Продолжение. Начало читайте здесь. 9 июля 1920 года. В десять часов вечера уже стемнело так, что непроглядная тьма чёрным одеялом окутала болота Окской поймы, и только на южной окраине Колывани небо озарялось редкими оранжевыми сполохами от разрывов снарядов. Артиллерийский обстрел города был прикрытием для десанта – трех десятков солдат особого отряда ЧК, размещённых на старой барже, которую катер «Римлянин» тащил вверх по реке Чаусу. – Маловато насыпают буржуям, – тихо заметил один из особистов – бывший матрос, напряжённо вглядываясь во тьму – там, где в сполохах разрывов угадывались очертания высокого холмистого берега. Здесь уже начинались заборы восточной окраины городка, в котором с реки не было заметно ни одного огонька. – Как бы они нас не заметили, мы тут как на ладони идем... – Не дрейфь, салага! Нам главное до моста дойти, а там мы прорвёмся. Слышь, братва, а кто слышал, в Колывани девки хорошие? – Кому и кобыла девка, – проворчал старый «латышский стрелок». – Вечно ты об одном и том же болтаешь. – А о чем мне ещё болтать-то? О победе мировой революции? Это пусть вам товарищ комиссар расскажет, а меня больше девки интересуют – и не в мировом масштабе, а в сугубо прикладном. В смысле, к кому бы приложиться. – Тьфу ты! – плюнул латыш. – Тише ты! Накаркаешь беду… – Да надоели эти ваши уже суеверия! Но старый латыш оказался прав. Чаус перед мостом делал небольшой изгиб, и как только катер вышел из-за мыса, так тут же грянул выстрел, а за ним – пулеметная очередь! Пулемет стоял прямо на мосту – повстанцы явно поджидали особистов в засаде. – Братцы, стреляют! – только и успел крикнуть любитель купеческих дочек, как с хриплыми проклятиями упал на палубу баржи. – Ой, ранили меня – огнем нутро горит! Зовите лекаря, братцы, помираю! Но красноармейцы под градом выстрелов бросились кто куда, тщетно стараясь укрыться от свинца за железными бортиками. – Давай полный назад! – кричал раненый латыш капитану катера, который и сам понимал, что пора уносить ноги.
* * *
Несмотря на то, что большая часть восставших с британским оружием и колчаковскими офицерами существовала только в воображении чекистов, даже относительно локальный Колыванский мятеж представлял огромную опасность для власти большевиков. Дело в том, что город Колывань, а также села Вьюны, Грязнуха и другие – это бывшие станции-остроги Московско-Сибирского тракта – старой дороги, связывающей между собой Восточную Сибирь и Европейскую Россию. Причём в позапрошлом веке на тракте царило довольно оживлённое движение: ежегодно по тракту – по тележному и санному пути – проходило до 100 тысяч подвод. В обе стороны шли обозы и караваны с товаром, перевозилось золото, почта, ехали чиновники, переселенцы, воинские команды,этапы с арестантами. Дорога по Западной Сибири шла равниной, поэтому срочные грузы нагружались на громадные сани по 20 и 30 ящиков и запрягались в эти сани по 3 – 5 лошадей «цугом» – т.е. гуськом. Ещё по тракту проходило шесть почт в неделю и под каждую тяжёлую почту употреблялось не менее шести троек, которых содержали на каждой станции. При этом сверх почт каждую неделю проходили две-три эстафеты, не считая проездов курьеров, фельдъегерей и других лиц по казённой надобности. Конечно, после открытия в 1896 году Западно-Сибирского участка Транссибирской магистрали основной объём перевозок пришёлся на железную дорогу, а Московско-Сибирский тракт постепенно стал терять своё значение.
Колывань. Фото: letopisi54.ru* * *
Для подавления Колыванского восстания Павлуновский взял командование в свои руки. 9 июля 1920 года – Ново-Николаевск был объявлен на осадном, а вся Ново-Николаевская губерния (хотя ещё и носившая официальное название уезда Томской губернии) – на военном положении. Была организована сводная группа войск под командованием губвоенкома Атрашкевича. Из приказа № 1 по военному комиссариату Томской губернии: «В целях координации действий всех отрядов, оперирующих против повстанцев, для их ликвидации создана сводная группа войск, которой буду руководить я лично. Начальником штаба назначаю тов. Ойнаса, которому сформировать временный полевой штаб группы. Для усиления группы и ликвидации банд в кратчайший срок назначаю особый отряд при губвоенкомате в составе роты стрелков без 1-го взвода, который оставить в Томске, эскадрона кавалерии и взвода артиллерии. 4. Назначенному особому отряду посадку на ст. Томск закончить к 20 часам 8 июля. Томский губвоенком Атрашкевич, 8 июля» Из циркулярного предписания Сибревкома от 8 июля 1920 года: «Расстрелу подлежат…захваченные с оружием в руках, не сдавшие оружие или скрывшие его после прихода красных войск, всех остальных арестованных направлять в Ново-Николаевскую ЧК».
* * *
На подавление мятежа было направлено около 600 красноармейцев под общим командованием Самуила Гершевича – ещё одного чекистского «варяга» из Москвы. Наступление на Колывань велось тремя группами: Западной сводной, Средней и Восточной. Из приказа № 109 по гарнизону города Ново-Николаевска: «Кучка контрреволюционеров, не успевшая удрать вместе с Колчаком на восток, пользуясь темнотой и несознательностью сибирских крестьянских масс, в некоторых волостях Ново-Николаевского уезда подняла мятеж против власти рабочих и крестьян. Эти паразиты желают кровью крестьян посадить на престол нового Колчака под ложными революционными лозунгами. Сибирские крестьяне, испытавшие на своих собственных спинах в течение двух лет шомполы и нагайки подобных «революционных» правительств, безусловно, на такую удочку вторично не пойдут и подобные выступления лишь только повлекут за собой бесполезное кровопролитие. Дабы пресечь в корне подобные выступления контрреволюционной своры и восстановить спокойствие по городу и уезду, приказываю: 1) Ново-Николаевский уезд объявить на военном положении. 2) Всем военкомам и лицам, поставленным у власти, строго наблюдать за поддержанием революционного порядка, прекращая в зародыше восстания самыми репрессивными мерами. 3) Категорически воспрещаю устройство каких бы то ни было митингов и других собраний без разрешения на то соответствующих властей... Напоминаю всем гражданам, что по отношению к негодяям и нарушителям революционного порядка будут приняты самые репрессивные меры по законам революционного времени».
* * *
Из приказа командующего западной группой войск РККА в Томской губернии Гершевича: «1. Приказываю предавать военно-революционному суду и расстреливать на месте: 1) предводителей шаек банд, захваченных с оружием в руках; 2) не сдавших оружия или скрывшихся после прохода красных войск; 3) всех же остальных арестованных направлять мне. 2. Всем гражданам Прокудской, Крутологовской, Тырышкинской, Федосовской и Бугринской волостей в течение 24 часов со дня опубликования настоящего приказа сдать все огнестрельное и холодное оружие, а также патроны к ним в штаб группы. Виновные в несдаче оружия и патронов подлежат расстрелу…»
* * *
Тем не менее ни запугать, ни взять Колывань сходу не удалось. По плану штурма город должны были взять в клещи: с юга – по Сибирскому тракту от Ново-Николаевска – шло наступление западной группы войск, а с севера – со стороны реки Чаус – город должны были атаковать чекисты особого отряда, которых планировалось скрытно высадить с баржи на городской пристани у моста. Но потом в Ново-Николаевск прибыл курьер: из-за дождей тракт размыло, в лужах завязли все лошади и все подводы с пушками и пулеметами. Отряд выбился из сил и к назначенному времени не успевает. Командующий Гершевич хотел было отменить штурм, но тут же получил грозный окрик из Сибревкома: – Штурмовать во чтобы то ни стало! Вы что, сами не понимаете, какая у нас ситуация?! В итоге чекисты импровизировали на ходу – привезли на берег Оби пару артиллерийских орудий, устроили обстрел города через болота и пойменные луга. Но отвлекающий маневр не удался. Разведчики повстанцев заметили громыхающий паровыми машинами «Римлянин» ещё на подходе к городу. И быстро организовали встречу для десантников. И атака захлебнулась – потеряв два десятка человек убитыми и ранеными, чекисты бросились бежать. Наутро в уезде появились рукописные объявления Вьюнского повстанческого военного штаба: «Сообщаем Вам, что гор. Колывань нашими отрядами у коммунистов отбит и занят без урона, где была лишь паника благодаря пущенной пропаганде со стороны вредного элемента, а поэтому всё своё население немедленно успокойте, а провокаторам не верить и в корне таких пресекать».
* * *
В ответ полпред ВЧК по Сибири Иван Павлуновский прислал в Ново-Николаевск гневную телеграмму: «Если 10 июля до 12 часов дня Колывань не будет взята, начальник отряда, руководящий операциями против Колывани, будет расстрелян за медленное ведение операции и невыполнение моего и тов. Смирнова приказа о решительных действиях по подавлению восстания. Виновные же в нерешительных действиях по подавлению восстания будут преданы полевому суду». Аналогичный приказ отдал и губвоенком Атрашкевич: «Приказываю Вам сегодня, 10 сего июля к 21 часу (двадцати одному часу) занять город Колывань во что бы то ни стало. Неисполнение этого приказа или же промедление в исполнении повлечёт с собою предание Вас военно-полевому суду. Для усиления отряда к Вам сегодня прибудет особая рота Томского губвоенкомата под командой тов. Обыйденова Н.М., которая поступит в Ваше распоряжение».
* * *
Угроза расстрела подействовала. На этот раз город атаковали с трех направлений – с юга, со стороны реки и со стороны болота Окской поймы – это была широкая зеленая полоса, отделяющая реку Чаус от Оби. Впрочем, через болота к берегу Оби была проложена дорога с мостом, по которой и пошел третий отряд особистов. Уличные бои были недолгими – основные силы повстанцев в этот момент решили оставить Колывань и переправиться на другой берег Оби, покрытый непроходимыми лесами. Из сводки штаба группы советских войск в Томской губернии: «Отряд сводной группы, тесня банды повстанцев на север к Оби, после двухчасового боя у деревни Дубровино разбил наголову повстанцев, которые, потеряв много убитыми и потопленными в реке Оби, разбежались по лесам... У деревни Дубровино отряду содействовал боевой пароход “Ермак” с отрядом из роты особого назначения при Томском губвоенкомате, который воспрепятствовал попытке противника переправиться на левый берег Оби на захваченных пароходах. Отряд “Ермака” захватил с боем 2 парохода и 2 баржи, а также захвачено около 20 пленных и освобождено до 60 плененных ими совработников и коммунистов...»
* * *
Взятие Колывани сопровождалось массовыми расстрелами. По официальным данным, за 6–8 июля мятежниками на территории Колыванского района было убито 173 человека, из них 120 коммунистов.
Памятник на братской могиле погибших в дни мятежа, Колывань. Фото: letopisi54.ru* * *
После взятия Колывани все усилия военных были брошены на другие села Сибирского тракта – прежде всего, на Тырышкино, где располагалась старая пересыльная тюрьма – этап №10 по Томской губернии. Эта тюрьма представляла собой обширный огороженный двор, внутри которого располагались несколько низеньких одноэтажных зданий казарм для конвойных команд и арестантов. Вот уже два десятка лет казармы пустовали – арестанты теперь отправлялись по этапам по Транссибу. Но закрытое здание тюрьмы представляло собой хорошо укреплённое фортификационное сооружение. Из сводки штаба группы советских войск в Томской губернии: «В 24 часа 10 июля село Тырышкино было окружено отрядами и занято командой товарища Емельяненко. По занятии села немедленно были освобождены все арестованные коммунисты, восстановлена власть советов. Разверстка, служившая одной из причин восстания, исполнена крестьянами в минимальный срок… Крестьяне обратились к мирному труду. Большая часть бандитов была захвачена в самом селе и выловлена в ближайших окрестностях его, меньшая же часть панически бежала. Вместе с многочисленными трофеями, захвачен главный штаб с белым знаменем с надписью “Партизанский отряд” и со всеми делами отрядов бандитов, с приказом о мобилизации с 18 до 45 лет и главарями банд: начальником штаба Александровым и его заместителем Мальцевым… Командующий сводной группой советских войск Гиршович». Вскоре подоспело донесение от военкома Атрашкевича: «Главный руководитель повстанцев Александров и организатор Мальцев захвачены в Тырышкино». Этим донесением командующего сводной группой советских войск Гиршовича товарищ Павлуновский остался очень недоволен. И Александров, и Мальцев были местным жителями и крестьянами. Игнат Епифанович Александров – бывший фельдфебель царской армии, участник Первой мировой войны, который еще до февральской революции вернулся домой с фронта с тяжёлым ранением. У Колчака не служил, симпатизировал «красным партизанам». Более того, на допросе он рассказал, что стал командиром партизанского отряда по настойчивой просьбе односельчан – дескать, выручай, Игнат Епифанович, пусть твой военный опыт послужит крестьянскому делу. А вот Степан Алексеевич Мальцев и вовсе был «старым большевиком» – он с 1905 года состоял в РСДРП(б), а в ходе первой революции был даже осуждён за организацию массовых беспорядков в Ново-Николаевске. Выйдя из тюрьмы, он завязал с политикой, занялся хозяйством – он владел водяной мельницей. И стал воспитывать 11 детей. И теперь старый большевик сам пошёл против власти большевиков. Но где же имена британских агентов, колчаковских генералов или, на худой конец, эсеров?! Поэтому Павлуновский в тот же вечер приговорил Александрова и Мальцева к расстрелу, приказал вычеркнуть их имена из всех документов.
* * *
11 июля Красная Армия ударным броском захватила село Вьюны. Крестьяне почти не сопротивлялись – силы были слишком неравными, ведь хорошо вооружённые британским оружием отряды боевиков-эсеров существовали только в липовых отчетах чекистов. Крестьяне просто ушли на запад – за обочиной Сибирского тракта начиналась тайга, где можно было спрятаться от чекистов. И вновь, желая скрыть следы своих махинаций, чекисты распорядились провести поголовное уничтожение всего мужского населения села.
Памятник на братской могиле погибших в дни мятежа, Вьюны. Фото: letopisi54.ru* * *
Информационное сообщение Ново-Николаевской ГубЧК: «В момент острой борьбы с последними остатками наймитов капиталистов – польскими панами на западе и японскими хищниками на востоке – остатки белогвардейской своры, рассыпавшиеся после стремительного натиска Красной Армии и уничтожения Колчака по всей Сибири, вздумали объединиться. С ними заключили союз отъявленные враги беднейшего и среднего крестьянства и всех рабочих: кулаки, помещики, спекулянты и подняли восстание с целью угнетения трудящихся и свержения советской власти. Чрезвычайная комиссия не допустила осуществления их подлых замыслов, и огнём и железом выжигает на теле советской власти язву. За активное участие в восстании в Ново-Николаевском уезде, за принадлежность к «Организации комитета борьбы с коммунистами» за последние дни расстреляны следующие кулаки, домовладельцы, фабриканты, бывшие колчаковские офицеры и бандиты. В городе Ново-Николаевске: Суханов П.И. (подпоручик), Баев П.П. (заводчик), Богатеев И.М. (домовладелец), Курков И.В. (бандит), Короваев А.К., Коржаков Е.А. (бывший офицер), Черепнин А.И., Гузиков-Косеев И.С. (член союза медикосантруд), Машуков П.В., Филипченко П.П., Чесовков Н.П. (кулак, торговец), Соловьев Ф.Т., Котегов Ф.П., Сидоркин Л.Р. (крупный собственник), Дуболедов А.А., Корщаков Е.А., Павлов А.П. (кулак), Павлов И.А. (член комитета борьбы с коммунистами), Павлов С.А., Юлин Ф.Р., Ваганов П.Я. (кулак), Ярков А.А., Шляпин И.И., Киселев А.О., Урванцев П.В., Цепелев П.Е., Ваганов А.П., Клярицкий К.П. (бывший священник), Гуляев А.Н., Сизиков Г.И. (кулак). В городе Колывани: Волков Н.И. (начальник повстанческого отряда), Шестаков Г.Ф. (милиционер при Колчаке), Земцев Г.И. (помощник начальника милиции при Колчаке), Чайкин И.К. (бывш. царский урядник), Хротин В.Ф. (спекулянт), Попов А.А.(спекулянт), Иванов Г.Н. (спекулянт), Федоров О.П., Худяков П.Т. (милиционер при Колчаке), Кузьминых С.В. (кулак), Вихарев П.А., Ковалев А.П. (спекулянт). Всего расстреляно 42 бандита».
* * *
Павлуновский опять оказался недоволен: а где же «крупная рыба»? Почему не расстреляли ни одного «британского агента»?! Латыш Август Прецикс был снят с поста председателя ГубЧК – вскоре его пошлют вершить расправы на Северный Кавказ. Сам же Павлуновский принял решение перенести полпредство ВЧК в Ново-Николаевск и лично руководить раскрытием сети заговора, раз уж местные чекисты не справились. Павлуновского поддержали и губернские власти. Из телеграммы заведующим отделом управления Ново-Николаевского исполкома Советов П.К. Голикова члену Сибревкома В.М. Косареву: «Восстание в уезде как таковое ликвидировано окончательно, часть активистов скрылась в тайгу с оружием, допускаем возможность формирования ими в тайге партизанских отрядов. Настроение в уезде в общем допускает возможность новых вспышек, особенно в южном районе. Уездным исполкомом приняты меры к безусловному изъятию и заключению в концентрационные лагеря кулаков, беженцев, идет чистка в учреждениях. Необходима вооружённая сила на местах…»
* * *
Из протокола 13 заседания Президиума Ново-Николаевского исполкома Советов. «Тов. Атрашкевич указывает, что восстание носило характер эсеровщины, к которой поспешила примкнуть всякая погань. В настоящее время банды парализованы и разбились на осколки в 5–10 человек, видно, что где-нибудь они должны сгруппироваться. План борьбы должен заключаться в том, чтобы оцеплять повстанческие районы небольшими гарнизонами, пуская в середину кавалерию. Можно с уверенностью сказать, что серьёзного ничего не предвидится. Тов. Коваленко: Сибирская деревня сейчас переживает «октябрь», и пока происходит процесс расслоения деревни, говорить о том, что восстание окончено, не приходится. Нужно прийти на помощь деревенской бедноте, посылая туда рабочие отряды на помощь коммунистическим ячейкам. В настоящее время расслоение производится кулачеством в борьбе с беднотой. Нужно инициативу по расслоению населения взять на себя. Постановили: для более успешной борьбы с повстанческим движением: 1) организовать милицейские резервы из комячеек, человек по 100 на район, и принять меры к их вооружению, 2) усилить агитационную и политическую работу через политотделы ВОХР, 3) оставить на местах небольшие воинские гарнизоны…» В переводе на нормальный язык это означало открытую установку большевиков на провоцирование новых вооружённых конфликтов (и новых фальсифицированных дел) с целью уничтожения всех нелояльных новой власти крестьян – причем желательно в ходе открытого противостояния, чтобы не бегать за всеми повстанцами по лесам. И вскоре фальсифицированные дела пошли косяком.
Продолжение следует
