Сначала длительная катехизация
Таинствоводственный университет появился в 2021 году по инициативе московского священника Георгия Кочеткова, основателя православного богословского Свято-Филаретовского института, первого и пока единственного в России частного высшего богословского учебного заведения. Уже более сорока лет отец Георгий возрождает в Русской православной церкви традицию древней святоотеческой катехизации – подготовки к крещению и полноценной церковной жизни.
Примерно до VI века христиане крестили преимущественно взрослых после длительной серьёзной подготовки. Детское крещение встречалось довольно редко. Значительная часть церкви состояла из некрещёных христиан, которые считались неполными членами церкви. По-гречески они назывались катехуменами, в переводе на славянский – оглашенными, или по-русски – оглашаемыми. До сих пор первая половина главного богослужения – литургии – называется литургией оглашенных. Но со временем, когда церковь стала де факто государственной и массы язычников хлынули в храмы, возобладало крещение сначала детей, а потом и вообще младенцев: считалось, что в православной стране все почти автоматически становятся христианами, пройдя таинство крещения. В XX веке стало очевидно, что практика младенческого крещения, так же как и взрослого без подготовки, практически не приближает человека к Богу и церкви, таинство превратилось в народный обычай, имеющий к вере и Евангелию лишь косвенное отношение.
Отец Георгий начал возрождать практику длительного (год и более) научения взрослых людей перед крещением ещё в советские годы, за что и преследовался КГБ вплоть до самого распада СССР, да и после оного. Благодаря восстановлению традиции катехизации смогло образоваться целое братство, состоящее из нескольких тысяч человек. Ещё больше верующих, прошедших катехизацию по системе отца Георгия Кочеткова, живут вне братства и являются прихожанами и клириками храмов по всей России, а также в дальнем и ближнем зарубежье.
Отец Георгий. Фото: ogkochetkov.ruМистагогия, мисты и мистагоги
Катехизация в древности подразделялась на этапы, и последним был этап таинствоводства, или по-гречески мистагогии. Этот этап проводил мистагог, часто это был местный епископ. Известными церковными мистагогами были прославленные святители Кирилл Иерусалимский, Амвросий Медиоланский, Иоанн Златоуст, Григорий Нисский, епископ Мопсуестийский Феодор и другие. На этом этапе неофит (с греческого «новопросвещённый», только что прошедший таинство Просвещения, или крещения. – «Стол») становился мистом и вводился мистагогом в таинства церкви.
Этап таинствоводства в системе катехизации священника Георгия Кочеткова существовал и раньше. Был разный опыт его проведения, но постепенно стало понятно, что сразу после основного этапа катехизации очень трудно человека, имеющего незначительный опыт участия в таинствах, полноценно ввести в их дух и смысл. Кроме опыта для этого нужен и определённый духовный, церковный и образовательный уровень, чтобы верующий мог наиболее полно познать таинства и догматы церкви. Поэтому после собирания святоотеческого опыта, чему был посвящён многолетний цикл международных конференций, отец Георгий отредактировал свою серию бесед по мистагогии, а что-то переписал и предложил четвёртый этап оглашения, несколько отсроченный во времени от оглашения. Действительно, на таинствоводственном университете можно встретить как тех, кто в церкви сравнительно недавно – 4–5 лет, так и тех, воцерковился уже тридцать лет назад и даже раньше.
Таинствоводственный университет состоит из двух ступеней, длящихся чуть более недели каждая. На первой ступени мисты вводятся в литургические таинства и таинства веры и жизни в их соотнесённости, осмысляя, как они воплощаются в их судьбе, на второй большей частью размышляют об антропологии – о том, как в Священном Писании и Предании раскрывается тайна человека.
Тайна, таинство, обряд
Здесь стоит немного рассказать о самом феномене таинств и фундаментальных понятих таинствоводства-мистагогии. Принципиальным в данной системе является различение обряда, таинства и тайны. Хотя греки терминологически не разделяли таинства и тайны, обозначая их одним словом «мистерион», но для современного сознания такое различение необходимо. И здесь кроется очень важная проблема различения таинства и тайны как двух связанных, но не тождественных реальностей. К сожалению, в современной Русской церкви такое различение встретишь не часто. Под словом «таинство» многие подразумевают сразу всё: и обряд, и таинство, и тайну.
Из данной триады наиболее легко объяснить обряд и тайну. Обряд – это внешнее действие, имеющее свою форму и последовательность. Тайна – это непосредственно Божественная реальность. Проблемы начинаются, когда пытаешься объяснить, что такое таинство. Дело в том, что таинства возникли в церкви не сразу. Ранняя церковь, по мнению многих исследователей, жила без них. Таинства начинают появляться, когда церковь почти полностью из семитского мира перебирается в эллинистический, творчески воспринимая и соединяя библейское сознание и глубину античной философии, жившей во многом сознанием онтологическим, которое было очень слабо оформлено у иудеев, и то большей частью благодаря греческому влиянию.
Что же это за онтологическая реальность, которую открыли греки? Это некий нематериальный мир первообразов и символов, где материальные объекты являются только лишь внешними выражениями явлений, суть которых скрыта от нас и находится в некоторой метафизической реальности. Для приобщения к духовному и Божественному мы должны входить в эту реальность, осуществляя это через различные внешние и внутренние образы и символы. Но для христианского сознания онтологическая реальность – это ещё не собственно реальность Божественного, это ещё не место обитания Бога, это пространство, которое может помочь прийти к Нему. Таинства – то, что вводит верующего в пространство тайны, непосредственно Божественной реальности. Пространство таинства – мистериальное, пространство тайны – мистическое, а обряд – это внешнее действие или внешний символ, выражающий мистериальную действительность.
Что такое таинство и как оно отличается от нетаинства, можно показать на примере таинства миропомазания. В древней церкви это помазание осуществлялось очень просто. В Новом завете мы читаем: «И услышали они, и были крещены во имя Господа Иисуса. И когда Павел возложил на них руки, пришёл на них Дух Святой, и они начали говорить языками и пророчествовать» (Деян. 19: 5–6).
Фото: Иванко Игорь / АГН "Москва"Как такового миропомазания – ни мира (благовонного масла для помазания), ни самого действия помазания – тут нет. Есть краткий обряд крещения, который здесь ещё не несёт всей той мистериальной смысловой нагрузки, которую он получит позже, и есть возложение рук, после которого на человека явственно сходит Святой Дух. В наше время, как правило, мы реально схождение Духа после крещения во время миропомазания не наблюдаем. Мы это схождение символизируем, отсылая участников таинства к образам через определённое вещество таинства и обрядовое действие. Здесь появляется в каком-то смысле посредник между нами и Божьей тайной, некоторый путь, через который предполагается наше вхождение в Божественную реальность. Во время самого таинства ещё сложно сказать: совершилось ли это вхождение в тайну или нет, сошёл ли на самом деле Дух на помазываемого или нет. Данный духовный акт становится сокровенным, и только с течением времени мы можем увидеть по плодам жизни человека, что с ним произошло во время таинства.
С онтологической реальностью мы часто сталкиваемся в нашей жизни. Вся область символов и знаков – это обычно пространство мистериального. Различные государственные символы – национальные, спортивные – очень часто становятся источниками силы и вдохновения. Романтический вечер, обставленный по всем канонам, с полумраком, свечами, тихой музыкой и шампанским тоже можно рассмотреть как некое мистериальное действие. Здесь горящие свечи, музыка будут обрядовой стороной, романтические образы, воссоздаваемые таким образом, – мистериальной, а конечную цель – завоевание сердца приглашённой дамы – можно рассмотреть как образ тайны, куда надо войти посредством устроенного таинства.
К сожалению, мы редко можем видеть в современной церкви различения реальности обряда, таинства и тайны. Чаще всего всё остаётся на уровне обряда, восприятие которого, по сути, сводится к некоему магизму, когда внешние манипуляции автоматически должны влиять на внутренние процессы. Так могут магически воспринимать причастие и крещение: погрузил человека в воду, произнёс определённые слова – и он стал здоровым, счастливым и бессмертным. Если современный человек придёт в церковь, то ему предложат креститься, как правило, с формальной подготовкой из одной или двух бесед или вообще безо всякой. Если же человек крещёный, то ему скажут три дня попоститься, прочитать последование, исповедаться и прийти причащаться. Как и для чего человек приобщается Христу (ведь причастие – это приобщение), что это означает для его судьбы – само таинство остаётся для человека чаще всего закрыто или нагружено некоей мифологией, скорее всего не евангельской. Конечно, мы не можем твёрдо сказать, что тот или иной человек не проник в Божественные тайны, но очевидно, что непонимание разницы между тайной и таинством возможность такого проникновения очень сильно уменьшает. В древней церкви знали трагическую сторону профанации таинств. Крещение может быть пустым, «вода остаться только водой» – по слову святителя Григория Нисского, а профанирование причащения может быть в осуждение причащающегося, предупреждает апостол Павел (ср. 1 Кор. 11: 29).
Священник Георгий Кочетков помимо литургических таинств различает в мистериальном пространстве ещё и таинства веры, понимая под ними церковные догматы. Оказывается, в догмате мы тоже можем увидеть внешнюю форму – это его формулировка (внешняя форма, аналог обряда), мистериальный уровень, где догмат явлен как некий знак и символ, так как догматы написаны на онтологическом языке и оперируют соответствующими понятиями и представлениями, как бы приспосабливающими Божественное откровение к рациональному философскому языку, и само мистическое откровение Божьей тайны, запечатлённое в этом догмате, например откровение тайны Богочеловечества Христа.
Индивидуальность, лицо и личность
Свои находки есть и на второй ступени, сосредоточенной вокруг вопросов христианской антропологии. Новым в антропологии отца Георгия является то, что помимо традиционного триадического взгляда на человека как состоящего из духа, души и тела он рассматривает ещё одну триаду: индивидуальность, лицо и личность. Эти две триады автор не противопоставляет друг другу, а сопоставляет весьма неожиданным образом. Тело, душа и дух, которые мы привыкли в античных схемах воспринимать как некую вертикаль, в системе отца Георгия располагаются по горизонтали, поскольку эта трёхсоставность присуща всем людям. Вертикаль же задаёт другая триада – индивидуальность, лицо и личность, – отражающая вектор раскрытия соборно-личностных качеств в человеке, его теле, душе и духе.
Фото: Тихонова Пелагия / АГН "Москва"Если триадический взгляд на человека знаком всем христианам, то различение в нём индивидуального, личного и личностного уровней для многих остаётся чем-то новым. В данной системе координат индивидуальность – «первый этаж» – связана с какими-то внешними чертами человека, может, особенностями его характера; лицо, или лик, – «второй этаж» – онтологическая реальность, выявляющая образ Божий, присутствующий в каждом человеке, хотя часто и сильно затемнённый, не раскрытый; личностность – «третий этаж» – потенция, связанная с подобием Божиим и рождением свыше. Личность рождается с раскрытием в человеке даров Духа, когда он обретает своё уникальное призвание.
Данная антропология соединяет в себе достижения дохристианской мысли (человек как диада и как триада), откровение христианства о рождении свыше и достижения современной философии, раскрывающей феномен личности.
Сессии Таинствоводственного университета проводятся летом в виде интенсива с ежедневными встречами и семинарами, которые ведут наиболее опытные катехизаторы – преподаватели СФИ, члены Преображенского братства. Университет предполагает органичное вхождение в достижения христианской мысли и закладывает хорошие основания для творческого развития. В своей мистагогии священник Георгий Кочетков опирается, помимо святоотеческих трудов, на работы лучших русских и зарубежных мыслителей XX века: Николая Бердяева, протоиерея Сергия Булгакова, протопресвитеров Николая Афанасьева и Александра Шмемана, священномученницы Марии (Скобцовой), пастора Дитриха Бонхёффера и других. Отличительная особенность этого опыта – что это не просто кабинетная теория, а опыт из жизни современных христиан, общин и братств.
Нашей церкви, в центре которой находится таинственная жизнь, крайне необходимо введение в православную мистагогическую традицию. Потому что пока большей частью наши таинства не раскрывают весь свой потенциал, часто оставаясь только мёртвым обрядом или аскетическим упражнением для благочестивых прихожан. Но таинствоводство невозможно без полноценной катехизации, духовного образования и – самое главное – полноценной церковной жизни, которая в общинах, братствах и на приходах нашей церкви. Хочется надеяться, что этот опыт будет востребован не только Русской церковью, но и другими поместными православными церквями, это могло бы качественно изменить церковную жизнь современного христианского мира.
