вторжения в него советских войск принадлежат американскому историку Энтони Бивору. В своей книге «Падение Берлина. 1945» он рассказал и то, что произошло после.
Никто не питал иллюзий относительно гуманизма советских солдат: интуитивно берлинцы понимали, что самая израненная сторона будет мстить страшнее всех.
Тема мести побежденным у нас до сих пор табуирована. Поэтому неудивительно, что книга Бивора, где содержится ряд свидетельств о преступлениях красноармейцев в отношении местного населения, с момента своего появления в 2002 году была объявлена «очередным пасквилем на советского солдата-освободителя». На днях о книге вновь вспомнили: решили официально запретить ее в Свердловской области.
«Многие ученые-историки, российские и зарубежные эксперты, считают, что книги таких авторов, как Джон Киган и Энтони Бивор, ошибочно трактуют информацию о событиях Второй мировой войны, противоречат историческим документам, пропитаны пропагандистскими стереотипами нацизма», – так в областном правительстве объяснили распоряжение изъять все книги этих авторов из школьных библиотек.
В том, что «пропагандистских стереотипов нацизма» в книге нет, убедиться несложно – книга есть в открытом доступе в интернете. Что касается объективности, то о ней вообще судить сложно, а в исторической науке – практически невозможно. Объективен ли Бивор? Скорее, нет. В «Падении Берлина» действительно наблюдается количественный перекос в сторону сцен насилия и жестокости с участием красноармейцев. Но автор сознательно стремится (хотя и с оговорками о недопустимости обобщений) показать победу над фашистской Германией с той стороны, с которой в советское время ее показывали нечасто.
Вопрос – в достоверности источников Бивора. Некоторые российские историки критикуют американца за то, что, рассказывая об убийствах и массовых изнасилованиях, он часто ссылается на свидетельства анонимных «жителей Берлина». Но в то же время Бивор опирается и на такие признанные авторитеты, как, например, Лев Копелев и Василий Гроссман, а также на документы из российских архивов. Приводит и свидетельства советских солдат. Немногие согласились говорить на эту тему, но один из согласившихся (лейтенант 3-й гвардейской танковой армии Николай Мальцев) хвастливо заявил, что «два миллиона детей рождены в Германии от советских солдат».
Два миллиона или меньше – сути вопроса не меняет. Бивор пытается разобраться в психологии солдат-победителей: ведь они действительно преступниками себя не считали. «Как, например, объяснить такой факт, – пишет историк, – когда в захваченном Кенигсберге изнасилованные красноармейцами женщины стали умолять своих новых хозяев убить их, те ответили буквально следующее: “Русские солдаты не стреляют в женщин. Так поступают только немцы”».
«Эти люди не собираются раскаиваться», – наивно восклицает американец.
Уверенность в том, что победителя не судят, свойственна, конечно, не только советским солдатам. Она вообще свойственна человеку в ситуации выбора из двух зол: уж лучше так, чем победа фашизма. Трудно поспорить. Во многом благодаря этому аргументу тема военных преступлений красноармейцев у нас закрыта. Россиян куда больше волнует другой виток спирали оправданий: оправдывает ли победа над фашизмом сталинский режим? Благодаря или вопреки ему мы победили в этой войне?
Пока мы не ответим на этот вопрос – о мести режима своим гражданам – вопрос о мести врагу у нас просто не встанет. Мы до него еще не доросли. Да, американцы тоже не доросли (куда же без них!). У них, кстати, тоже есть запрещаемые книги.
Например, роман-покаяние Курта Воннегута «Бойня номер 5» (1969) о том, как авиация американцев-освободителей фактически стерла с лица земли Дрезден. Роман был подвергнут в США цензуре сразу после выхода из печати. Запрет на распространение книги был снят только в 1982 году решением Верховного суда США. Несмотря на это, «Бойня номер 5» до сих пор входит в Топ-100 наиболее часто запрещаемых в американских учебных заведениях книг.
