Официальное признание 32 млн человек, пострадавших и убитых при Сталине, жертвами политических репрессий не помешало в ноябре 2021 года на мемориале возле города Нелидова в Тверской области установить бюст советскому вождю.

Как уже писал «Стол», на открытии присутствовал настоятель церкви Балыкинской иконы Божией Матери иеромонах Николай (Голубев). Более того, Ржевская епархия полностью разделяет позицию сталинистов, несмотря на то что с 1937-го по 1938 годы были арестованы 165 200 служителей церкви, большая часть из которых была расстреляна. Жалобы на установку этого бюста продолжают поступать, в том числе и от верующих.
Десталинизация в российском обществе до сих пор не произошла, констатируют участники онлайн-дискуссии «Десталинизация: путь, не пройденный до конца. Что предстоит сделать в будущем», организованная Сахаровским центром* и Вольным историческим обществом. Типичные черты сталинского времени проявляются и сегодня: это непогрешимость лидера, отсутствие демократии, неприемлемость западного пути развития и свободы слова.
Десталинизация или гуманизация сталинизма?

Доктор исторических наук, профессор МГУ и ВШЭ Олег Хлевнюк:
– Самая главная проблема десталинизации заключается в переходе от диктатуры к более мягкому авторитаризму. Она не сводится исключительно к оценке Сталина и репрессий. Страна не могла больше существовать в прежних политических и иных практиках. Это было очевидно ещё при Сталине. Попытки проведения реформ были и тогда.
Существовали разные сценарии. Впоследствие был реализован консервативный хрущёвский вариант. Он задавил многие ростки частного хозяйства. Его методы экономического развития были еще сталинские, не давали должного результата, хоть и пытались гуманизировать сталинскую систему, которая в итоге взорвалась. Переход был осуществлён по консервативному варианту.
Сталин – бренд

Ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН Елена Зубкова:
– Десталинизация в Советском Союзе развивалась как многофакторное и противоречивое явление. Я бы назвала это попыткой модернизации советской системы на основе отказа от наиболее одиозных практик сталинизма: террора, культа вождя, жёсткой централизации и т.д.
Десталинизация подразумевала смену имиджа страны, чтобы образ СССР стал привлекательнее. Этот процесс был управляем сверху и стихийно развивался снизу. В связи с этим у нас возникают разные точки развилки. Первой точкой отсчёта я бы назвала 1945 год, время появление свободного человека, так называемого индивидуального и коллективного Василия Тёркина. Появление таких настроений было вызовом системе. Если говорить об управляемой десталинизации, то я бы отнесла её к периоду с 1953-го по 1968 год.
Коллективная память больше влияет на историческую науку, чем наоборот. Как выразился наш коллега Александр Ватлин, проблема не в том, что про Сталина пишут мало книг, а в том, что их никто не читает. Последние опросы «Левада-Центра»* показали, что 56 % россиян скорее согласны с тем, что Сталин был великим вождём, и лишь 14 % придерживаются обратной точки зрения. За 5 лет доля поверивших в гения-Сталина повысилась в два раза. Это тревожный сигнал. Но это коллективная память. Хуже этого то, что Сталин используется как бренд.
Десталинизация не была доведена до конца?
.jpg)
Социолог и историк, бывший преподаватель Университета Париж–Сорбонна Алексис Берелович:
– Страна выбирала между абсолютно разными историческими путями. 1953 год был поворотным. Первые признаки развала системы наблюдались давно. Во время хрущёвской оттепели появлялось инакомыслие, возможность ведения дискуссий и создание альтернативных субкультур. Возникла некая толерантность, а также возможности частной жизни. Сама система потеряла свою плоть.
Можно ли говорить о том, что десталинизация была доведена до конца? Я далеко не уверен, что то, что мы приписываем сталинскому прошлому, – это только сталинское прошлое.
Механизма смены власти не было и нет

Председатель правления «Международного мемориала»* Ян Рачинский:
– Я не уверен, что система реально изменилась. Да, были попытки реформ в разных областях. Однако вряд ли можно плавно отказаться от сталинской системы. Ключевым было отношение к населению как к объекту управления, что мы наблюдаем до сих пор. Как не было механизма смены власти, так его и нет. Фигура условного вождя, хозяина страны, становится слишком значимой, поэтому начало реформ связано с природными причинами смены власти – со смертью руководителя.
Возможна ли десталинизация без переучреждения государства? Сегодня это вряд ли предвидится.
Главный ключ – просвещение

Заместитель директора «Ельцин-центра» историк Никита Соколов:
– Сталинская редактура учебников возвращала в российское массовое сознание карамзинскую систему отечественной истории, в рамках которой Россия извечно атакуема извне. Отсюда властная вертикаль и ежовые рукавицы для простого человека.
В общественном сознании крепкое государство может быть только людоедским. С этим нужно бороться методами просвещения. Но делается прямо обратное. Вот и продолжаем мы жить в этой сталинской оптике.
В ожидании лесника, который всех разгонит

Член правления «Международного Мемориала» Александр Даниэль:
– Слово «сталинизм» в 50–60-е годы употреблялось лишь устно, в неофициальных беседах. Любое значимое событие, имеющее реакционный оттенок, осмыслялось в антиномии «сталинизм» и «антисталинизм».
Исторический феномен сталинизма – это социальная инженерия как метод управления страной, а также понимание страны как осаждённой крепости. Это остаётся актуальным феноменом, из которого вытекает всё остальное. Антисталинизм и сталинизм – это ведущая мировоззренческая антиномия последнего шестидесятилетия.
В XIX веке вся интеллектуальная и духовная жизнь России крутилась вокруг феномена западников и славянофилов. Не было вопросов, что кто-то победит. Пока не пришёл «лесник» в виде русского революционного движения и всех не разогнал. Очень может быть, что понятия «сталинизм» и «антисталинизм» относятся к той же конструкции. Какой «лесник» придёт и когда разгонит, мы, конечно, не знаем.
Опыт забывания был, но не помог

Заведующий кафедрой культурологии и философии Пермского института культуры историк Олег Лейбович:
– Власть имущие никаких образов другого общества, кроме тех, в котором они жили, не знали. Что такое эти сценарии? Главное содержание – забыть товарища Сталина. Такой опыт забывания был. Достаточно вспомнить Троцкого, который сначала был на портретах, затем оказался шпионом и жутким мерзавцем, а потом его просто не было. То же самое сделали со Сталиным. Только забывания не получилось.
*Организации признаны Минюстом РФ иностранными агентами.